На исходе каменного века

* * *

Наконец ливни начали иссякать, перерывы между ними удлинились, небо посветлело. Ланны совсем повеселели: скоро появится солнце, недолго теперь и до возвращения охотников!

Полные радостных ожиданий, ланны понемногу забывали о недостойном поведении Баока, но Баок не забыл своего бесчестья и не простил его им. Он затаился, выжидая подходящий случай, чтобы укрепить свою пошатнувшуюся власть. Он незаметно наблюдал за Галом и Руном, которых побаивался и которым остро завидовал. Он давно мечтал восторжествовать над ними, поэтому и метнул в леопарда дротик. Он хотел наказать их за смелость — для этого надо было лишь ранить зверя. Леопард мгновенно бросился бы на них. Они, возможно, и победили бы зверя, но кто знает, что могло бы случиться. Раненый леопард страшен…

Гал понял и сорвал замысел Баока. Своим поступком Баок добился лишь того, что ланны осудили его.

Время от времени Гал один покидал пещеру. Где он бывал, он не говорил даже Руну, но Рун догадывался где: на скале Сокола. Руну путь туда был закрыт. Скала принадлежала предкам Гала, а предки не любят, когда к ним приближается человек из другого рода.

Одна Риа была посвящена в тайну Гала и могла вместе с ним подняться наверх. Предки Гала ничего не имели против нее.

Сокол жил недалеко от вершины. Издали Гал с тревогой наблюдал, как в скалу били молнии. Он боялся за сокола. Огненная стрела сжигала целое дерево, без труда убивала мамонта — что для нее поразить птицу! А если это случится, погибнет и род Сокола…

Скала возвышалась над другими прибрежными скалами — подняться на нее во время ливня было нелегко даже для ловкого Гала. Но в дождь и не имело смысла подниматься: когда небо хмуро, радость спит, а звери и птицы одинаково неприветливы. Зато как только небо прояснилось, Гал поспешил наверх: сокол был жив и здоров! Радуясь Галу, он расправил крылья, стряхнул с себя неподвижность последних часов, взмыл под облака и вскоре уже с добычей опустился к гнезду.

Гал тоже отправился домой. По пути ему удалось добыть двух дроф.

Риа и Рун встретили его на площадке. Тут же, у костра, собрались остальные ланны. Все тотчас обступили Гала, разглядывая добычу. Многие с похвалой отозвались о его ловкости: обе птицы были пронзены одним дротиком.

Женщины испекли дроф в золе костра. По праву охотника Гал первым взял себе мяса, остальным мясом распорядилась Нга. Ланны начали есть. Полагая, что им сейчас не до него, Гал отошел от костра, отделил от своего куска половину, дал Риа и Улу и прошел в пещеру. Но Баок следил за каждым его шагом. Он давно обратил внимание на то, что Гала и Риа связывала необычная для ланнов дружба. Это вызвало у него зависть: он сам надеялся исполнить брачный танец с Риа. Баок последовал за Галом — тот повернул в закуток к Тощему Локу, где была Луху. Она поила Лока настоем гро. Гал дал ей мяса, потом дал Локу, остальное оставил себе.

Баок ликовал: Гал дважды нарушил обычаи ланнов! Он поделился мясом с девушкой, не принадлежащей к его роду. Право на это он имел бы лишь в случае, если бы женился на ней, но жениться на Риа он мог лишь в брачную ночь, и то если ланны дадут согласие на этот брак. А еще Гал заботился о Тощем Локе. Теперь-то Баок не промахнется, отплатит ему и за толчок в грязную лужу, и за Риа! Он устроит так, что сами ланны расправятся с Галом — надо только набраться терпения, выбрать подходящий момент.

Повинуясь осторожности, которая не покидает охотника, почуявшего дичь, Баок не торопился нанести Галу удар, хотя отсрочка мести стоила ему невероятных усилий: он ненавидел Гала, он, не колеблясь, убил бы его, если бы ему представилась такая возможность. Впрочем, к тому все и шло. Пусть пока Гал делится с Риа мясом — Баок не упустит час своего торжества, а Урбу не даст Баока в обиду! Ланны снисходительны к тем, кто, добиваясь женщины, поднимает палицу на соперника. Баоку бояться нечего.