Седьмой лорд

Пока они шли вдоль ручья, он становился все шире и шире. На обоих берегах росла трава и плакали иволги, лепестки цветов падали в воду, словно в поэме «Персиковый источник». [2]

[2] «Персиковый источник» – поэма-утопия под авторством Тао Юаньмина о чудесной стране, где все живут безбедно и счастливо, не зная горя. Прочитать можно здесь.

– Он течет в город. Это ведь река Ванъюэ? – спросил Цзин Ци.

У Си кивнул.

– Не ожидал, что вода, наполненная румяной и пудрой, может быть такой чистой, – вздохнул Цзин Ци.

У Си взял его за руку.

– Иди сюда.

Цзин Ци снова пошел следом за ним, тропа изгибалась и поворачивала, пока не вывела их к горному источнику, чье журчание они уже слышали ранее, но не могли увидеть. Он стекал со скалы, словно появляясь из ниоткуда; в том месте, где течение было самым быстрым, постоянно брызгали капли воды, образуя крошечный водопад и оставляя радугу в воздухе.

Цзин Ци сел на мягкую траву и почувствовал, что воздух был даже чересчур свеж, словно его промыли водой. Мрачные чувства внутри него стали понемногу отступать.

У Си сел рядом с ним.

– У вас здесь нет высоких гор, но подобное место все еще можно отыскать. Если бы это был наш Наньцзян…

Он остановился, потому что Цзин Ци повернул голову и с ухмылкой посмотрел на него. Цзин Ци не был уверен, когда все это началось, но чувствовал, что этот мальчишка не мог и трех предложений сказать, не упомянув о красотах Наньцзяна, словно мечтал продать его ему.

И сам поняв это, У Си покраснел, улыбнулся и промолчал. Во время улыбки его мрачная отстраненная аура исчезала, и он становился похож на большого, застенчивого и необычайно очаровательного ребенка.

– Если ты снова будешь расстроен, я привезу тебя сюда, чтобы отвлечь. Это подойдет?

Цзин Ци не кивнул, но и не покачал головой, лишь вздохнув:

– Хорошее место.

Он потянулся и лег на спину.

У Си поколебался, но затем неуверенно приблизился и наклонился, чтобы быстро поцеловать его лицо.

– Хватит дурачиться, – с улыбкой сказал Цзин Ци.

Увидев, что тот совсем не сердится, У Си подвинулся еще ближе и удовлетворенно обнял его, повернувшись на бок. Спрятав лицо в чужом плече, он вдохнул слабый запах, исходящий от его одежды, и закрыл глаза.

Журчал горный ручей, дул свежий ветер, и этот человек был в его объятиях.

Глава 60. «Сердце – словно потухший пепел»

Когда слова «мы должны спасти второго принца» слетели с уст Хуа Юэ, Су Цинлуань задумалась об убийстве. Она вдруг ясно поняла, что эта дерзкая смелая девушка больше не была той глупой, только выкупленной девчушкой, что постоянно находилась подле нее.

Сначала, когда Хуа Юэ связалась с Цзи Сяном из княжеской резиденции, Су Цинлуань промолчала. Она хотела подражать тем «большим людям», для которых шутливый разговор был подобен игре в шахматы с припрятанной в рукаве фигурой. Однако вскоре она поняла, что Цзи Сян испытывает внутренний страх перед Цзин Бэйюанем и не собирается поддаваться уговорам даже ради любимой женщины.

Потому она – та, кого второй принц поместил в непосредственной близости к наследнику престола – совершенно не могла принести пользу. Период нежности прошел, и теперь она знала только то, что называют «опали лепестки яблонь – легко, словно желания мужчины, но поток вод реки Шу не знает конца, как и моя любовь [1]». Сердце этого человека было отдано стране, он жил, окруженный вниманием, как луна окружена звездами. Она же была лишь певичкой, что выступала на реке Ванъюэ, игрушкой, которой мог наслаждаться весь город.

[1] Видоизмененные стихи поэта Лю Юйси. В оригинальной версии вместо «любовь» (情) – «печаль/тоска» (愁).

Какой бы глупой ни была женщина, она могла отличить искренность от притворства. Влюбленность породила затаенные обиды, а затаенные обиды породили гнев. На этом долгий сладкий сон закончился, и сердце охладело, словно железо. Эх, девушки, не увлекайтесь мужчинами! Мужчине увлечение ничего не стоит, а женщине оно не сойдет с рук. [2]

[2] Строки из стихотворения «氓» неизвестного автора, которое рассказывает о непостоянстве мужчин: в одно мгновение они обещают любимой состариться вместе, в следующее – забывают и уходят (а женщины остаются страдать).

Теперь она хотела лишь во что бы то ни стало продолжать жить в достатке.

Хуа Юэ, вероятно, имела свои маленькие планы, но ничего не знала о вопросах, которые касались «больших людей». Даже если она сказала правду о том, что второго принца подставили, настоящая причина его заключения не ограничивалась этим. Он определенно должен был нарушить страшный запрет, чтобы всю оставшуюся жизнь провести в заключении. Правда в этом деле была не так уж важна.

Су Цинлуань знала, что на этот раз Хэлянь Ци не сможет воскреснуть из пепла. Если теперь она не проявит сообразительность и позволит Хуа Юэ совершить глупость, то лишится жизни.

Даже медведки и муравьи стремились сохранить собственную жизнь!

Если женщина приняла жестокое решение, то доведет его до конца. Она отослала Хуа Юэ, а затем тайно переоделась и короткой дорогой отправилась в княжескую резиденцию. Цзи Сян отличался от Хуа Юэ. Он был слугой княжеской резиденции, а наказывать пса должен хозяин. Вероятно, князь еще не знал, что в его поместье завелся предатель, и она хотела продать Цзин Ци этот факт.

Су Цинлуань искренне боялась Хэлянь И. Любовь прошла, и тогда остался лишь страх. Страх перед холодом в глазах этого мужчины и перед дружбой с будущим императором, что была подобна дружбе с тигром. Однако она имела странное предчувствие, что, если настанет день, когда она должна будет умереть от рук наследного принца, только князь сможет спасти ее.

Цзин Ци действительно не ожидал этого. Во-первых, Цзи Сян слишком хорошо знал его привычки и действовал осторожно. Во-вторых, Цзи Сян провел подле него больше десяти лет. Даже если Цзин Ци не испытывал к нему тех же дружеских чувств, которые за несколько жизней накопил к Пин Аню, Цзи Сян все еще был ребенком, который рос и учился у него на глазах.

Он защищался от императора, наследного принца, гражданских и военных чиновников, но если бы ему нужно было в страхе защищаться от членов своей семьи прямо у себя под носом, разве не была бы его жизнь бессмысленна?

Чем холоднее человек смотрел, тем более глубокие чувства он на самом деле испытывал. Чем больше грязи видел человек, тем больше ему хотелось оставить в своем сердце что-нибудь хорошее. Время от времени всем хотелось поверить некоторым людям или крепко привязаться к кому-нибудь.

Цзин Ци подумал, что действительно постарел, раз так сильно держится за воспоминания о старой дружбе.

По словам Су Цинлуань, Цзи Сян, разумеется, не разбирался ни в планах наследного принца, ни в его планах, ни в планах Цзышу. Он просто занимал выгодное положение в княжеской резиденции и был достаточно умен, чтобы догадаться о некоторых вещах. Цзин Ци имел кое-какие свои намерения, но никогда легкомысленно не рассказывал о них даже Пин Аню. Не то чтобы он не хотел никому доверять, просто считал, что о таких отвратительных делах достаточно знать ему одному, не стоит беспокоить ими других.

Тем не менее он никогда намеренно не избегал их в разговоре.

Не дослушав Су Цинлуань, он рассеянно кивнул и со вздохом сказал:

– Госпожа, поступайте, как считаете нужным. Этот князь сделает вид, что ни о чем не знает.

Затем он попросил кого-нибудь разыскать Цзи Сяна, чтобы тот прислуживал ему в кабинете, и принялся механически читать книгу, на самом деле не видя ни одной страницы. Боковым зрением он заметил, как юноша изо всех сил пытался сдержать чувства на своем лице, притворяясь, будто ничего не происходит, но все еще выглядя встревоженным. Боль в его душе не давала и слова сказать.

Никто не мог ничего сказать.

Пин Ань хорошо умел обращаться с деньгами, но ничего не понимал в столь хитрых вопросах. Вероятно, до этого момента он не знал о произошедшем. До этого момента он считал себя мудрым и могущественным, способным предвидеть что угодно, и лишь мельком смотрел на Цзи Сяна…

Вот только он не был богом.

Цзин Ци рассеянно подумал, что сам он тоже не был богом. Даже если обычно он изображал беззаботность, это не означало, что он способен заглянуть на пятьсот лет в будущее и заранее обдумать любые ответные меры. Ему было просто… больно. Но он не мог никому позволить разглядеть рану на его сердце.

Фразу, сказанную Цзи Сяну перед уходом, можно было считать последним актом великодушия Цзин Ци: если ты еще способен образумиться, если хоть часть тебя еще осталась со мной, тогда ты поймешь, что сказать, а чего не говорить, и Су Цинлуань признает в тебе верного слугу. Если он заслужит ее благосклонность, она ничем не навредит ему.

Если же…

Тогда его жизнь останется на волю Небес.

Поднялся небольшой ветер. У Си снял мантию, развернул ее и укрыл их обоих. Цзин Ци не открыл глаза, но вдруг взял его за руку. У Си удивился, услышав, как он пробормотал, словно во сне:

– Мне жаль… что этот человек просто… вдруг погиб… Мне жаль…

У Си не знал, о ком он говорит, но понимал, что Цзин Ци, который не выражал эмоций и редко произносил хоть слово правды, было очень нелегко. Приятно удивленный, он не осмеливался даже громко дышать, ожидая, пока тот продолжит.

Цзин Ци вздохнул и приоткрыл веки. Свет падал слегка под углом, его взгляд разбегался в стороны, а глаза выглядели пустыми.

– Однако я бессилен, – он вымученно усмехнулся, отпустил руку У Си и легонько ткнул себя пальцем в грудь. – Скажи, из чего все сделано там, внутри? Даже если скажешь, что там волчье сердце и собачьи легкие, я боюсь, что запятнаю даже их…

У Си вдруг закрыл ему рот рукой и сгреб в крепкие объятья. «В моем сердце ты очень-очень хороший человек. Не говори таких тяжелых вещей».

«Даже если ты не считаешь это правдой, я считаю».

Хуа Юэ и Цзи Сян покинули княжескую резиденцию. Хуа Юэ достала шелковый платок и осторожно протерла рану на лбу Цзи Сяна. Цзи Сян вдруг схватил ее руку и сказал с сияющими глазами:

– Юэ-эр, я ни за что не подведу тебя.

Сердце Хуа Юэ дрогнуло, и она подняла на него взгляд.

Цзи Сян слегка улыбнулся:

– Не беспокойся.

Необычно серьезное выражение на печальном лице юноши, которого она так глупо обманывала, заставило ее сердце забиться в груди. Сладкие речи, готовые сорваться с уст, вдруг застряли у нее в горле так плотно, что терпеть стало почти невозможно. Хуа Юэ бросилась в его объятья и закрыла глаза.

«Братец Цзи Сян, – подумала она. – Я воспользуюсь тобой в последний раз. С завтрашнего дня я буду неизменно следовать за тобой, следовать за тобой до самой смерти. Всю свою жизнь я посвящу тому, чтобы искупить вину за плохое обращение с тобой в прошлом».

Каждый человек в своей жизни должен стараться отплатить за добро. Неотступная верность присуща не только выдающимся слугам империи… Ранее она была в долгу у второго принца, но теперь все ему вернула. Все оставшиеся годы она будет должна только Цзи Сяну.

Подумав так, она вдруг почувствовала уверенность и легкость во всем теле. Высвободившись из объятий Цзи Сяна, она ослепительно улыбнулась и звонко сказала: