Хочу быть плохой

Фыркнула, поднося кружку к губам.

Цирк уехал, а клоуны остались.

— А ты думаешь, зачем я пошёл вчера к ней? Хотел сказать, что только ты в моем сердце, моя драгоценная.

Да нужен ты мне больно. Бесит.

— А подслушивать нехорошо, киса.

От шепота Петра над ухом чуть кофе не разлила.

— Я не подслушиваю!

Возмутилась и достаточно смело посмотрела на мужчину.

Нужно отдать должное этому черному строгу костюму, он ему шел.

— Что ты здесь делаешь?

Я сама себя не узнаю. Почему так легко с этим мужчиной?

— Твоя смелость, как и смущение, одинаково заводят.

Ну вот, я снова краснею.

— Ты не ответил, — сделала глоток и поморщилась.

Ну и гадость.

— Я тоже приглашен на обед к нашему общему знакомому.

— Так вас будет двое, — произнесла вслух и отвела взгляд.

Да чтоб меня…

— Нас всегда двое.

Мне не нужно было на него смотреть, чтобы знать, что он сейчас улыбается.

— Кабинет генерального не на нашем этаже, — заметила, покосившись на соблазнительного брюнета.

— Зато здесь есть мышонок, который, между прочим, задолжал мне пару-тройку горячих поцелуев.

— Почему это? — вспыхнула.

— Когда на Евгения Эдуардовича в машине накинулась, тоже так возмущалась? — приподнял бровь.

— Я на него не бросалась!

— Да ты его чуть не трахнула, — сверкнул белоснежными зубами.

— Не правда, — покраснела.

Значит, между нами ничего не было?

— Поцелуй, и я не буду обижаться на то, что он тебе нравится больше.

— Ты такой наглый, — прошептала, когда Петр начал наклоняться ко мне.

Совру, если скажу, что мне это не нравится.

— Нина! — как назло нарисовался бывший.

Нет бы на пару минут позже.

— Меня раздражает твой бывший муж, — сказал Петр, с тяжелым вздохом отстранившись.

А как меня раздражает, словами не передать.

— Что ж, если нам помешали, Нина Константиновна, то продолжим позже.

— Продолжим?

Покраснела от откровенного взгляда.

Значит, как только я зайду в кабинет Евгения Эдуардовича, меня будут целовать?

И, скорее всего, напоминать, как я себя вела в машине. Ох…

— Конечно, причем должна ты мне теперь шесть поцелуев, — шепнул на ухо и, отстранившись, усмехнулся.

— Было три, — нахмурилась.

— Проценты растут, — улыбнулся, — через час будет девять.

Невыносимый.

— Это нечестно!

— Я знаю, — кивнул, печально посмотрев мне в глаза, — но ничем не могу тебе помочь.

Лжец!

— А если я не приду?

— Придешь, — уверенно заявил.

Самоуверенный какой!

Пока я кусала губы, мысленно возмущаясь, Петр прошел мимо Ивана и толкнул его плечом, не забыв при этом посмотреть на моего бывшего мужа, как на мусор.

Ивана это, естественно, задело, но он промолчал, решив поговорить с тем, кто ему не сможет противостоять.

Со мной.

— Я тебя не узнаю, Нина.

Смотря на задницу Петра, скрывшуюся в кабине лифта, печально вздохнула. Сколько часов осталось до обеда?

— Ты меня вообще слушаешь?! — прикрикнул Иван.

Даже смотреть на него не буду.

— Не-а, — сделала глоток кофе.

Какой же это кайф — говорить то, что думаешь.

— Ты никогда не была такой!

Какие громкие заявления.

— Откуда ты знаешь? — поморщилась, выливая оставшийся кофе в раковину.

Надо переходить на чай.

— В смысле «откуда»? Мы с тобой прожили столько лет вместе.

— Сколько?

С интересом посмотрела на Ивана.

— Это сейчас не имеет отношения к нашему разговору. Я тебя знаю, и точка.

— Не знаешь, Иван. Ты даже не пробовал узнать.

— Стала спать с двумя мужиками и смелее стала?! — разозлился.

Ясно, нечего сказать, будем нападать.

— Если тебе интересно, я с ними не сплю, — улыбнулась.

Обойдя бывшего супруга, хмыкнула и добавила проказливо:

— Пока не сплю.

До своего места шла с широкой улыбкой, пока Иван скрипел зубам сзади.

— С тобой все в порядке? — Мария подозрительно прищурилась.

— Всё прекрасно, — искренне призналась, с удобством устроившись на стуле.

— А я так не думаю, Мышкина!

Лариса Викторовна подошла к моему столу с толстой стопкой документов.

— Пока не разберешь, с работы можешь не уходить, — довольно улыбнувшись, положила стопку мне на стол.

— Но я же успела до совещания, — простонала, сдувая пыль с документов.

— Ничего не знаю, Мышкина! В следующий раз не будешь опаздывать, — заявила, направляясь к своему кабинету.

Теперь обед точно отменяется.

— И да, Мышкина, чуть не забыла, — Лариса Викторовна вернулась к моему столу, — Евгений Эдуардович просил тебя зайти к нему в обеденный перерыв. Будь добра, не опаздывай, не заставляй меня краснеть за тебя.

И вот для чего Евгений Эдуардович сказал об этом?

— А зачем генеральный её позвал? — влезла Мария, приподняв бровь.

В её взгляде, брошенном на меня, читалось ехидство.

Ясно, больше мы не милые подруги, да, Мария?

— Мышкина, поделись половиной документов с Марией Андреевной, пусть поможет, — сладко улыбнулась начальница.

С удовольствием.

— Но… я же только спросила! — возмутилась Мария.

— В следующий раз будешь молчать.

Как же приятно…

Наведя порядок, начальница, поглаживая небольшой живот, зашла в свой кабинет и хлопнула дверью.

— Спасибо тебе, — ядовито произнесла Мария, когда я разделила стопку поровну.

А я здесь вообще причем?

— Пожалуйста, — мило улыбнулась.

Ничего не могу с собой поделать, но так и тянет улыбаться.

— У тебя ничего не получится, — злобно зашипела. — Ни с моим Ванечкой, ни с двумя извращенцами. Ты слишком страшная, чтобы на тебя мужики велись! Неухоженная одинокая баба!

Вот и правда рвется наружу.

Не скажу, что легко восприняла эту правду.

— Давайте будем работать, Мария Андреевна, а не болтать, — сухо произнесла и отвернулась.

Одинокая страшная баба.