Ведьмины камни
- Автор: Елизавета Дворецкая
- Жанр: Историческая проза / Исторические любовные романы
Читать книгу "Ведьмины камни"
Оружничий осторожно забрал у него пустую миску и унес мыть, но Мистина даже не глянул, погруженный в размышления. Здесь начиналась область догадок, где он мог опираться только на чутье. Ему не давал покоя кусочек желтого янтаря на шее у Тени. Этот «ведьмин камень» означал нечто большее, чем доказательство Несветова предательства. «Я подарил ей дорогой перстень в возмещение ее тревог и печалей»… Ну да. Рассказывай эти сказки своим старым обмоткам…
– Чего такой задумчивый? – тихо спросил Ратияр, его телохранитель, присаживаясь рядом. – У нас все не так хорошо, как выглядит?
Ратияр приходился Мистине молочным братом, и они выросли вместе. Когда Свенельд со всем домом перебрался из Хольмгарда в Киев, с ним приехал и отец Ратияра, кузнец Ольрад, и его жена, Мирава, кормилица Мистины, и шестилетние сыновья того и другого. Семья Ольрада происходила из «хазарских русов», то есть тех, кто когда-то давно поселился на землях, подвластных хазарам. Такие были и в Булгаре, и в Итиле, и на пути из Итиля в Киев. Ольрад родился на далеком волоке между Окой и Доном, на том пути, что называли «Хазарская река». Тридцать лет назад Свенельд и его старший брат Годред ходили войной на те края – это было продолжение их войны с хазарами, начатой нападением войска хакан-бека на русь на берегах Итиля. При осаде Тархан-городца Годред погиб. Обезумевший от горя и жажды мести, Свенельд был готов уничтожить всех жителей, но сколько-то пленных все же привел, в том числе и Ольрада с Миравой. Ольрад, искусный кузнец, умеющий работать и с железом, и с серебром, знающий хазарский язык, оказался очень полезным человеком и через несколько лет выкупился на волю, однако остался жить при Свенельде. Идти ему было некуда: Тархан-городец был разорен, донской волок оказался заброшен, некогда оживленный торговый путь между Киевом и Итилем зарос лесом. Ратияр появился на свет уже в Хольмгарде, заговорил на языке северных русов, а теперь, когда отцы того и другого переселились в Деревскую землю, по-прежнему следовал за своим знатным молочным братом. Через Ольрада ему досталось несколько капель хазарской крови, но сказывалась она разве в чуть более смуглом цвете кожи; большинство его предков были славянами-вятичами.
– Ярик! – Мистина перевел взгляд на него. – Скажи-ка: ты что-нибудь понимаешь в нежных чувствах?
– Я? – Ратияр ухмыльнулся, будто его спросили, любит ли он дождевых червей. – Это… про баб, что ли?
– Если бы ты подумал про мужиков, я бы в тебе разочаровался.
– А чего тут понимать? Наливай да…
– Ты же видел, что Тень таскает на шее кусок янтаря, который ему якобы дала племянница Эйрика?
– Видел. – Когда Эскиль показал свое сокровище, Ратияр стоял пообок между ним и Мистиной, внимательно следя за руками варяга.
– Сказал, что подарил ей перстень в возмещение печали, что он убил ее мужа…
– Ага! – тут же хмыкнул Ратияр, и Мистина убедился, что не ему одному это кажется странным. – Это Тень! В возмещение! А то мы его в первый раз видим! С чего бы это он вдруг стал таким щедрым и учтивым, что твой про… прос…
– Простофуфарий![53] – пришел на помощь Арне.
– Вроде того.
– Ну, за убийство обычно платят виру, – сказал Альв.
– Того перстня, что у Тени был, за двух знатных мужей мало. Видел я тот его перстень – хорош, но на два таких убийства не потянет.
– Но если это были убийства в поле и на поединке, то какое возмещение?
– Ну и зачем тогда перстень? Правильно я говорю, да, Свенельдич? – Ратияр взглянул на господина, который молча слушал их спор.
– Правильно, парни. И это даже еще не все. То, что Тень дал вдове этот перстень – только половина дела. Вторая половина – что она его взяла. И даже отдарилась.
– А раз отдарилась, значит, никакая это была не вира, – сообразил Альв.
Несколько мгновений тишины парни пытались осмыслить, к чему ведет господин.
– Ты поэтому спросил… про склонности? – Выговорить «нежные чувства» Ратияру было не под силу.
– Ну-у… – протянул Альв. – Я, конечно, не девка, но слышал, что если он, Тень, умоется и причешется, то будет по их, по-девичьи, очень даже недурен.
– Да кто он перед ней? – усомнился подсевший к ним Уномир Волот. – Он – конунгова племянница, а он – какого-то тролля болотного… хоть и врет, что его бабка спала с сыном Рагнара Меховые Штаны. Не по нем это дерево.
– Так он к ней еще две зимы назад подкатывал! Нас тогда не было, князь без нас в Хольмгард ездил, и Тень при нем был, и эта дева – она тогда еще была не замужем. Спроси Жука – он тебе все обскажет, что меж ними было, под гусли споет!
– А, да. Это у них давнее… – пробормотал Мистина. – Ладно, парни, я спать.
Больше ничего говорить было не надо: что делать, пока господин спит, они знали и сами.
Мистина не случайно закончил такую любопытную беседу именно на этом месте. Телохранители – он отбирал к себе парней не только здоровых, но и неглупых, – помогли ему подтвердить правильность его рассуждений, но это был только верхний слой. В нижний заглядывать было не надо никому, даже тем, кому он доверял.
Для виры за два убийства того греческого перстня мало. Чтобы Тень завел любовную связь с Эйриковой племянницей – маловероятно, они не ровня. Так не был ли этот перстень знаком для самого Эйрика? Молодая вдова получила его перед тем, надо думать, как уехала обратно к дяде. Предложением мира… намеком на возмещение… и даже поддержку…
Это было похоже на попытку нащупать топкую тропу через болото в густом тумане. Но если чутье ведет Мистину в верном направлении, это значит, что время играет против киян. Остновившись здесь, перед засекой, они дают варягам время наладить сношения с Эйриком. А это чревато очень большими неприятностиями – сколько бы ни собрал войска сам Эйрик, если его поддержат варяги, не потеряв людей в схватке с Ингваром, они вместе получат над киянами явный перевес.
Мистина перевернулся на другой бок, будто желая уйти от беспокойства.
Если все так и есть – бить надо немедленно. Хоть сейчас, ночью, пока варяги не ждут.
А если его догадки ложны? Мистина опять перевернулся, надеясь, что успокоение все же ждет на этой стороне жесткой походной подстилки. Если он понапрасну тут сочиняет саги о чужой любви, то войско лишь понесет потери, а это поставит под удар успех всего похода. А в Киеве ждут греки, в рот им копыто! Простофуфарии, того коня в корягу!
Хоть руны раскидывай…
Улегшись в итоге на спину, Мистина устремился взгляд в темный полог шатра. Снаружи у огня негромко переговаривались хирдманы: собрались любители вести ночные разговоры, благо завтра с места не сниматься.
Только дурак видит простые решения для сложных дел и тут же хватается за них обеими руками. Умный знает, что их, скорее всего, не существует. Но если дурак плодами своих поспешных решений точно останется недоволен, то умному еще может повезти…