СМЕРШ – 44

– Товарищ полковник! Это я вышел на эту сеть! Почему реализация передается сотрудникам из Москвы? – словно оправдываясь, произнес Костин.

Лицо Журова стало пунцовым. Его открытый рот хватал воздух, словно он на какой-то момент оказался в безвоздушном пространстве. Полковник махнул рукой и встал из-за стола. Он долго молчал, и Костину показалось, что ему удалось убедить этого уже немолодого полковника. Журов налил в стакан воды и залпом опрокинул его себе в рот. Правая рука полковника автоматически скользнула по пуговицам кителя и замерла у воротничка.

– Я не буду тебе рассказывать, что подобное решение принято не мной, да и зачем тебе все это знать. Твое дело, капитан, выполнить приказ и больше ничего. То, что ты ликвидировал диверсионную цепь – спасибо. Я тебя представил к Ордену Красная Звезда, так что иди, отдыхай. Но не забывай, что ты упустил одного из самых опасных диверсантов – Лесника. Это первое. Во-вторых, это лишь одна ниточка, которая вела нас к резиденту. Тот по-прежнему сидит где-то в нашем штабе фронта и передает немцам секретные сведения. Сейчас главная задача СМЕРШ выйти на резидента. Как мы это сделаем, я пока не знаю. Если сорвется наше наступление, нас всех отдадут под трибунал.

Найди этого Лесника….

– Я все понял, товарищ полковник. Разрешите идти?

Журов махнул рукой. Костин развернулся и вышел из кабинета. Выйдя на улицу, Александр направился к полуторке.

– Ну как? – робко спросил его Захаров.

– Думал, что арестуют, но обошлось, повезло мне здорово. Поехали, пока светло.

– Ты прав, капитан. Подальше от начальства, поближе к кухне.

Машина резко сорвалась с места и, подняв клубы пыли, помчалась по улице.

***

«Надо искать Лесника, – размышлял Костин. – Но где он залег? Где его лежка?

Завтра необходимо организовать поисковые мероприятия, проверить все заброшенные дома, землянки….».

– Скажи мне, Захаров? – обратился Костин к водителю. – Где бы ты укрылся здесь?

– Я бы не стал переходить линию фронта накануне наступления. А что? Перешел и вдруг снова в тылу у врага. Вот вы говорили, что вы так и не нашли взрывчатку, которую они успели вывезти из карьера. Я бы на месте Лесника этого, взорвал бы что-нибудь существенное здесь, а уж затем бы попытался уйти на ту сторону.

«Логично рассуждает, – подумал о водителе Александр. – Значит я прав. Лесника нужно искать здесь. Пока он не совершил диверсию, его необходимо найти».

Навстречу полуторки двигалась пешая колонна пехоты. Бойцы двигались не торопясь, и по скорости их движения можно было понять, что они были достаточно измучены этим непростым маршем.

– Сила пехоты в ногах, – произнес Захаров и посмотрел на Костина. – Сколько их…

– Наверное, батальона два, – ответил Александр. – Подтягиваются силы, скоро, похоже, наступление. Сколько их поляжет, один Бог знает. Наступающие всегда несут потери один к трем или четырем по сравнению с обороняющейся стороной.

– Что же мы тогда в 1941 году не перебили всех немцев?

– Это ты брось, Захаров. Тогда мы не оборонялись, а просто отступали.

Оставив за собой хвост колонны, автомобиль свернул с дороги и помчался по полю.

– Это ты куда? – поинтересовался у водителя Костин.

– А так короче дорога, товарищ капитан.

Срезав километров десять, полуторка остановилась у КПП. К машине не торопясь подошел сержант. Заметив в кабине Костина, он моментально вытянулся в струнку и, козырнув, приказал поднять шлагбаум. Уже в кабинете, Александр приказал дежурному офицеру собрать всех сотрудников СМЕРШ на совещание.

– Пригласи на совещание начальника НКВД и коменданта города, – произнес Костин и, взглянув на дежурного, добавил, – пригласи и Мухина.

– А кто такой Мухин? – спросил его офицер.

– Первый секретарь горкома партии.

***

Феоктистов лежал на топчане и смотрел в потолок. Он внимательно наблюдал за маленьким паучком, который плел сеть.

«Вот и я, сейчас подобный маленькой мухи оказался в сети советской контрразведки. Можно биться в сети или просто статься, результат один – смерть. Нужно срочно выходить из зоны оцепления и переходить линию фронта. А что меня ожидает там? Концлагерь? Там никого не будет интересовать, почему группа не выполнила задание. А за невыполнение приказа в военное время, спросят с него, а не с резидента».

Хлопнула входная дверь и в комнату вошел старик. Его большая окладистая борода была седой. Солнечный свет, проникающий в комнату через небольшое окно, делали бороду старика какой-то сказочно серебряной.

– Вставай, лейтенант. Так можно всю войну проваляться на топчане, – произнес старик, обращаясь к квартиранту.

– Я бы с удовольствием вот так бы и лежал, – тихо ответил Феоктистов. – Да и война, похоже, продлится уж не так и долго.

Он быстро поднялся и, умывшись, сел за стол. Старик поставил перед ним миску с картошкой, порезанное тонкими ломтиками сало. Взглянув на Лесника и тяжело вздохнув, достал два стакана и четверть с самогоном.

– Ну что, давай выпьем, – предложил старик, разливая мутную жидкость по стаканам. – За здоровье….

Они, молча, выпили и стали закусывать.

– Вот я смотрю на тебя, Лукич и все стараюсь понять, что тебя толкнуло в объятия немцев. Ты же русский, православный….

Старик ухмыльнулся.

– Глупый ты, Лесник. Я же не против народа, я против большевиков. Они у меня забрали все: жену, сына, имущество…. Главное за что? За то, что вот этими руками обрабатывал землю, наживал добро. Как-то в один день приехал комиссар с солдатиками и все отобрали. Жинку мою, он сука, шашкой полоснул, а сынишку красноармеец – штыком.

Старик снова разлил самогон по стаканам и, подняв емкость, опрокинул его содержимое в широко раскрытый рот.

– И что? – спросил его Лесник, заедая выпитое холодной картофелиной.

– Меня связали и в город. Думал, расстреляют. Сидел около недели в подвале, а затем пришли двое, зачитали бумагу и повезли меня на другой конец России. Строил в Сибири железную дорогу, мыл золото на приисках, валил лес.

Старик достал из кармана кисет и стал сворачивать цигарку.

– Может, папиросу возьмешь?

– Не, слабый табак там, кислые они какие-то.

Они закурили. Рука старика снова потянулась к бутыли с самогоном, но Лесник остановил его жестом.

– Не стоит так много с утра. Да и собираться мне нужно…

– Я тебя не гоню, живи, сколько хочешь….

– Нет, Лукич, нужно уходить….

– Да куда ты пойдешь? На дорогах посты, а все леса забиты войсками….

Феоктистов встал из-за стола и направился к топчану. Сев на него, он быстро разобрал сначала автомат, а затем «ТТ». Старик, молча, наблюдал за его руками, которые так же быстро собрали оружие.

– Ловко ты.

– Жизнь научила, Лукич.

– Ну, ну…

Старик встал из-за стола и, шаркая подошвами стоптанных старых ботинок, направился во двор.

***

Сотрудники комендатуры, НКВД и СМЕРШ покидали зал заседания, в котором проходило совещание. Решением совещания было создано более двадцати мобильных групп, в задачу которых входила отработка населенных пунктов и территории, на предмет обнаружения немецкого диверсанта – Лесника.

– Товарищ Мухин! – обратился к Первому секретарю горкома партии Костин. – Органы контрразведки фронта рассчитывают на поддержку этой операции со стороны коммунистов города и района. Необходимо довести до населения важность этой операции, ведь мы без поддержки партийных органов едва ли сможем зачистить столь большой массив территории.

– Я вас хорошо понял, товарищ Костин. Конечно, мы мобилизуем всех коммунистов и комсомольцев, создадим несколько истребительных отрядов. На нас вы можете полностью положиться.

Оставшись один, он направился к себе в кабинет. Подойдя к разложенной на столе карте, он начал ее тщательно рассматривать, стараясь угадать, куда мог двинуться Лесник. В этот момент в кабинет вошел лейтенант Дроздов.

– Вот гадаю, куда мог податься из поселка Лесник. Вот ты бы куда направился? – обратился Костин к Дроздову.

– Я бы двинулся подольше от поселка, приблизительно сюда. Здесь лес, в котором можно укрыться. А вы?

Александр улыбнулся его вопросу.

– Я бы наоборот, залег бы рядом с поселком. Ведь все мы думаем, что противник обязательно двинется как можно дальше от места, где его засекли. Однако, как мне кажется, Лесник калач тертый, этот не побежит. Если бы он решил уйти за линию фронта, то он бы давно ушел, а не хоронился в поселке. Где-то здесь не далеко они и складировали взрывчатку. Здесь рядом с поселком легче перехватить и машину…. Вот возьми карту и посмотри, где у нас живут люди, которые могли бы его приютить. Я имею в виду, ранее судимые по ст. 58 УК, те, кто сотрудничал с немцами…. Полистай наши журналы учетов. Жду через полтора часа…

Дроздов свернул карту и вышел из кабинета. Костин присел на диван и закрыл глаза. Он не заметил, как провалился в сон. Ему снилась мать, а вернее ее нежные и теплые руки, испещренные множеством мелких морщинок. Она нежно гладила его по голове и что-то тихо шептала. Александр чисто физически ощутил чей-то взгляд. Он с трудом открыл глаза. Перед ним стоял лейтенант Дроздов.

– Товарищ капитан, можно доложить?

Костин поднялся с дивана и, застегнув ворот гимнастерки, сел за стол.

– Что ты нанюхал?

– В район поселка, а вернее в пяти километрах от него, в деревне Вознесенья живет старик по имени Лукич. Он ранее был осужден по статье 58 УК. Отбывал срок в Бамлаге.

– Ты хочешь сказать, что Лесник мог залечь у него?

– Я думаю, что его нужно проверить…

– Откуда Лесник может знать этого Лукича?

– Я не знаю, но проверить нужно.

Костин посмотрел на Дроздова. Ему нравился этот молодой оперативник своей настырностью, способностью грамотно анализировать ситуацию.

– Возьмешь отделение и в путь. Проверь…

Дроздов козырнул и вышел из кабинета.

***

Лесник шел по лесной дороге, не подозревая, что в этот момент в доме который он покинул сорок минут назад, начался обыск. Старик сидел на лавке и молча, наблюдал за сотрудниками НКВД, которые перетряхивали все его не хитрые пожитки. К нему подошел молодой офицер и присел на табурет напротив него.

– Старик! Куда направился твой постоялец? – спросил его офицер, положив на стол свою фуражку на стол.

– Я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, гражданин начальник?

– Не крути, старик. Все соседи видели твоего квартиранта, а ты утверждаешь, что ты меня не понимаешь. Что опять захотел в Сибирь?

– А вы, начальник, меня Сибирью не пугайте, там тоже люди живут…. Да, гостил у меня военный, но ушел. Куда пошел, я не спрашивал. Вот расплатился за постой и ушел.

– Кто он такой? Как себя называл?

– Человек он, попросился переночевать, я его и пустил. Как не как, офицер, а это значит – начальник. В чем моя вина?

Офицер усмехнулся.

– Это немецкий диверсант, а не офицер…. Ряженый он!

– Старый я стал, многое не понимаю…. Вот ты может тоже немецкий диверсант, откуда мне знать.