Девятые Звездные войны

Бенджер поднял руку.

— Сэр, я видел кино про эту атаку. Их всех поубивали. Разве это не было трагической ошибкой?

— Десять твиков, Бенджер,— приказал Мерриман.

Радуясь нежданному развлечению, большинство зрителей повернулись, чтобы насладиться зрелищем самоистязания Бенджера, но тут совсем рядом разорвался снаряд и все бросились ничком на землю. Шрапнель засвистела по кустам, и когда Пис снова сел, то увидел, как буквально в нескольких шагах от него кто-то бьется в беззвучной агонии. Двое санитаров Красного Креста подобрали страдальца и исчезли с максимально возможной быстротой.

— Надеюсь, все видели это!— бодро произнес капитан Хэнди.— Видели, а следовательно успокоились, и приободрились. Выйдя из прогрессивного межзвездного сообщества, ульфанцы остались с древним огнестрельным оружием. Вы же, солдаты гордой Терры, вооружены наисовременнейшими винтовками — оружием неограниченной даль-нобойкости и высочайшей точности! Идите и действуйте! Докажите, что оружие дано вам не зря! Идите бесстрашно и гордо! Убивайте ульфанцев, и Галактика станет подходящим местом для жизни, в котором можно... э-э... жить!

Лейтенант Мерриман, забыв, наверное, что сейчас не тот случай, попробовал изобразить аплодисменты.

— Ребята, я уверен, что вы, как и я, впрочем, воодушевлены блестящей речью капитана Хэнди. Однако время разговоров кончилось, пришла пора действовать!

— Ему-то хорошо,— пробормотал Пис, чувствуя, как его желудок превращается в кусок льда.— Мы понесемся в атаку, а он останется здесь.

— Не останется,— сказал Динкл, подтягивая ремешок шлема.— Эти молодые лунатики из академии всегда идут в атаку первыми. Поэтому я еще не видел ни одного из них старше двадцати двух лет.

— Но почему?

— Традиция, надо полагать. Все они чокнутые!

— Просто удивительно! — с горечью сказал Пис, наблюдая за тем как лейтенант Мерриман призывно машет рукой и лезет на бруствер. Пулеметы застучали чаще. Пис подумал было о том, чтобы вжаться поглубже в землю, но тут в мозгу его заработали проволочные щетки, и не успел он понять, что происходит, как мчался к ульфанским позициям.

Просторные ботинки затормозили его стремительное продвижение, и пока Пис боролся с ними, взвод исчез впереди в дыму. В попытке удержать ботинки на ногах Пис поджал пальцы, и один из выступов, которые он заметил раньше, слегка подался. Мгновением позже Пис уже летел по воздуху, толкаемый давлением подошвы, словно прыгун-олимпиец, устанавливающий мировой рекорд. Слишком потрясенный, чтобы издавать какие-либо звуки, Пис изо всех сил старался удержать равновесие и сдвинуть ноги, так как ботинки явно вознамерились разлететься в разные стороны и разорвать его пополам. По высокой параболе ботинки пронесли его, невидимого, над торчащими из дыма головами товарищей по оружию, и на несколько секунд Пис вообще потерял землю из вида. Внезапно планета прыгнула вверх, чтобы встретить его, и Пис — неуклюже, на одну ногу, размахивая руками — приземлился в густом переплетении табачных кустов.

Тяжело дыша и прислушиваясь к колотящемуся в груди сердцу, Пис уселся на землю и с благоговейным ужасом обследовал красно-золотые ботинки. Он вспомнил, что клерк в Форт-Экклсе назвал их семимильными, и теперь, правда со значительным опозданием, он догадался, почему — в каждый из них был встроен миниатюрный генератор антигравитации. Пис сидел и думал, безопасно ли будет сейчас встать на ноги, но тут где-то впереди треснула ветка. Пис вздрогнул, поднял голову и увидел человека в хаки, осторожно пробирающегося сквозь дым. В руках человек держал допотопный автомат, и по этому признаку Пис безошибочно признал в нем врага. На лице ульфанца была написана такая растерянность, которую испытывал и сам Пис.

Чувствуя величайшее отвращение к тому, что он делает, Пис поднял свое сверхсовременное оружие. Решив прикончить ульфанца так, чтобы тот поменьше мучился, Пис прицелился ему в сердце и нажал курок, выпуская на волю поток смертоносного излучения. В глубине души Пис надеялся, что промажет, но пурпурный луч угодил точно в цель.

Ульфанец схватился за грудь, завопил от боли и удивления, потом грязно выругался, развернулся и выпустил из автомата длинную очередь в направлении Писа.

Потрясенный тем, что оружие, способное свалить динозавра, не причинило никакого вреда человеку среднего роста, Пис метнулся в заросли. Размышлять о том, что именно не сработало, не оставалось времени — пули, летящие из допотопного автомата, косили стебли табака и считанные мгновения оставались до того, как одна из них положит конец карьере Писа в Космическом Легионе. Тут до него дошло, что семимильные, занесшие его в эту передрягу, с тем же успехом могут из нее и вынести.

Изготовившись к полету, Пис лихорадочно зашевелил пальцами ног и почти сразу почувствовал, как щелкнули контрольные кнопки.

Пис успел судорожно вздохнуть, антигравитаторы заработали, но вместо того, чтобы поднять их обладателя в воздух, понесли его вперед по прямой траектории. Когда ульфанец увидел летящего прямо на него из тумана Писа, челюсть его отвисла.

Раздраженный загадочным поведением обуви, Пис попробовал выпрямиться в полете, но ботинки опередили его и опрокинули на спину. Пис задрал ноги, ощутил сильнейший удар по филейной части, мгновение позже сидел на груди вражеского солдата. При столкновении красные с золотом ботинки слетели с ног и, освободившись от ненужного груза, взмыли в небо, как пара испуганных попугаев. Обуреваемый смешанными чувствами, Пис следил, как они исчезали в зените, и внезапно до него дошло, что он потерял ружье и жизнь его подвергается серьезной опасности. Несколько запоздало он схватил противника за горло, но тут же смущенно отпустил, увидев, что то почти не дышит и смотрит на Писа с каким-то отрешенным ужасом.

— Лежи и не двигайся!— приказал ему Пис, вставая. Он сразу же заметил валяющийся в кустах автомат ульфанца и свое собственное ружье, и только он успел подобрать их, как из клубов дыма возникли фигуры Динкла, Фарра и Райана.

— Уоррен! Как ты ухитрился обогнать нас? Я думал, тебя...

Тут Райан заметил недвижимого ульфанца и глаза его расширились.

— Убит?

— Нет.

Пис с любопытством осмотрел мундир поверженного врага и заметил только темное пятно на левой стороне груди. Он повернулся к Динклу и протянул ему свое ружье.

— Посмотри, что в нем сломалось. Я стрелял всего метров с двадцати, но это только взбесило его.

Динкл пожал плечами.

— Так всегда бывает.

— Но капитан сказал, что у этих ружей неограниченная дальнобойность и...

— Верно, но только не в дыму — слишком много энергии поглощается взвешенными частичками.— Динкл прямо-таки купался в мазохистском удовольствии, которое испытывает человек, сообщающий дурные новости.— В общем, если на дворе легкая дымка, обороняться лучше всего молотком. А уж в дыму...

— Поправь меня, если я ошибусь,— вставил Райан,— но ведь на Ульфе дым в воздухе постоянно?

— Только потому, что противник пользуется устаревшими орудиями убийства — автоматами, гранатами, огнеметами...

— Да, хуже, чем я думал,— пробормотал Райан, и его бледная пухлая физиономия побледнела еще больше.— У кого еще есть такое же лучевое оружие?

— Только у наших союзников. Они купили его у Земли.

Динкл оглядел товарищей по несчастью, желая убедиться, дошел ли до них смысл сказанного и продолжал:

— Если бы вам удалось подружиться с врагами и начать сражаться против друзей, все было бы в порядке. Дело в том...

— Не верю я всей этой чепухе,— промолвил Фарр, изобразив свою обычную гримасу.— Мы же победили Аспатрию, верно? Как сказал Хэнди, эта победа была легкой.

Ко всеобщему удивлению, лицо Динкла исказилось от страха.

— А ты спроси меня, и я отвечу, что ни мы, ни Аспатрия войны не кончали! Это сделали ковры-самолеты и еще оскары.

Для Писа в этих словах не было ничего зловещего, но что-то в нем все-таки шевельнулось...

— Кто это — ковры-самолеты и оскары?

— Радуйся, что не знаешь... Однажды ковер-самолет зацапал моего приятеля.— Глаза Динкла затуманились, словно перед ними проходила вереница ужасных картин.— Ковер упал с дерева. Прямо на него. Покрыл его, как огромная тряпка и начал переваривать... Никогда не забуду этих воплей! Ему повезло, что я оказался рядом... Здорово повезло!

— Ты спас его?— сказал Райан.

— Нет, пристрелил... Он страдал всего несколько секунд. Я рисковал, оставаясь там так долго, но это было единственное, что я мог сделать для друга.

Райан бочком отодвинулся от Динкла.

— Никогда ничего не делай для меня, слышишь? Если вдруг увидишь, что я страдаю, отвернись и смотри в другую сторону!

— Что тут происходит?— послышался приглушенный маской голос лейтенанта Мерримана, и скоро он и сам вынырнул из тумана.— Почему отсиживаетесь в тылу?

— Рядовой Пис взял пленного, сэр!

Динкл показал на подающего первые признаки жизни ульфанца.

— Мы как раз собирались допросить его.

— Прекрасная работа, Пис! У вас есть голова на плечах!— Во взгляде Мерримана читалось одобрение.— Я уж позабочусь, чтобы с сегодняшнего дня вы были только на передовой!

— Благодарю вас, сэр!

Слова лейтенанта пришлись Пису не по душе, однако рассказ Динкла оказал на него странное действие — возможность поймать ульфанскую пулю почему-то перестала вызывать у него панический ужас. Правда, очень скоро размышления на эту тему пришлось отложить до лучших времен — Пис обнаружил, что его не защищенные ботинками ноги прилипли к земле. Он глянул вниз и обнаружил, что стоит в луже какой-то черной вязкой жидкости, просочившейся, казалось, из самых недр планеты. С трудом удерживая на ногах носки, Пис перебрался на сухое место.

— Я сам допрошу пленного,— сказал Мерриман и легонько ткнул ульфанца носком ботинка.— Эй, ты, трусливая инопланетная собака, советую без утайки выложить мне все о ваших силах и диспозиции!

Опершись на локоть, ульфанец приподнялся.

— Вы меня сразу расстреляете или будете сначала пытать?

— Да как ты смеешь!— Мерриман был шокирован.— Терра обращается с военнопленными благородно!

— В таком случае,— сказал ульфанец,— катись к чертовой матери.

В ярости Мерриман сорвал маску, но наглотался табачного дыма и вынужден был снова вытянуть ее. Он кашлял и задыхался, резиновая маска ужасно надувалась и хлопала при каждом спазме, а видимые части лица окрасились в вишневый цвет.

— Не надо было говорить ему этого, сэр,— колотя Мерримана по спине, произнес Динкл.— Разрешите попробовать с ним по-другому?

— Что...— Мерриман подсунул под маску палец и вытер слезы.— Что вы ему скажете?

— Посочувствую, сэр. Это всегда помогает. Смотрите.

Он извлек из кармана две каких-то плоских пачки, раскрыл одну из них и нагнулся к пленнику. В пачке оказался ряд белых тонких цилиндриков. Динкл протянул ее ульфанцу.

— Бери.

— Спасибо.

Ульфанец взял цилиндр, засунул его в рот и несколько раз жадно затянулся. По его лицу расплылась блаженная улыбка.

— Что такое?— потребовал объяснений Мерриман.— Он даже не зажег эту штуку! Что вы дали пленному?