Вечер встреч. 11 "В"

Вечер встреч. 11 "В"

Вечера встреч выпускников проходят ежегодно, обычно в начале февраля. В такие дни в школы приходят увидеть друг друга люди разных поколений. Иногда их бывает много, иногда совсем мало. Но чаще всего бывшие ученики стремятся встретиться сразу после окончания школы, потом это случается все реже и реже. Личные планы, учеба, работа, семейные обстоятельства, отсутствие настроения – много разных поводов пропустить такое знаковое событие, отмерившее еще один год взрослой жизни.

Этой зимой Бэла Черкасова решила пропустить скучный поход в школу, потому что в прошлом году пришли только четыре человека, посидели, повспоминали и через час разбрелись по домам. Ей не хотелось в очередной раз отвечать на одни и те же вопросы о замужестве, вернее, об одиночестве. У ее одноклассников было уже по двое-трое детей, как и браков, а она до сих пор не «отметилась». Многозначительные взгляды, сочувствие, перемигивания – все это уже не трогало ее, ведь прошло почти десять лет с того дня, как он просто исчез без объяснения причин.

Рабочий день пятницы подходил к концу. Бэла думала о том, как хорошо было бы побыстрее добраться домой, наполнить ванну, расслабиться, потом согреться под толстым одеялом с книгой в руке и чашкой чая с лимоном. Не вспоминать ни о договорах, ни о расчетах стоимости аренды, ни о том, что половина ее службы болеет, отчего нагрузка колоссальная. Но таким приятным тихим планам не дано было осуществиться. Звонок рабочего телефона, когда на часах без пяти четыре, не сулил ничего хорошего.

– Черкасова, юридический отдел. Добрый вечер. Слушаю вас, – отрапортовала она в соответствии с установленным регламентом.

– Бэлка, хорош от меня скрываться, – знакомый ленивый голос одноклассника, который занимал сейчас важный пост в московском представительстве их предприятия, сразу заставил улыбнуться. – Сколько можно тебя ловить? Я же сказал, что вместе пойдем на этот вечер. Зря, что ли, я такую кашу заварил? Короче, иду к тебе. Никуда не уходи.

– Сергей Валентинович! – начала говорить Бэла, но ответом ей стали короткие гудки. – Вот же настырный какой! Сказала же, что не хочу идти.

Она злилась, но не хотела этого показывать. Давно привыкла жить, скрывая свои эмоции. Это отлично помогало ей на работе, иначе бы не была уже начальником группы всего через четыре года после окончания университета. Хотя дальнейшего роста на этом месте ждать не приходилось, потому что начальник над ней не намного старше, и за свое место трясется, как за жизнь.

Взгляд на минутную стрелку, неумолимо бежавшую к цифре «двенадцать», молил о том, чтобы это время не наступало вообще, или Сергей задержался где-нибудь на лестнице, а ей удалось бы за это время улизнуть.

Дверь в кабинет открылась за несколько секунд до конца рабочего дня, и перед ней предстал невысокий коренастый молодой мужчина в дорогом костюме.

– Привет, Черкес, – ленивый тон его речи ностальгией ударил по нервам. – Собирайся. Чего резину тянешь?

– Сергей Валентинович, – строго обратилась к нему Бэла, – я же говорила, что не пойду.

– Хорош ломаться. Вставай, поехали. Я не уйду, если что. Не надейся.

И он навалился плечом на косяк, оставив дверь открытой, что позволяло видеть всем желающим столичного работника в ее кабинете.

«Пересуды и сплетни начнутся прямо сегодня, – подумала она, вставая из-за стола. – И никого не волнует, что у него молодая жена, причем уже вторая, и двое детей от разных браков».

– Я в офисном костюме, – все еще надеясь на чудо, взывала Бэла к совести одноклассника, – и совершенно не в настроении…

– Никто не мешал тебе взять платье на работу и переодеться. Ты знала, что сегодня будет огромное сборище. Все, поехали, и так опаздываем. А мне, как организатору этой сходки, надо явиться туда раньше. Давай-давай, шевели поршнями, Черкес.

Наконец, она улыбнулась и подошла к нему, разглядывая усталые глаза того, кто когда-то сидел перед ней на всех уроках, потому что удобно было списывать.

– Сережка, ты все такой же шалопай, несмотря на твой высокий пост. Меня Черкесом со школы никто не называл.

– Вот видишь, – помогая ей надеть дубленку, сказал Сергей, – а где еще ты получишь столько удовольствия, как ни от общения с нашими добрыми одноклассниками?

– Да уж. И добавить нечего. Ты с женой приехал?

– Нет, один. Она в Москве осталась. Да тут такое дело, понимаешь ли… Меня в Питер переводят. Вот приехал повидаться, оттуда уж так просто до дома не допрыгнешь. Короче, долго не увидимся.

Они уже дошли до его рабочей машины, за рулем которой никого не было. На вопросительный взгляд Бэлы ответил:

– Водитель потом за мной приедет. А пока мы и сами долетим до «Сытого Папы». Куда сядешь? Вперед, назад?

– Я сзади сяду. Так привычнее.

– Отдохни пока, трудяга. Полчаса у тебя есть.

За это время ей удалось отогнать грусть из-за неудачного вечера пятницы, но спорить не имело смысла. А потому она просто смотрела на город, который был заметен снегом. Машины не успевали убирать улицы, по обочинам которых уже выросли горы-сугробы.

– С прошедшим днем рождения тебя, Сергей Валентинович.

– Не напоминай. Что-то тяжко пришлось. Знаешь, самое обидное, когда празднуешь его с теми, с кем надо пить, но нельзя пьянеть.

– Как разведчик.

– Да, похоже… – кивнул он головой. И после длительного молчания, когда каждый из них думал о своем, продолжил. – Смотри-ка, сколько народу! Сегодня весь наш выпуск приглашен, все классы. Человек пятьдесят будет, минимум.

– Ужас. Я всех и не вспомню.

– Да и я тоже. Кстати, и директор школы придет. А нашего Петровича не будет: ему нельзя волноваться после операции.

– Да, я знаю. Заходила к нему в школу перед этим. Был бодрячком.

Припарковав машину, Сергей повернулся к Бэле и сказал:

– Все, Черкес. Это с тобой можно быть самим собой. А сейчас я буду руководителем и организатором. Ты отдыхай сегодня. Если что, мой водитель тебя отвезет, когда надо будет. На всякий случай, я здесь еще на неделю; у родителей остановился.

– Все поняла. Спасибо, Сережа.

Наверное, это был единственный нормальный разговор за вечер. А дальше началось все, как обычно: кто, где, с кем, за сколько, когда, куда, зачем?

«Каждый год одно и то же, – думала она, наблюдая, как обсуждают свою жизнь те, кто давно не виделся, хвастаются, жалуются, обмениваются номерами телефонов, и может быть, даже когда-нибудь созвонятся. – Я половину людей тут не помню. Пришли даже те, кто покинул школу после девятого класса. Зачем я-то здесь?»

Бэла немного поела, выпила сок и теперь посматривала на полутемную часть зала, где уже кружились парочки, что-то нашептывая друг другу. У нее же в мыслях была лишь одна надежда – незаметно исчезнуть с этого праздника. Вдруг рядом с ней раздался мужской голос:

– Можно тебя пригласить на танец?

Бэла узнала говорившего с ней высокого худощавого молодого мужчину: это был Егор Жданов из параллельного. Одно время в выпускном классе она подозревала, что он посматривает в ее сторону несколько более заинтересованно, нежели остальные ребята. Даже несмотря на то, что тогда у нее был парень.

«Ключевое слово – был», – подумала девушка, подавая ему руку и выходя с ним танцевать.

– Как живешь, Бэла? – спросил Егор.

– Нормально живу. Да мы же с тобой часто видимся в заводоуправлении. Почему ты там меня не спрашиваешь о жизни?

– Я простой электрик, – его язык заплетался все сильнее, и ей стало отчетливо понятно, что он сильно перебрал, – а ты юрист!

– И что? Нельзя просто поговорить?

– Бэлка, – вдруг горячо и торопливо зашептал он, наклоняясь к ней и чуть не плача, – я так перед тобой виноват, если бы ты знала! Так виноват!

– Егор, ты о чем? Да мы с тобой и не пересекались никогда. Может, тебе лучше домой поехать?

– Нет! – раскачиваясь и уже держась за нее, продолжил мотать головой Егор, – Я должен признаться. Столько лет чувствую себя негодяем. Я виноват, понимаешь? Виноват перед тобой. И перед Славкой.

Бэла остановилась, глядя огромными глазами на шатавшегося перед ней человека, который задел ее за самое больное.

– А каким образом здесь Слава фигурирует? – строго спросила она.

Вытянувшись во все свои сто семьдесят сантиметров вместе с каблуками, Бэла ждала ответа. Русые волосы длиной до плеч, строгий, цвета «мокрого асфальта» брючный костюм в сочетании с белой блузкой и взгляд серых глаз – все это «стальное» царство несколько отрезвило Егора. Он уж и хотел бы закончить разговор, но на их пару обратили внимание те, кто находился рядом и слышал вопрос Бэлы.

– Да ладно тебе, Бэлка! – то ли заныл, то ли засмеялся Егор. – Я забыл, что хотел сказать.

Она помолчала немного, вернулась к столу за своей сумкой и пошла к выходу из зала.

– Черкес, – позвал ее Сергей, – ты уже уходишь? Так рано? Машина нужна?

– Нет, я прогуляюсь до остановки. Потом увидимся.

Бэла уже оделась и была у входной двери, когда к ней снова обратился Жданов:

– Тогда он передал тебе записку. Его отца срочно переводили в какую-то другую летную часть, и они должны были собраться и уехать за несколько часов. Славка не мог сам прийти, попросил, чтобы я тебе… А я не отдал. Он ждал на вокзале до последнего… Ты мне тоже очень нравилась.

Его сумбурная речь была понятна до последней буквы. Произошедшее много лет назад встало перед глазами, полоснув по сердцу болью, словно это случилось только вчера. Дикое желание врезать Егору по физиономии удалось сдержать только из-за того, чтобы ему еще больше не досталось от других одноклассников, кто знал историю Бэлы и Славы. Она долго смотрела на человека, склонившего перед ней голову, потом тихо сказала:

– Все это было так давно. Не имеет теперь значения. Он мог бы сам найти меня, я же никуда не уезжала... Забудь, Егор. Пока.

Лишь на улице ей удалось вздохнуть полной грудью.

«Десять минут до остановки я еще выдержу, но почти час на троллейбусе – это слишком долго. Такси, надо вызвать такси, – мысли толкались в голове, наскакивая одна на другую, перепутывая прошлое и настоящее в какую-то круговерть, из которой невозможно было выбраться. – Домой, скорее домой. Там тихо. Там никого, кроме теней».

Время приближалось к половине одиннадцатого, когда Бэла открыла дверь своей квартиры. Точнее, это была квартира ее родителей, а они сами переехали жить к бабушке, которой стало скучно и одиноко в четырехкомнатной «сталинке» с огромными потолками. Им ближе от нее добираться до работы, да и за бабушкой удобнее приглядывать, хоть та все еще хорохорилась и говорила, что нынешнее поколение слабовато против них, закаленных тяготами жизни. Внучка тоже выслушивала воспитательные речи минимум раз в месяц, а то и чаще. И если своих «детей» бабушка учила жизни, то для нее, в основном, все сводилось к вопросам замужества и зачатия. Бэла терпеливо отвечала на все вопросы, кивала и соглашалась, где надо, но ни с кем не откровенничала. Родные и так знали, кем занято ее сердце, а выхода из затянувшейся ситуации не видели.

Отправив сообщение маме, что она дома, Бэла вздохнула, прошла на кухню. Это было ее самое любимое место в квартире. Спальня и зал не сильно отличались друг от друга по размеру, были большими и холодными. А на кухне стоял маленький стол у окна, уютный мини-диван и пара складных стульев для редких гостей. Поставив на плиту старый любимый чайник со свистком, она пошла в комнату, чтобы переодеться в домашний серый флисовый костюм. Старалась заняться хоть чем-то, отгоняя от себя воспоминания школьных лет. Только знала, что сегодняшний «Вечер встреч» вытащит из закоулков памяти все счастливые и печальные моменты.