Волк Севера

Вулфрик очнулся, задыхаясь и кашляя от брызг воды на лице. Он лежал на галечном берегу у берега реки, промокший насквозь, замерзший и онемевший. На нем было всего несколько обрывков одежды. Он сел и зарычал от боли. Его спина словно расплавилась. При каждом движении он чувствовал, как кожа и мышцы натягиваются на выпущенные в спину стрелы.

К счастью, его белекский плащ зацепился за дерево неподалеку от того места, где он лежал. Он с трудом поднялся на ноги и достал его, при этом стрелы в его спине давали о себе знать при каждом движении. Плащ промок, но быстро высох и согрел его. Если раны не убьют его, то холод — точно. Пока он лежал, он понял, что плащ уже спас его. Он поглотил большинство ударов, и ни один из них не проник достаточно далеко, чтобы причинить смертельный вред.

Он натянул на себя плащ и осторожно потянулся к спине, чтобы прощупать раны. Это были арбалетные болты; толстые и острые. Болты мягко и болезненно покачивались, когда он прикасался к ним. Они были не настолько глубоко, чтобы быстро увязнуть. Он задумался, какой вред нанесет их вытаскивание. Стрелы охотников были бы с колючками, и если бы он попытался их вытащить, то устроил бы невообразимый кошмар. Южане были единственными, кто использовал арбалеты, а значит, это были, скорее всего, риверы. Но все равно, похоже, они не могли справиться с плащом Белека. Он не собирался добираться до дома, когда они все еще торчат у него в спине, и если ему суждено умереть, то не от того, что он слишком робок, чтобы попытаться выжить.

Для того чтобы крепко ухватиться, ему пришлось напрягаться и изгибаться до агонии. Первый болт выскочил с тошнотворным звуком, напомнившим ему звук, издаваемый при разделке убитого животного. Второй выскочил без особых усилий, и он стал надеяться на третий. Ощущение было более сильным, и ухватиться за него было практически невозможно. Он резко дернулся, зацепив рукой болт и одним движением выдернув его. Боль пронзила его, как раскаленное копье, и он снова зарычал — не самый умный поступок, если его все еще преследуют. Пора было двигаться.

Он бросил болты в воду и увидел, как два из них полетели вниз по течению. Третий плавал на поверхности, подбрасываемый бурлящей водой. Это означало, что его острие, вероятно, все еще находится внутри него. Было много вещей, способных убить его гораздо быстрее, чем это, но ему придется попросить Этельмана вытащить его, когда он вернется домой. Он еще раз осмотрел раны на спине. Его плоть все еще была холодной на ощупь, но кровотечение было незначительным, и это не вызывало у него беспокойства.

Он знал, что если быстро не согреется, то, скорее всего, заснет и больше не проснется. Он с трудом выбрался на берег, забрался в подлесок и начал пробираться обратно вверх по реке. Он не был уверен, как далеко он ушел и как долго пролежал на берегу реки, но он знал о переправе вверх по реке от того места, где они разбили лагерь. Если повезет, он сможет вернуться домой к следующему дню.

Пока он шел, он думал о том, что произошло. Ему было жаль Эндреса. Похоже, именно его смерть разбудила Вулфрика, так что в каком-то смысле он был обязан капитану баннерета своей жизнью. Негоже воину умирать, лишившись возможности быть убитым в бою с мечом в руке. Он остановился и проклял свою наивность.

Скорее всего, стрелял Эндрес. Именно поэтому Донато так настаивал, чтобы Вулфрик взял его с собой. Может, это его наказание за драку в трактире? Должно быть, он оставил след, по которому могли пойти другие, а потом дождался, пока он уснет. Он снова выругался. В этом был смысл, но слишком уж замысловатой казалась схема, если это просто южане мстили за драку. С таким же успехом это могли быть и бандиты. Со всем серебром, проходящим через страну, бандитизм рос. Это была одна из самых нежелательных вещей, пришедших на север вместе с южанами. У них тоже было много бродяг. Вулфрик знал, что это легко объясняет случившееся. Тем не менее, он не мог отделаться от ощущения, что Донато приложил к этому руку.