Верность сестер Митфорд

Лондон, Англия

Нэнси вспархивает с кресла словно птичка, чтобы ответить на звонок. Кресло приехало в этот новый дом на Итон-сквер всего три недели назад из Чейни-уок, как и остальная мебель. Брайан настоял, чтобы Диана забрала всю — разве не она выбирала ее, спросил он с тоской — честно говоря, эта история с разводом совершенно его подкосила. Она поблагодарила его за мебель, но отказалась взять фамильные драгоценности Гиннессов и предметы искусства, вернула их обратно, когда он прислал их в Итоньерку, как она называет свой новый дом; они принадлежат его семье, твердо заявила она, хотя бриллиантов, конечно, будет не хватать. В последний момент, глядя в его добрые, милые глаза, Диана пожалела, что не смогла сохранить брак, но что поделать, она твердо знает — ее будущее связано с М.

Она трепещет при одной мысли об М. С того самого момента, как они встретились — их посадили рядом в феврале на званом ужине у Сент-Джон Хатчинсов в честь двадцать первого дня рождения Барбары, — ее неодолимо тянет к нему. Вначале ее привлекли его завораживающе бескомпромиссные взгляды на политику и бедственное положение Великобритании. Тут они оказались единомышленниками: оба считали, что нынешние политические партии и люди, стоящие за ними, неэффективны, что нужна встряска. К концу разговора она поверила, что Освальд Мосли — тот человек, которому это по силам, Диана так ему и сказала. И к лету, когда он взялся организовывать Британский союз фашистов, он покорил и ее разум, и ее тело. Воспоминание о тайном свидании, случившемся во время fête champêtre[2], который они с Брайаном устраивали в Бидлсдене, проносится в ее голове, и она чувствует, как по телу разливается приятное тепло.

Диана возвращается мыслями в залитую солнцем гостиную своего нового дома, к сидящей рядом Юнити. Она рада, что Хэмиш наконец-то позвонил, — ее порядком утомил разговор с Нэнси, которая все кружила вокруг темы развода и еле подобралась к расспросам об М. Диана даже хотела ей сказать, что нечего тут деликатничать: то, что Диана теперь с М, уже ни для кого не секрет, и она знает — Муля и Пуля послали Нэнси в отчаянной последней надежде спасти ее от бесчестья. Их спектакль весь как на ладони. Загадка, почему они решили, что Нэнси справится, когда противостояние с М уже проиграли и объединенный фронт Пули и отца Брайана, и нежные уговоры Тома, выступавшего посланцем Брайана. Но Нэнси обычно ловко обрывает ниточки, которыми пытаются повязать ее родители, надеясь сделать своей марионеткой, поэтому Диана допускала, что Нэнси приехала ее поддержать. Очень мило с ее стороны, хоть это все равно ничего не изменит.

Диана поворачивается к Юнити и шепчет:

— Нэнси думает, будто она здесь, чтобы спасти меня от меня самой.

Юнити фыркает, видимо, пытаясь усмехнуться. Диана старается не морщиться от неуклюжести младшей сестры.

— Думаешь, она бы пришла в Итоньерку, если бы догадывалась о твоем плане? — спрашивает Юнити словно бы с насмешкой. Диане ясно: Юнити в восторге от участия в сегодняшнем секретном замысле, о котором она узнала случайно — лишь потому, что неожиданно заявилась на порог за час до запланированного приезда Нэнси.

— Сомневаюсь. Ей не понравится, как я ее сегодня спасаю. По крайней мере, не сразу. Но в конечном счете она скажет спасибо, — отвечает Диана. Стыдно признаться, но она тоже наслаждается своей сегодняшней уловкой. Как это утомительно — всегда быть воплощением идеала пассивной женственности. Ей хочется чувствовать, жить, действовать, а не просто сидеть и принимать восхищение, которым Брайан был готов ее бесконечно одаривать.

Диана слышит вскрик. Они с Юнити вскакивают и бегут к телефонной комнате. Диана надеется, что поступила правильно по отношению к Нэнси. Она просто не могла сидеть сложа руки и смотреть, как Хэмиш водит сестру за нос. Бесконечные отговорки и переносы свадьбы на руку только ему, а для Нэнси в них нет ничего хорошего, ведь ей уже под тридцать — и все без обручального кольца. Откладывание свадьбы было для Хэмиша идеальной ширмой, за которой он прятал свои отношения с мужчинами.

Нэнси годами обманывала себя, веря, что Хэмиш сможет поменять свои сексуальные предпочтения, если захочет. Но на самом деле его романы совсем не похожи на те мимолетные, обычные для закрытых школ-интернатов интрижки, которые были у их брата Тома с однокашниками по Итону: теперь Том встречался с замужними и одинокими женщинами. Нэнси заслуживает лучшего, чем Хэмиш может ей дать, и новая, пробужденная Диана не может позволить своей сестре и дальше терять время. Поэтому Диана встретилась с Хэмишем и убедила его разорвать отношения с Нэнси, солгать ей, будто заключил помолвку с другой — Диана знала, что только такое объяснение убедит Нэнси отпустить его.

Сестры подбегают к телефонной комнате, дверь в нее закрыта, но они слышат, как внутри кричит Нэнси: «Что? На ком ты женишься?» От ее пронзительного голоса Диану на мгновение мутит. Правильно ли она поступила? Она в замешательстве, хотя обычно не сомневается в себе.

Ненадолго повисает тишина, и снова вопль Нэнси: «И это после всех лет, что я ждала тебя, Хэмиш! Я никому не давала и шанса, упустила все возможности, только бы быть с тобой. И вот чем кончилось!»

В телефонной комнате становится тревожно тихо, затем слышится глухой удар. Диану накрывает волна паники. Как там Нэнси? Что ее сильнее расстроило — потеря Хэмиша или осознание, что долгое ожидание было бесплодным, шансы упущены? Что же Диана натворила!

Диана дергает ручку двери в телефонную комнату, но та заперта.

— Нэнси! Нэнси? — кричит она и колотит в дверь. — Открой!

Тишина.

Юнити с грохотом трясет дверь, они окликают Нэнси — безрезультатно. Диана вызывает горничную, просит поискать запасной ключ.

Пока прислуга роется в кухонных шкафах, Диана и Юнити безуспешно обыскивают ящики в гостиной, в холле и столовой. Наконец, в библиотеке Диана находит огромное кольцо, увешанное ключами. «Какой-нибудь из них подойдет», — говорит она Юнити. Она перебирает семнадцать ключей, прежде чем замок поддается и дверь в комнатку со скрипом открывается. Там ее умная, уверенная в себе, острая на язык и равнодушная к оценкам и насмешкам окружающих сестра сидит, скорчившись, на полу. Ее лицо мокро от слез, хотя она уже не плачет. Но не это заставляет Диану вздрогнуть. И без того бледное лицо Нэнси стало пепельным-белым, она уставилась на стену, словно в трансе.

Юнити и Диана присаживаются рядом на корточки, обнимают сестру. Нэнси не ощетинивается, не отпускает своих знаменитых шуточек. Она необычно молчалива, это-то и тревожит сильнее всего. Диана клянется, что не отпустит ее отсюда, из Итоньерки, пока сестра не станет прежней Нэнси. А она станет, притом еще сильнее и лучше, чем раньше.

Диана отчаянно надеется, что о ее тайной роли в произошедшем Нэнси не узнает никогда, хотя, конечно, случившееся — во благо сестре. Или, если вдруг ей станет все известно, Нэнси ее простит.

24 января 1933 года