Другой глобус

* * *

Шеф вызвал его уже через 2 дня. Отто пошел с тяжелым сердцем, но как только переступил порог кабинета Шенке, понял, что опасаться нечего, наоборот, скорее всего, все устроится наилучшим образом.

— Поздравляю! — сказал начальник отдела, когда Майнкопф сел напротив и принял «позу внимания», — ваша версия подтвердилась. Наш сотрудник прислал подробную информацию, это действительно рукопись Камиллы Анежской, и она уже успела наделать много шума в Америке. Это, кстати, может существенно затруднить вашу работу… — Он замолчал и продолжал смотреть на Майнкопфа, улыбаясь и, как тому показалось, с подвохом.

— Мою работу? — недоуменно повторил Отто.

Шенке встал и продолжал говорить, шагая туда — сюда перед Отто, так что тому пришлось постоянно вертеть головой.

— Ответ от нашего сотрудника в США мы получили в тот же день, вечером. Оказалось, ему даже не нужно было ничего специально узнавать — история с находкой этой рукописи тут же стала известна всем в Америке, о ней только и говорят по радио и в газетах. И все американские специалисты сошлись во мнении, что это она и есть — рукопись Камиллы Анежской.

— Я так и знал! — вырвалось у Отто.

— Вы молодец, Майнкопф! — похвалил его шеф. — Вы молодец, потому что нашли эту заметку, поняли о каком документе идет в ней речь и поняли, какое огромное значение это может иметь для рейха. А поняли вы это потому что знали об этом манускрипте. Почему я и повторяю постоянно, что наши сотрудники должны быть людьми эрудированными и информированными. Думаю, что ваше усердие будет по достоинству оценено, я уже направил ходатайство по этому поводу и вопрос сейчас решается — он выразительно посмотрел на потолок — наверху.

— Спасибо! — совсем не по уставу сказал обомлевший Майнкопф.

— Но пригласил я вас не для этого — сказал Шенке, усмехнувшись. Снова усевшись в свое кресло, он взял трубку телефона, сказал:

— Пригласите, пожалуйста, капитана Зигерта! — и повернувшись к Отто, продолжил:

— Ваша информация, Майнкопф, оказалась очень важной и… актуальной. Она дошла до самого верха… Вы меня понимаете?

Отто поспешно кивнул — еще бы он не понимал!

— Поэтому там — он снова красноречиво поднял глаза к потолку — решили, что необходимо получить эту рукопись любой ценой. Чтобы вы лучше понимали важность для руководства рейха и степень его заинтересованности в этом проекте, могу вам сказать, — это не является государственной тайной, — что уже начато формирование группы ученых — криптологов для расшифровки рукописи.

Шеф умолк перед тем, как перейти к самому главному. И только теперь Майнкопф решился сделать то, что ему давно уже хотелось — сглотнуть.

— Сейчас я вас познакомлю с капитаном Зигертом, — продолжил Шенке. — Он будет вашим помощником в этой операции. Вам вдвоем поручается сформировать диверсионную группу, которая должна будет отправиться в Штаты, добыть рукопись и доставить ее в Германию.

Шенке откинулся на спинку кресла, давая понять, что суть дела он уже изложил. Майнкопф медленно переваривал свалившееся на него счастье. Дав ему достаточное время для этого, шеф, усмехнувшись, сказал:

— Не терпится встретиться со своим старым знакомым? А, полковник? — И прежде, чем подчиненный успел ответить, продолжил:

— Я уже наслышан о вашей прошлогодней истории с этим художником… как его?.. Герхардом Клоссом. Да, вовремя он успел смыться от нас… Ну, ничего. Если гора не идет к Магомету… У вас, полковник, руки в отношении него будут совершенно развязаны. Это же относится к любому, кто будет пытаться препятствовать вам. Главное — достать рукопись.

— Господин генерал… — начал было Отто, но шеф прервал его:

— Вопросы — потом. Сейчас придет капитан Зигерт… А вот, кстати, и он! Входите, Хейнц, входите!

Майнкопф обернулся — в дверях стоял среднего роста, лет тридцати офицер, стройный и ладный, как оловянный солдатик, и только на голове у него был беспорядок. «И к этому мальчишке он по имени» — с неприязнью подумал Отто.

Шенке вышел из-за стола, подошел к Зигерту и протянул ему руку.

— Так ничего и не сделали с волосами, Хейнц? — добродушно спросил он, кивнув на прическу капитана, похожую на моток колючей проволоки.

— Я старался, господин генерал, — развел руками Зигерт, — но ничего не могу с ними поделать. Разве что, наголо постричься.

— Ну нет, таких радикальных средств, пожалуй, не надо, — улыбнулся шеф. — Знакомьтесь, — повернулся он к Майнкопфу, — полковник Отто Майнкопф, ваш непосредственный начальник на время предстоящей операции.

Офицеры пожали друг другу руки.

— Присаживайтесь, — пригласил Шенке, возвращаясь на свое место.

Он начал излагать организационные вопросы — документы, деньги, «легенды», связь… Отто по старой привычке запоминал все самое важное «на автомате», но думал в это время о другом, хотя и нельзя сказать, что совсем о посторонних вещах…

Он снова вспоминал их преподавателя из школы Абвера и мысленно благодарил его — старик наверняка сейчас слышит его там, и ему приятно… Отто думал, что — вот оно, наконец, настоящее дело, которое он заслужил всей своей безупречной службой, исполнительностью и дисциплиной. Пусть некоторые из сослуживцев — он знает об этом — называют его солдафоном и «каменной башкой», но не им, а ему доверили это дело. Государственное дело!

И только один неприятный пунктик был во всей этой истории — он назывался «капитан Зигерт». Чем не понравился ему с первого взгляда этот симпатяга? Сперва не понравился не он сам, а отношение к нему Шенке. Вернее, разница в отношении шефа к нему, Отто, и к этому… Хейнцу. Майнкопф чувствовал, что есть какой-то подвох в отношении шефа к нему, и это чувство только усилилось, когда он увидел, как генерал общается с Зигертом.

«Но ведь руководить операцией он, в конце — концов, поручил мне, а не кому-то другому. И потом, чем виноват этот капитан»? — пытался он возразить самому себе. Но чем дольше наблюдал за Зигертом, тем большее раздражение тот в нем вызывал. Симпатичный, хорошо сложенный, с быстрым и умным (чего уж там!) взглядом. Видно, что все схватывает на лету — на все вопросы шефа кивает: «понятно, господин генерал»! Мундир сидит на нем так, словно сшит по индивидуальному заказу (а может, так оно и есть?). И только прическа…

Но ведь даже на это вопиющее нарушение устава у Зигерта шеф смотрел сквозь пальцы. Майнкопф вспомнил фразу капитана: «Разве что, наголо постричься» и добродушную реакцию на нее Шенке…

Генерал тем временем закончил инструктаж и перешел на более неформальный тон.

— Полковник, — обратился он к Майнкопфу, вы столько рассказывали мне об этой рукописи, что я могу считать вас специалистом в этом вопросе. Объясните мне, откуда стало известно, что в ней предсказывается будущее всего мира?

— Насколько я могу судить, — скромно сказал Майнкопф, — такое мнение сложилось у ученых на основании двух фактов: того, что ее автор, Камилла Анежская, до этого уже написала один трактат о будущем, и того, что она была ясновидящей.

— Хм! — неопределенно произнес Шенке, и обратился к Зигерту:

— Капитан, а что по этому поводу подсказывает вам ваше университетское образование?

Зигерт сдержанно улыбнулся. — Конкретно об этой рукописи я ничего раньше не слышал, господин генерал. Но судя по тому, что я успел узнать о ней сегодня, мнению ученых можно доверять. Правда, насчет ясновидения… Не знаю, — дипломатично закруглился помощник Майнкопфа.

Генерал встал, давая понять, что разговор закончен. — Полковник, — обратился он снова к Отто, — капитан Зигерт — единственный в нашем отделе, кто имеет высшее — и очень хорошее — гуманитарное образование. Именно поэтому, с учетом специфики этого дела, его кандидатура была выбрана в качестве вашего помощника. Имейте это в виду, если в ходе операции возникнут вопросы… скажем так, культурологического характера.

— Простите, господин полковник, — сказал Зигерт, когда они с Отто вышли из кабинета шефа, — я слышал, что вы в прошлом году судились с этим художником?

— Да, я подал на него в суд после посещения его выставки на набережной Лютцовуфер, — сухо ответил Майнкопф.

— А — а, помню, — произнес капитан. — Я тоже был на той выставке.

— Правда? И у вас после нее не возникло желания подать в суд на автора?

Зигерт усмехнулся, но как-то грустно.

— Как человека военного, — произнес он задумчиво, — меня конечно оскорбили его рисунки. Но нельзя не признать, — как это не прискорбно, — добавил он поспешно, — что их автор человек талантливый. Именно поэтому они и производят такое впечатление. Жаль, конечно, что он не нашел своему таланту более достойного применения…

Майнкопф ничего не ответил — не стоило ссориться, все — таки, им с Зигертом предстояло вместе работать в тылу врага… Он вошел в свой кабинет, швырнул на стол папку с документами и подумал: «А если бы я пришел на службу с такой прической»?