На исходе каменного века

* * *

Гал легко взбегал вверх по каменистым глыбам, перепрыгивал через глубокие расселины, на дне которых пенились ручьи; он не замедлял бега, даже когда видел дремлющих на солнцепеке змей. Луху открыла ему немало змеиных секретов, ее уроки не прошли даром: змеи не трогали его. Он свободно двигался своей тропой, не упуская из вида Риа. Стоило девушке чуть-чуть помедлить или ступить на ненадежный камень, и Гал прыжком переносился к ней. Он, смеясь, ходил по краю пропасти, ему, казалось, доставляло удовольствие видеть, как из-под ног у него вырывались камни и с шумом падали вниз, он всегда готов был помочь ей. Она знала это и рядом с ним не испытывала страха. Она тоже переставала замечать и кручи, и змей.

Сердце у Гала билось спокойно и ровно, сильные ноги не знали усталости. Он мог бы бежать весь день, с утра до вечера, — лишь бы рядом была Риа. Они останавливались бы только для того, чтобы выпить глоток воды, съесть кусок мяса или горсть орехов ваа. Гал был создан для суровой жизни охотника и воина, а Риа была его достойной спутницей.

На площадке, на полпути к вершине, они задержались: рядом пенился водопад. Гал всегда останавливался здесь и зачарованно смотрел на грозную мощь падающей воды. У нее был голос, цвет, запах, она день и ночь шлифовала камни, делая их гладкими и круглыми. Луху утверждала, что это вода научила ланнов обрабатывать камень. Вода сильнее людей: они превращали небольшие куски кремня в топоры, ножи и наконечники, а она играючи ворочала такие глыбы, какие и нескольким воинам не сдвинуть с места.

Гал и Риа стояли радостно взволнованные: ни зверь, ни птица не решились бы приблизиться к водопаду, а они купались в тумане из мельчайших водяных брызг и даже могли коснуться воды руками.

Гал давно дружил с водопадом. Покидая площадку, он подкармливал его камнями: все живое должно есть. А теперь, с Риа, он особенно щедро накормил пенистую воду. Риа помогала ему — оба они напоминали расшалившихся детей. Им было весело и уютно наедине с грохочущей водой.

Гал первый начал танец — Риа присоединилась к нему. Она была грациозна, ее светлые волнистые волосы пышно колыхались за спиной, обнаженная грудь золотилась на солнце, гибкие бедра, прикрытые узкой повязкой, пели ему о желании, а синие глаза полыхали, как камень-цветок. Сладкий туман заслонил Галу Дуа, скалы и небо. Риа неудержимо влекла его к себе. Но не время было исполнять брачный танец, и Риа первая опомнилась, замерла на месте. Когда мужчины на охоте, любовь запрещена законом, нарушить который не решался даже Урбу. Гал с трудом пришел в себя. Он был недоволен, что Риа прервала танец. Но ее синие глаза по-прежнему улыбались ему. Таких глаз больше ни у кого не было: они и возбуждали его, и успокаивали.

— Побежали дальше! — предложил он.

До вершины было еще неблизко, но с Риа тропа казалась ему легче и короче. Предки облегчали им путь, радуясь, что с Риа род Сокола продолжит свою земную жизнь.

Белый сокол слетел с гнезда, блеснув крыльями в лучах солнца. Сколько раз Гал любовался могучей птицей — никакая другая не могла сравниться с ней!

— Я — твой бра-ат! — крикнул он, подняв руку. — А это — Ри-иа!

Сокол услышал его. Он снизился, сделал круг над скалой и потом серебристой молнией метнулся в небо.

Гал и Риа смотрели на сокола, а снизу за ними наблюдали возбужденные ланны: в то время, как женщины были неприкосновенны, Гал и Риа касались друг друга!

Нга не терпелось наказать Риа, бросить на землю, наступить ей на грудь ногой. Она уже готова была кинуться вслед за Галом и Риа, но серые змеи среди камней напомнили ей, что путь на скалу для нее закрыт. Нга остановилась, сгорая от гнева и нетерпения. Что ж, она дождется их внизу. Отсюда, от скалы, она погонит перед собой ослушницу Риа. Она будет бить ее до самой пещеры, а потом швырнет в угол к Тощему Локу. Там, лежа на голой земле, она будет ждать суда, и ни один ланн не посмеет ей помочь! А Гала будут судить мужчины — он ответит и за танец с Риа, и за дружбу с Тощим Локом…

Поднимаясь выше, Гал и Риа заметили много новых голубиных гнезд: сокол не трогал доверившихся ему птиц.

Галу и Риа оставалось до вершины не более ста шагов, когда над скалой появился большой черный орел.

Гал ускорил бег. Черный орел — враг сокола. В небе он силен, как леопард на земле, но у него не было гордости, он разорял птичьи гнезда и не отказывался от падали. Он напоминал Баока, который мог отобрать мясо у слабого и больного.

Убедившись, что сокола поблизости не было, орел снижался, нацелив когти на двух птенцов.

Гал торопился как только мог, но до гнезда было еще далеко, он не успевал прийти на помощь птенцам! В это мгновенье из горячего голубого неба камнем упал сокол. Он ударил черного орла в шею. Орел перевернулся, закрылся когтями, но сокол был быстрее орла, он уклонился от когтей, взлетел вверх и снова, еще яростнее, ударил врага. Он бил не переставая — черные перья летели в небе. Орел потяжелел, неуклюже замахал крыльями. Белый сокол победил черного орла!

Орел падал в пенистую пасть водопада. Сокол преследовал его до воды, а когда врага не стало, с победным клекотом взлетел вверх и опустился около гнезда. Из груди у него сочилась кровь.

— Сокол победил черного орла! — крикнул Гал. — Гал и Риа не оставят своего брата в беде!

Сокол бесстрашно смотрел на людей. Он победил врага и спас соколят от смерти, но он вернулся без пищи, и грудь у него была в крови. Он уже не мог взлететь в небо и взять там свою добычу. Ему и его птенцам грозила смерть от голода и жажды. Только люди могли спасти их.

Со скалы Гал оглядел округу. Дуа разлилась до горизонта и занимала половину земли. Ланны видели немало рек — ни одна из них не могла сравниться с Дуа. Конечно, они сумели бы связать плоты и пересечь на них великую реку, только нужды в том не было, пищи в избытке хватало и на правом берегу. Навсегда оставаться у Дуа они тоже не намеревались: здесь им грозило новое столкновение с чужими людьми, потому что Дуа была Дорогой Племен. Рего уже давно хотел увести племя от большой реки…

Рего все еще не вернулся с охоты за куланами — самой ценной охотничьей добычей: мясо и жир куланов возвращали ланнам силу и здоровье, а из шкур получались красивые мягкие кожи. Вскоре Гал станет воином и тоже отправится за куланами. Он принесет на скалу теплого куланьего мяса, чтобы сокол быстрее окреп и снова мог летать.

Галу хотелось также взглянуть на неведомые земли, побывать на левом берегу Дуа — он всегда с любопытством вглядывался в заречные дали. Там, на лугах, паслись стада, а у самого горизонта темнела полоска таинственного леса. Луху рассказывала, что в лесах живут удивительные звери и незнакомые ланнам люди…

Правый берег Дуа, высокий и каменистый, Гал знал хорошо. Вместе с охотниками он исходил здесь немало троп, а в одиночку удалялся от пещеры на пять-шесть тысяч шагов.

Земля после дождей была молода и полна жизни. К степным озерам слетелось множество птиц. Гал показал на ближнее озеро:

— Мы добудем для сокола большую птицу!

Они поспешили вниз. На площадке у водопада они наткнулись на мертвого орла: хищник все-таки выбрался из потока, но разбился насмерть о камни. Гал хотел было сбросить его в воду, но передумал: черный орел — это добыча сокола!

Они опять поднялись к гнезду. Увидя их, сокол тревожно поднял голову. Гал успокоил его:

— Это твоя добыча!

Он бросил орла на камни и отступил назад. Сокол даже не взглянул на мертвую птицу. Он никогда не брал пищу с земли. Он был горд, он смотрел в глаза Галу и молча требовал, чтобы люди уходили своей тропой. Сокол не хотел, чтобы они видели его слабость. Он вел себя как воин.

Гал взял Риа за руку:

— Он ждет, чтобы мы ушли!

Когда люди покинули вершину скалы, из груди сокола вырвался победный клекот: сокол узнал своего врага. Он подлетел к орлу, разорвал ему грудь и проглотил несколько кусков мяса. Он принял помощь Гала и Риа, он признал в них брата и сестру. Сокол и соколята будут жить!

У водопада Гал и Риа опять выкупались в тончайшей водяной пыли. Возвращаться в пещеру им не хотелось. Они решили поохотиться на птиц и домой вернуться с добычей. Тогда никто из ланнов не упрекнет их, что долго отсутствовали вдвоем.

Они ступили на тропу вниз и заметили ланнов.

Соплеменники давно следили за ними. Темный обычай не умер — на страже его стояло все племя. Обычай запрещал ланнам предаваться любви, когда мужчины на охоте, а Гал и Риа уединились друг с другом. Это исключительное событие взбудоражило племя.

Радости у Гала и Риа как не бывало. Риа испуганно попятилась — Гал заслонил ее собой, но у него у самого не было выхода: гнева племени не избежать. Земля велика, а он уже не мог свободно ступать по ней. Он напоминал сейчас раненого сокола. Луху не зря говорила: «Когда плохо предкам, плохо и живым…»

Гал с завистью взглянул на вольную Дуа, на неровную линию знакомых берегов и… увидел людей. Возвращались охотники! Впереди не спеша шел Урбу, сутуловатый, длиннорукий, с огромной дубиной на плече. Волосы у него горели рыжим огнем, за спиной темнела свернутая накидка, на поясе висел длинный нож. Короткая шея, волосатая грудь, тяжелые руки и мускулистые ноги в сандалиях из бычьей кожи своей мощью приковывали к себе взгляд. Урбу был похож на большого рыжего зверя. Его спутники немногим отличались от него. Шли они почти налегке: кроме оружия, заплечных сумок, накидок, десятка птиц и туши козла у них не было никакой ноши.

Гал невольно подался назад, увлекая за собой Риа, но этим лишь усилил возбуждение ланнов: все они видели, что Гал и Риа касались друг друга! Сейчас об этом узнает Урбу, а Урбу на расправу скор. Что же делать? Может быть, спуститься вниз с другой стороны скалы и бежать от суда? Нет, поступать, повинуясь страху, недостойно воина. Гал тоскливо оглядел степь и радостно вздрогнул: возвращалась и другая группа охотников, скоро здесь будет Рего! Страха и безнадежности больше не было.

— Стой здесь! — потребовал он от Риа. — Я задержу их до прихода Рего!

Риа осталась на месте, а Гал спустился вниз и, безоружный, встал перед ланнами.