Плохие люди

* * *

Из «Ласковой дырки» Бертран убрался только поздним утром. Его разбудили, накормили плотным и вкусным завтраком. Вручили заштопанную куртку и штаны с новенькой заплатой — уронил в коридоре, а добрые девки, те, которых он не затащил на широченную кровать, и заштопали, и постирали… И всего-то, за двойную копу!

Суи шел по улице, улыбался встречным, подставлял лицо доброму и теплому солнышку, и пытался представить, что можно получить за безант или феникс. По всему выходило, что от удовольствия могло и разорвать нахрен. С другой стороны — вероятно, оно того стоило!

— Гребанные бономы! — ругнулся Суи — эти-то, могли наслаждаться жизнью постоянно и регулярно.

Ругался он без малейшей злобы. В кошеле позвякивали деньги — крысюк таскал с собой чуть ли не годовой доход всей Суры, светило солнце, в брюхе лежал завтрак, а наработавшийся за ночь хер, даже не думал обращать внимания на прогуливающихся красоток. Жизнь удалась, что и говорить!

Заходить в квартал к ремесленникам Бертрану перехотелось. Да и от рынка он недалеко.

И ладно, что придется чуть переплатить, зато можно обойти сразу несколько лавок, подобрать именно те сапоги, какие по ноге. Суи даже несколько волновался — все же первые в его жизни сапоги! Снятые с мертвеца он не считал — и походить не довелось, и лежат далеко…

Потолкавшись чуть ли не пол-стражи и перемерив, наверное, дюжину дюжин пар, Суи все-таки обзавелся настоящим сокровищем! Нижняя часть — головка и задник из твердой бычьей кожи, голенище из парусины, пропитанной каким-то сложным составом — продавец закатывал глаза и цокал языком, рассказывая об ингредиентах. Выходило, что чуть ли не полдюжины Ловчих погибло, дабы сапожники получили все нужные. Зато сапог получался на диво легким, нога в нем не прела, и за день можно было пройти дюжину лиг, а затем повторить.

Бертран кивал, соглашался, но три копы старой чеканки даже за столь прекрасную вещь отдавать не спешил — у него их просто не было.

Торговались отчаянно. Суи даже нож хотел показать. Но, в конце-концов, сошлись на половине суммы. В нагрузку Бертран выдурил небольшой, в ладонь, складной ножик — не везде удобно пользоваться тем, что достался в наследство от Гарсуа, иногда нужна и работа потоньше.

Продавец и покупатель расстались довольные друг другом, пребывая в твердой уверенности, что друг друга напарили и обули, в плохом смысле слова.

Но главное было сделано, и теперь у Бертрана не осталось причин ограничивать себя. Зарок дал? Выполнил! Конечно, еще бы угол какой снять… Но с каждым днем становилось все теплее, а редкие дожди погоды не делали. В конце-концов, дураки в темном переулке никогда не кончатся!

Одно плохо — до наступления сумерек оставалось еще слишком много времени. Которое нужно было на что-нибудь потратить!

Бертран, присев на окатанную временем глыбу гранита у церкви, начал загибать пальцы, пытаясь сообразить, не пропустили ли он чего-нибудь из того, что был обязан сделать.

Городское пиво попробовал, вино освоил, сапогами обзавелся, девок городских, опять же, попробовал — и у них не поперек, как ни удивительно!

Суи покосился на ворота церкви. Возможно, могли что-то и халатники посоветовать, но вряд ли что полезное.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Суи. Он еще ни во что не сыграл. Понятно, что Хунтею веры мало — знающий не утонул бы так глупо, но все же, но все же… Нужно хоть кого-то слушать. Создать себе, так сказать, моральный орантир.

— Эх, жаль Руфера, — искренне вздохнул Бертран. С ним определенно было бы интереснее. И он бы сразу пояснил, что это такое вообще, сей «орантир». По смыслу выходило, что это нечто путеводного огонька. Но на болоте тоже иногда всякое светиться, заманивая беспечных глупцов.

Бертран решительно поднялся, и пошел, вертя головой. Грамотея не хватало — приходилось по вывескам догадываться. Вряд ли четкие парни играют на большие деньги в скучных кабаках.