Все сказки Гауфа

Присказка

В некотором прекрасном, далёком царстве, где (гласит предание) сады вечно зелены и солнце никогда не заходит, с начала веков и доныне царствует лучезарная царица Фантазия. Много веков она была счастьем всех её окружавших, была любима всеми, кто её знал. Но сердце у царицы было такое пламенное, что она не могла не бросать лучей своих благодеяний далеко за пределы собственного царства. В царственном блеске своей вечной юности и красоты, она сошла на землю: она слыхала, что там живут люди, которые невесело проводят время, в труде и работе, часто в горе и нужде. Им-то она и принесла лучшие дары из своего царства, и с тех пор, как прекрасная царица прошла по земле, люди стали веселее, имели более светлых часов.

Детей своих, не менее прекрасных и приветливых чем она сама, царица тоже посылала на землю радовать людей. Однажды с земли вернулась Сказка, её старшая дочь. Мать заметила, что она скучна, и даже глаза у неё как будто заплаканы.

– Что с тобою, дитя моё? – спросила её царица, – ты вернулась такая печальная, унылая… Расскажи, доверься матери.

– Ах, я бы сейчас сказала, – ответила Сказка, – если бы не знала, что моё горе и тебя огорчит.

– Всё равно, скажи, дитя моё, – упрашивала царица, – горе – это тяжёлый камень: одного задавит, но двоим легко его снести.

– Ты приказываешь, – сказала Сказка, – так слушай же. Ты знаешь, как я люблю бывать у людей, как я охотно сижу у самых бедных тружеников перед хижиной, и болтаю с ними часок после работы. Бывало, они мне сейчас дружески подают руку, когда я приду, и с улыбкой, довольные, провожают меня ласковым взглядом, когда я ухожу; но в последнее время стало совсем не то.

– Бедная моя Сказка! – пожалела царица дочь и погладила её рукою по щеке, на которой блестела слезинка. – Но тебе, может быть, всё это только так кажется?

– Поверь мне, это так, – ответила Сказка, – сердце не обманет: они меня более не любят. Куда я ни приду, меня встречают холодные взгляды, мне нигде не радуются; даже дети и юноши, которые всегда так меня любили, и те надо мною смеются и поворачиваются ко мне спиною.

Царица подпёрла голову рукою и задумалась.

– Какая может быть причина, – проговорила она, – что люди так изменились?

– Они везде наставили учёных сторожей, которые зорко осматривают и разбирают всё, что приходит из твоего царства. Если явится пришлец им не по душе, они поднимают крик и шум, убивают его или так очернят у людей, – а люди верят им на слово, – что мы уже не встречаем ни крошки любви, ни капли доверия. Как на этот счёт хорошо братьям моим, Снам! Они весело слетают, им нет дела ни до каких сторожей; они навещают спящих людей и вволю рисуют им картины, радующие глаз и сердце.

– Братья твои ветреники, – возразила царица, – и тебе, моя любимица, нечего им завидовать. Я, впрочем, знаю хорошо этих таможенных сторожей; люди не совсем неправы, что их поставили: являлся не один пустой ветрогон и прикидывался, будто он прямо из моего царства, а сам разве только с какой-нибудь горы заглядывал к нам.

– Но за что же вымещают они это на мне, твоей родной дочери? – огорчалась Сказка. – Ах, если бы ты только знала, как они меня обижают! Обозвали меня старой девой и грозились в другой раз вовсе не пускать…

– Не пускать! Мою дочь! – с негодованием воскликнула царица. Но я догадываюсь от кого эта напасть: это всё наделала твоя злая тётка, – это она наклеветала на вас.

– Мода? Не может ли быть! – наивно изумилась Сказка. – Да ведь она всегда так нас ласкает, кажется любит нас!

– Ох, уж она мне, притворщица! – сетовала царица. – Но ты, на зло ей, попытайся ещё раз, дитя моё. Кто хочет делать добро, тот не должен так легко уступать первой неудаче.

– А если они в самом деле меня не пропустят? Или так очернят, что люди на меня и не взглянут, а с пренебрежением отвернутся?

– Если большие, ослеплённые Модою, от тебя отвернутся, – попытай счастье у детей и у юношей. Молодёжь всегда я любила всем сердцем. Молодёжи я посылаю самые чарующие образы и картины чрез твоих братьев, Снов; я и сама не один раз слетала к ним, ласкала их, целовала, учила их хорошим играм и сама с ними играла. Молодёжь меня знает хорошо, хотя может быть и не слыхала моего имени, и сколько раз я замечала, как дети ночью улыбались, заглядываясь на мои золотые звёзды, а утром, когда по небу несутся мои белые овечки, хлопали от радости в ладоши. Когда они подрастут, и тогда они меня любят; я помогаю девочкам плести венки из пёстрых цветов, а резвые шалуны-мальчики притихают, когда я к ним подсяду на вершине высокой скалы, вызываю из тумана далёких голубых гор высокие замки и дворцы и обращаю розовые облака заката в отряды отважных всадников и шествия набожных пилигримов.

– Ну, хорошо, – сказала тронутая Сказка. – Так и быть, у них попытаю ещё раз счастья.

– Да, доброе дитя моё, – уговаривала её царица, – сойди к ним. Только дай я тебя принаряжу, чтобы ты малюткам понравилась, а большие не оттолкнули тебя. Я тебя одену праздничной книжкой для подарка.

– Праздничной книжкой? Ах, мне неловко явиться перед людьми в такой пёстрой одежде.

По знаку царицы, прислужницы принесли хорошенький наряд ярких цветов, с вотканными красивыми фигурами. Они заплели ей длинные волосы в косы, подвязали ей золотые сандалии и одели её.

Скромная Сказка едва смела поднимать глазки, но мать любовалась ею и горячо её обняла.

– Иди, – сказала она ей, – с тобою моё благословение. И если тебя осмеют и оттолкнут, то воротись и останься со мною; придёт время: люди опять будут следовать голосу природы и сердце их снова обратится к тебе.

Так сказала царица Фантазия. А Сказка слетела на землю. Крепко билось у нею сердце, когда она подходила к месту, где стояли учёные сторожа. Она низко, низко склонила голову, плотнее обтянула на себе красивое платье и робкими шагами подошла к воротам.

– Стой! – встретил её густой, строгий голос. – Караул, выходи! Пришла новая книжка.

Сказка задрожала; к ней бросилось множество немолодых людей с суровыми лицами; в руках у них были острые перья, острым концом обращённые к Сказке. Один из них подошёл совсем близко и грубо взял её за подбородок.

– Ну-ка, голову выше, книжонка! – крикнул он, – поглядим по глазам, принесла ли ты что-нибудь путное, или нет?

Сказка, краснея, приподняла личико и вскинула на сторожа свои тёмные глаза.

– Да это Сказка! – вскрикнули сторожа и расхохотались: – Сказка! А мы-то думали не весть что за важная персона! Как ты очутилась в этом наряде?

– Меня мать нарядила, – отвечала Сказка.

– Вот что! Контрабандой вздумала тебя провести? Не бывать этому. Убирайся, да проворнее! – закричали сторожа и замахнулись острыми перьями.

– Да ведь я только к детям, да к юношам хотела! – упрашивала Сказка: – хоть к ним-то пустите.

– Довольно у нас слоняется вашего брата, – сказал один из сторожей, – только набивают детям головы всяким вздором.

– Постойте, послушаем, что у неё новенького, – сказал другой.

– Ну, пожалуй, – согласились остальные, – рассказывай, только живее: нам с тобой некогда.

Сказка протянула руку и указательным пальцем вывела разные фигуры в воздухе; выступили пёстрые толпы, караваны, красивые кони, богато одетые всадники, шатры в песчаной пустыне, птицы и корабли на бурных морях, тихие леса и многолюдные площади и улицы, битвы и мирные кочевья, – всё это проносилось живыми, яркими, подвижными картинами.

Сказка так увлеклась вызыванием всех этих образов, что не заметила, как суровые привратники один за другим заснули. В эту минуту к ней подошёл приветливый человек и взял её за руку.

– Посмотри, милая Сказка, – сказал он, – они спят: не для них твои пёстрые образы. Лучше проскользни-ка ты попроворнее в ворота. Они и знать не будут, что ты прошла, а там уж тебя никто не будет беспокоить. Я тебя возьму к себе, к моим детям; в своём доме дам тебе спокойный, уютный уголок, там ты можешь жить совсем сама по себе; а когда дети будут умны и хорошо приготовят уроки, то им с товарищами и подругами будет позволено посидеть часок с тобою и послушать тебя. Хочешь?

– Хочу!.. И с какой радостью я пойду с тобой к твоим детям! Как буду я стараться доставить им приятный вечерок!

Добрый человек ласково кивнул ей и помог перешагнуть через ноги спавших сторожей. Благополучно пробравшись, Сказка с улыбкой оглянулась и быстро скользнула в ворота.