Дьявол зимой

– Где Хейз?

– Не знаю, милорд.

– Ты хочешь сказать, – вкрадчиво поинтересовался Себастьян, – что из тридцати служащих, работающих здесь, не нашлось ни одного, способного помешать трем пьяным обормотам разнести в клочья кофейную комнату, которую им поручено отремонтировать?

– Да, милорд.

В яростном молчании, последовавшем за этим, было слышно, как бьется фарфор и ударяется о стены мебель, заставляя позвякивать подвески на люстре. К шуму драки присоединились неразборчивые крики.

– Проклятие! – процедил Себастьян сквозь зубы. – Что, к дьяволу, они себе позволяют? Так от клуба ничего не останется.

Эви покачала головой, переводя растерянный взгляд с разгневанного лица Себастьяна на лицо Джима, хранившее невозмутимое выражение.

– Странно, почему...

– Неплохо придумано, – буркнул Себастьян и решительно направился к выходу, переходя на бег.

Подхватив юбки, Эви поспешила за ним. Неплохо придумано? Что бы это значило? Почему Кэм не желает разбираться с драчунами? Не в состоянии угнаться за широкими шагами Себастьяна, она сбежала вниз по лестнице, стараясь не наступить на длинные юбки. Шум стал громче, когда они приблизились к кофейной комнате, где толпился народ. В воздухе звенели крики и проклятия. Стянув сюртук, Себастьян отшвырнул его в сторону и протолкался сквозь толпу. В небольшом пространстве, оставшемся посередине, трое мужчин молотили друг друга кулаками, пока один из них не рухнул на застеленный ковром пол. Оставшиеся двое, объединив усилия, бросились на Себастьяна – один попытался схватить его за руки, а другой нанести удар.

Испуганный возглас Эви достиг ушей Себастьяна, несмотря на царящий вокруг шум. Отвлекшись, он взглянул на нее – и тотчас оказался в медвежьей хватке, с шеей, зажатой под мышкой у противника, который наносил методичные удары по его голове.

– О нет, – выдохнула Эви и рванулась вперед, однако железная рука удержала ее за талию.

– Подожди, – шепнул ей на ухо знакомый голос. – Дай ему шанс.

– Кэм! – Стремительно развернувшись, она в панике уставилась в его экзотическое, но такое знакомое лицо с высокими скулами и золотистыми глазами, опушенными густыми ресницами. – Они изувечат его! – воскликнула она, схватив его за лацканы. – Кэм, ты должен...

– Он уже освободился, – спокойно сообщил Кэм, развернув ее сильными руками. – Смотри... У него неплохо получается.

Один из плотников занес мощный кулак, но Себастьян пригнулся и ответил противнику сильным ударом правой.

– Кэм, почему, ч-черт возьми, ты ничего не делаешь, чтобы помочь ему?

– Не могу.

– Можешь! Тебе гораздо чаще приходилось драться, чем ему...

– Он должен это сделать, – твердо произнес Кэм ей на ухо, – если хочет, чтобы с ним считались. Здешний народ предпочитает, чтобы слово подкреплялось действием. Сент-Винсент не может требовать от них того, на что не способен сам. И он это понимает. Иначе не полез бы сейчас в драку.

Эви зажмурилась, когда один из плотников обхватил ее мужа сзади, а второй обрушил на него град ударов.

– Ты хочешь сказать, что никто не будет уважать его без этой бессмысленной демонстрации жестокости?

– В принципе да. Они хотят проверить, из какого он теста. – Кэм дернул ее за руку. – Смотри. – Его голос дрогнул от смеха. – С ним все будет в порядке.

Но это было выше ее сил. Уткнувшись в плечо Кэма, Эви вздрагивала от каждого удара и каждого возгласа боли.

– Это невыносимо, – простонала она. – Кэм, пожалуйста...

– Никто не заставлял его увольнять Игана и брать на себя руководство клубом, – неумолимо заметил тот. – Это часть работы.

Нельзя сказать, чтобы Эви этого не понимала. Она отдавала себе отчет, что ее отец разнимал драки и даже принимал в них участие всю свою сознательную жизнь. Но Себастьян вырос совсем в другой среде – в нем не было жестокости и привычки к насилию, которые отличали Айва Дженнера.

Когда второй плотник рухнул на пол и Себастьян принялся осторожно кружить вокруг третьего, стало ясно, что, каково бы ни было его воспитание, он готов доказать, что годится для избранного им поприща. Двумя молниеносными ударами он уложил последнего противника на пол. Тот застонал и затих. Толпа служащих встретила победу Себастьяна гиканьем и аплодисментами. Он угрюмо кивнул, принимая приветствия, и нашел глазами Эви. При виде жены, стоявшей в обнимку с Кэмом, его лицо потемнело.

Довольные зрители выволокли наружу поверженных драчунов и быстро привели в порядок помещение, поглядывая на Себастьяна с большим дружелюбием, чем раньше. Промокнув рукавом кровь, сочившуюся из уголка рта, Себастьян нагнулся, чтобы поднять упавший стул, и поставил его на место в углу.

Когда комната опустела, Кэм выпустил Эви из объятий и подошел к Себастьяну.

Вы дрались как джентльмен, милорд, – заметил он.

Себастьян одарил его ироничным взглядом:

– Насколько я понимаю, это не комплимент?

Сунув руки в карманы, Кэм невозмутимо отозвался:

– Конечно, вы неплохо справились с двумя пьяными дурнями...

– Вначале их было трое, – проворчал Себастьян.

– Хорошо, с тремя пьяными дурнями. Но в следующий раз вам может повезти меньше.

– В следующий раз? Если ты думаешь, что я собираюсь делать это из любви к искусству...

– Дженнер делал, – сказал Кэм. – И Иган тоже. Здесь практически каждый вечер что-то случается – на заднем дворе, в конюшне, в комнатах, – когда гости чересчур возбудятся от игры, выпивки и женщин. Мы все по очереди разбираемся с этим. Так что, если вы не хотите быть посланным в нокаут, придется освоить парочку приемов, чтобы быстро прекратить драку. Это причинит меньше вреда вам и клиентам, чем если вы станете обращаться к полиции.

– Если ты имеешь в виду приемы, используемые в трактирных потасовках или бандитских разборках...

– Здешние нравы – это вам не джентльменская разминка в боксерском клубе, – ядовито заметил Кэм.

Себастьян открыл рот, собираясь возразить, но при виде направлявшейся к ним Эви передумал. На ее лице отражалась тревога, которую она была не в силах скрыть. Почему-то ее сочувствие подействовало на него успокаивающе, смягчив гнев и раздражение. Кэм с нескрываемым интересом наблюдал за ними.

– Ты не ранен? – спросила Эви, окинув его придирчивым взглядом. К ее облегчению, Себастьян выглядел взъерошенным и рассерженным, но без каких-либо признаков серьезных увечий.

Он покачал головой, не шелохнувшись, когда она протянула руку и откинула с его лба влажные пряди.

– Со мной все в порядке, – пробормотал он. – По сравнению с выволочкой, которую устроил мне Уэстклифф, это пустяки.

Кэм решительно вмешался:

– Вас ждет еще немало выволочек, милорд, если вы не возьмете несколько уроков на предмет того, как нужно драться. – Не дожидаясь согласия Себастьяна, он подошел к двери и позвал: – Доусон! Зайди сюда на минуту. Я хочу, чтобы ты показал Сент-Винсенту свои коронные приемы. – Оглянувшись на Себастьяна, он невинно добавил: – Думаю, он проглотил наживку. Сейчас примчится.

Подавив невольную улыбку, Эви отошла в угол, понимая, что Кэм хочет помочь ее мужу. Если Себастьян будет драться в соответствии с джентльменскими правилами, он не сможет противостоять беспринципному и безжалостному противнику.

В комнату ввалился дюжий парень.

– Доусон – наш лучший боец, – сообщил Кэм. – Он покажет вам несколько приемов, с помощью которых можно быстро уложить пьяного забияку. Давай, Доусон, продемонстрируй Сент-Винсенту захват с кувырком. Только поаккуратнее, не сломай ему спину.

Доусон, воодушевленный возможностью блеснуть своим искусством, ринулся на Себастьяна с неожиданной прытью. Зажав согнутой рукой шею опешившего виконта, он схватил его за руку и перекинул через плечо. Себастьян со стоном грохнулся на пол и распростерся на спине. Доусон уже приготовился прыгнуть ему на живот, когда вмешался Кэм, схватив разошедшегося парня за плечо.

– Отлично, Доусон. для первого раза достаточно. Сделай одолжение, отойди.

Эви наблюдала за происходящим, прижав кулак ко рту.

Кэм протянул Себастьяну руку, желая помочь ему подняться. Проигнорировав этот жест, Себастьян вскочил на ноги и уставился на молодого цыгана с таким угрожающим выражением, что большинство мужчин задумалось бы, прежде чем продолжить. Кэм, однако, заговорил поучающим тоном:

– На самом деле это очень простой прием. Когда ваши бока соприкоснутся, нужно обхватить противника за шею, схватить его за руку, сделать рывок всем телом – вот так, – и он легко перелетит через вас. При достаточно сильном ударе о землю ему потребуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Давайте, попробуйте на мне.

К чести Себастьяна, он проявил сдержанность, упражняясь на Кэме. Он быстро обучался, перекидывая цыгана через себя со странной смесью ловкости и небрежности.

– Я не могу драться таким варварским способом, – пробормотал он.

Кэм пропустил это замечание мимо ушей.

– Если вас схватят сзади, можно разорвать захват ударом головы назад. Нагните голову так, чтобы подбородок прижался к груди, стисните зубы, крепко закройте рот, а затем резко дерните головой назад. Удар придется в лицо противника, даже не нужно целиться. А что касается удара головой вперед... кстати, вам приходилось это делать? Нет? Суть в том, чтобы смотреть на противника, нанося удар. Цельтесь в мягкие части лица – ни в коем случае не в лоб или подбородок и постарайтесь бить лобовой частью головы, подкрепив удар всем своим весом.

Себастьян слушал эти наставления с выражением мрачного неприятия, пока двое молодых людей показывали удары, направленные на уязвимые точки человеческого тела. Когда ему предлагали повторить прием, он демонстрировал физическую ловкость, находившую явное одобрение у Кэма. Однако когда один из парней принялся показывать различные варианты ударов по горлу, терпение Себастьяна лопнуло.

– Хватит! – прорычал он. – С меня достаточно, Роган.

– Но это далеко не все, что...

– Плевать.

Кэм обменялся взглядом с Эви, которая пожала плечами и слегка покачала головой; ни один из них не понимал, чем вызвано раздражение Себастьяна. Смирившись, Кэм отпустил служащих, похвалив Доусона, и повернулся к Себастьяну, который натягивал сюртук, с трудом сдерживая ярость.

– В чем дело, милорд? – поинтересовался он.

Себастьян издал презрительный звук.

– Я никогда не являлся образцом добродетели. Мне приходилось совершать поступки, которых бы устыдился сам дьявол. Но есть вещи, до которых даже я не способен опуститься. Люди моего положения не ставят подножки, не душат противников и не наносят удары головой, когда дерутся. И, прости меня Господи, не выдирают им волосы.

Эви никогда не думала, что глаза Кэма могут выглядеть холодными, но сейчас они напоминали кусочки замороженного янтаря.

– А каково, собственно, ваше положение, милорд? – осведомился он колючим тоном. – Если вы намекаете на свое благородное происхождение, то ваш образ жизни не соответствует ему. Вы живете в игорном клубе, в комнате, недавно освободившейся после шлюх. Может, вы предаетесь праздности? Тоже нет, учитывая, что вы только что утихомирили парочку разгулявшихся забулдыг. Не поздновато ли проявлять разборчивость?