Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война

Высшее военное командование США было возмущено. Адмирал Берк резко осудил Аллена.

"Дело в том, что он просто не участвовал в этой операции", - сказал Берк. "Он появлялся на совещаниях и сидел там, покуривая свою трубку.... Я виню его за то, что его там не было".

Страсти улеглись, когда над Вашингтоном наступила весна. Аллен считал, что пережил бурю. Он стал околачиваться на строительной площадке в Лэнгли, где возводилась новая штаб-квартира ЦРУ. Выход на пенсию, говорил он друзьям, состоится через два года, когда ему исполнится семьдесят лет.

Если Аллен еще не осознал последствий катастрофы в заливе Свиней, то Кеннеди осознал. В частной беседе он проклинал "ублюдков из ЦРУ" за то, что они втянули его в это дело, и желал "расколоть ЦРУ на тысячу кусков и развеять их по ветру". Однажды в августе, решив, что прошел приличный промежуток времени, он вызвал Аллена в Белый дом.

"При парламентской системе правления именно я должен был бы покинуть свой пост", - сказал он Аллену. "Но при нашей системе уходить должны вы".

* * *

Кеннеди разрешил Аллену оставаться на своем посту до тех пор, пока не будет проведена церемония открытия новой штаб-квартиры в Лэнгли. Она была назначена на 28 ноября 1961 года. На церемонии присутствовали сотни сотрудников ЦРУ. Кеннеди выступил с легкомысленной речью.

"Ваши успехи не оглашаются, а о ваших неудачах трубят", - сказал он собравшимся. "Иногда я и сам испытываю такое чувство".

Рядом с Кеннеди сидел новый директор ЦРУ Джон Маккоун, бывший председатель Комиссии по атомной энергии. Ричард Бисселл, которого Кеннеди вместе с Алленом вывел из состава агентства, находился неподалеку. Это был момент залечивания семейных ран.

"Вы не могли бы выйти вперед, Аллен?" спросил Кеннеди, закончив свою речь.

Когда Аллен поднялся на трибуну, Кеннеди достал медаль "За национальную безопасность" - высшую награду для сотрудников американской разведки. Он прикрепил ее к лацкану Аллена и сказал: "Я не знаю ни одного человека, который бы с большим чувством личной преданности относился к своей работе, который бы меньше гордился своим постом, чем он".

Затем занавес откинулся, открыв высеченный в граните стих из Библии. Он и по сей день украшает стену у входа: "И познаете истину, и истина сделает вас свободными".

Через год Кастро освободил узников залива Свиней в обмен на продовольствие и медикаменты на сумму 52 млн. долл. Однако на этом эпизод не был исчерпан. Его последствия отразились в истории. Впервые ЦРУ было полностью разоблачено, пытаясь свергнуть лидера небольшой страны, преступление которого заключалось в неповиновении Соединенным Штатам. Это стало осуждаемым символом империалистической интервенции. По всему миру прокатилась новая волна антиамериканизма.

В 1965 г. два бывших помощника Кеннеди, Теодор Соренсен и Артур Шлезингер-младший, опубликовали статьи, в которых значительная часть вины за фиаско в Заливе Свиней возлагалась на Аллена. Соренсен писал, что Кеннеди спросил Аллена, уверен ли он в успехе вторжения, и Аллен ответил: "Я стоял прямо здесь, за столом Айка, и сказал ему, что уверен в успехе операции в Гватемале. И, господин президент, перспективы этого плана даже лучше, чем у того".

Аллен приступил к работе над резким опровержением под названием "Мой ответ на "Залив свиней"". "Миф о том, что президент Кеннеди был уверен в успехе кубинской операции, диаметрально противоположен фактам", - писал он. "У нас были шансы на успех, и не более. Такова была моя позиция по отношению к Кубе в высших советах нашего правительства".

Сестра Аллена Элеонора считала, что он "уже начал терять контроль над своей памятью и идеями", и убеждала его не публиковать эту статью. Она сохранилась - в виде мешанины машинописных и рукописных заметок - только в его личном архиве. В одной из них можно найти ответ на вопрос, почему он позволил осуществить вторжение в залив Свиней, несмотря на явные признаки его провала.

"Мы считали, что когда дело дойдет до кризиса - когда кризис возникнет в реальности, - любые действия, необходимые для достижения успеха, будут разрешены, а не допустят провала предприятия", - писал Аллен. "Мы считали, что во время кризиса мы приобретем то, что могли бы потерять, если бы спровоцировали спор".

Восьмилетний опыт работы под руководством Эйзенхауэра заставил Аллена поверить в это. Он полагал, что Кеннеди, как и Эйзенхауэр, сделает все необходимое для обеспечения победы, как только тайная операция будет начата. Очевидно, он никогда не воспринимал всерьез клятву Кеннеди не втягивать Соединенные Штаты в войну на Кубе.

Элеонора стала еще одной жертвой перемен в Вашингтоне. В начале 1962 года государственный секретарь Дин Раск вызвал ее в свой кабинет и сказал: "Белый дом попросил меня избавиться от вас". Частично толчком к этому мог послужить генеральный прокурор Роберт Кеннеди, который был возмущен провалом операции в заливе Свиней и, по одной из версий, "не хотел больше видеть рядом с собой семью Даллесов". Элеонора неохотно покинула Государственный департамент после пятнадцати лет работы. Она продолжила преподавать в Дьюке и Джорджтауне, написала несколько книг и много путешествовала, чаще всего в Германию, в том числе вместе с президентом Линдоном Джонсоном на похороны Конрада Аденауэра в 1967 году. Ее телосложение оказалось более крепким, чем у ее братьев, и она оставалась активной до самого конца жизни, который наступил в 1996 г., когда ей был 101 год.

Выйдя на пенсию, Аллен стал востребованным оратором после ужина. Кроме того, он с увлечением занялся писательской деятельностью. Его книга "Ремесло разведки" была не слишком впечатляющей - несколько глав были написаны призраком его товарища по ЦРУ Э. Говарда Ханта, - но два сборника шпионских историй, собранных им из исторических и художественных произведений, продавались хорошо. Он провел время в Швейцарии, где его сын находился в санатории, и на Багамах. Кловер путешествовала вместе с ним. Он радовался внукам. Дважды, совершенно неожиданно, президент Джонсон давал ему деликатные поручения, которые возвращали его к общественной жизни.

Аллен находился в своем доме в Ллойд-Неке, когда 22 ноября 1963 г. получил известие об убийстве Джона Кеннеди. Неделю спустя позвонил Джонсон. Он хотел, чтобы Аллен вошел в состав высокопоставленной комиссии по расследованию убийства - Комиссии Уоррена.

Джонсон сказал друзьям в Конгрессе, что убийство Кеннеди имело "некоторые иностранные осложнения, ЦРУ и другие вещи". Включение Аллена в состав комиссии Уоррена гарантировало, что эти "осложнения" останутся в тайне. Аллен никогда не говорил другим членам Комиссии Уоррена о том, что ЦРУ замышляло убийство Кастро, и не раскрывал того, что ему было известно об обвиняемом в убийстве Кеннеди Ли Харви Освальде. Он советовал другим членам комиссии, как задавать вопросы сотрудникам ЦРУ, и в то же время подсказывал им, как отвечать. По одной из версий, он "систематически использовал свое влияние, чтобы удержать комиссию в рамках, важность которых мог оценить только он сам". С самого начала, еще до изучения всех доказательств, он настаивал на окончательном вердикте, что Освальд был сумасшедшим стрелком, а не агентом национального и международного заговора".

Аллен оказался в уникальном положении: бывший директор центральной разведки, уволенный президентом Кеннеди, помогал расследовать убийство Кеннеди, одновременно охраняя собственные замыслы ЦРУ. Некоторым это показалось подозрительным.

Когда комиссия Уоррена завершала свою работу, Джонсон попросил Аллена взять на себя совсем другую миссию. 20 июня 1964 г. в штате Миссисипи пропали трое борцов за гражданские права. Джонсон хотел отправить посланника и остановил свой выбор на Аллене, поскольку тот не примыкал ни к одной из сторон в споре о гражданских правах. Аллен протестовал против своей неосведомленности - он даже не знал имени губернатора Миссисипи, - но согласился. Он провел в Миссисипи два дня, встретился с черными и белыми лидерами и представил скупой доклад, в котором предупредил о поляризации между сторонниками сегрегации и "новой породой негритянских агитаторов". Это не возымело никакого эффекта и было быстро забыто.

Как только эти проекты остались позади, Аллен совершил сентиментальную поездку в Аскону на юге Швейцарии, где двадцать лет назад он помогал в организации "тайной капитуляции" нацистских войск. Там его встретили другие ветераны операции. Среди них был Карл Вольф, бывший "второй человек СС". У Вольфа были основания для благодарности. Документы, опубликованные спустя десятилетия, свидетельствуют о том, что Аллен сыграл ключевую роль в том, чтобы оградить его от преследования на Нюрнбергском трибунале после Второй мировой войны; более десяти лет держать его на свободе, пока западногерманский суд не признал его виновным в соучастии в геноциде; а после освобождения обеспечить, чтобы ему не запретили работать как осужденному военному преступнику.

В конце 1960-х годов Аллен ослабел. Его тело болело. Шквал книг, статей и расследований, направленных против ЦРУ, дезориентировал его. Он начал терять дорогу на улицах Джорджтауна. "Возможно, это было то, что мы сегодня называем болезнью Альцгеймера", - предположил позже родственник, ухаживавший за ним.

Когда утром 1967 г. Аллен пришел в штаб-квартиру ЦРУ для последнего чествования, он был бледен и тучен, с трудом ходил и выглядел на все свои семьдесят четыре года. Ричард Хелмс, директор центральной разведки, тепло приветствовал его, а затем открыл новый памятник. Это был профиль Аллена, высеченный в барельефе, над простой надписью:

АЛЛЕН УЭЛШ ДАЛЛЕС

Директор Центральной разведки 1953-1961 гг.

Его памятник вокруг нас

Аллен говорил о написании мемуаров, но так и не написал. "Я слишком стар, я многое забыл", - говорил он историкам, обратившимся к нему в последние годы жизни. Он перенес несколько инсультов. После последнего из них он был помещен в Армейский медицинский центр Уолтера Рида. Его палата находилась рядом с той, в которой десять лет назад испустил последний вздох его брат. Он умер там незадолго до полуночи 29 января 1969 г. от гриппа, осложненного пневмонией.

Панихида по Аллену, как он и хотел, была небольшой. На ней присутствовало лишь несколько высокопоставленных лиц во главе с вице-президентом Спиро Агнью, представлявшим президента Никсона. Высказывания были теплыми, но краткими. Газета Washington Post назвала Аллена "самым творческим, влиятельным и выдающимся сотрудником американской разведки последнего времени".

Он обладал изюминкой в романтике тайной работы, которую редко можно встретить на вершине разведывательной бюрократии", - заключает "Пост". С другой стороны, "Залив свиней" - еще один продукт ЦРУ Даллеса - принято считать величайшей ошибкой американской разведки".

ЧАСТЬ

III

. ОДИН ВЕК

11. ЛИЦО БОГА

Одним из самых ярких произведений политического искусства ХХ века является "Славная победа" - впечатляющая фреска мексиканского мастера Диего Риверы. Это масштабная панорама на льне длиной 16 футов, изображающая переворот 1954 года в Гватемале. На переднем плане - язвительные карикатуры на тех, кто его совершил.