Чужой гость

Гладов не стал прорываться к конвою по кратчайшей. Прикрываясь от огня установленных где-то в посёлке миномётов остатками выжженных ещё во время войны противовоздушных башен, батальон начал обходить развалины слева. И вдруг колонна резко затормозила, спрятавшись за дымовой завесой, выпустила змей. Те ринулись вперёд, изображая обходной манёвр, и начали подрываться на минном поле. На оборонявших передовые позиции пустынников обрушился огонь артиллерии. Штурмовой отряд бронепехоты, невидимый за пылью, очистил подступы, затем убийственным огнём в упор вымел с укреплённых позиций первую линию оборонявшихся. И сразу же одна за другой бронемашины широким веером вошли в развалины, на ходу сбрасывая десант.

От середины посёлка, несмотря на помехи, удалось поймать сигнал с конвоя. Зажали их грамотно. Пользуясь тем, что огромные и тяжёлые транспортёры, съезжая с трассы, вязли в песке, бандиты взорвали мину под последним из грузовиков, заблокировав дорогу к отступлению. А спереди — лабиринт из развалин. Командир сопровождения в ответ занял круговую оборону, по внешнему периметру расставив грузовики с рудой и полуфабрикатами металлов: прочные стенки, вдобавок усиленные литыми чушками, были способны выдержать попадание любого снаряда.

Пустынники держали оборону, и сами контратаковали. На последней трети посёлка они создали настоящую полосу укреплений, и это под носом у регулярно проезжающих конвоев! Наверняка смотрели на мелочь из трёх-четырёх десятков транспортёров и ждали большой куш. Штурмовики, попав под огонь пулемётов и миномётов, отступили. Артиллерия стала бить по вспышкам, но это не принесло никакого результата. И тут майор вывел свой последний козырь. Когда-то в состав каждой тактической группы бронепехоты входили огнемётчики, прозванные «летучими мышами» за то, что крупные наплечники, специальный шлем, способный видеть даже в условия пожаров, и баллоны за спиной делали их похожими на древнее земное животное. Сейчас, когда давно не надо было выжигать из почвы остатки живых построек завроидов или отбивать атаки москитных микророботов керхеров, «огненные мыши» считались дорогим излишеством. Но майор Гладов был иного мнения, и имел возможность настоять на «правильной» комплектации своего батальона. Прячась за развалинами, шестеро «мышей» подобрались к вражеской обороне. Под прикрытием огневого вала артиллерии вышли на рубеж атаки и пустили в ход огнемёты. Сначала позиции бандитов накрыло пламенеющее облако с температурой «всего» четыреста градусов, затем смесь пошла плотной струёй с температурой в несколько тысяч градусов. Смесь имела свойство прилипать к любой поверхности. Горела вместе с любой вещью, на которую попадала. И этот огонь нельзя было погасить ничем, ни водой, ни песком, ни пеной, ни противопожарными газами.

*****

Как один из офицеров, Глеб вынужден был присутствовать на встрече с руководством конвоя. Командир охраны был старым волком пустынных боёв, а вот второй, щеголявший безумно дорогими сапогами из натуральной свиной кожи, рубашкой и штанами из хлопка и пробковым шлемом, был явно чьим-то сынком, поставленным папиком на необременительную должность. И сейчас брезгливо смотрел на солдат. Пустынная бригада! Ну ладно, офицеры по большей части в скафандрах. Но чтобы остальные бойцы из одежды имел на себе только бурнус и тюрбан плюс бронежилет? Позор! Солдаты глядели на начальника каравана «морда кирпичом», но в глазах читалось презрение. Попробовал бы этот хлыщ проделать дорогу не в кондиционируемой кабине, а заодно ещё побегал бы под плотным огнём.

— Господин майор, вы, кажется, допускаете ошибку. Мы погибали для того, чтобы доставить груз в Город, а вы разрешаете его грабить?

Видно было, как командир охраны еле сдержался, чтобы на этом «мы» не выругаться. Промолчал, ему с «начальничком» наверняка ещё не один рейд делать. Офицеры и солдаты батальона открыто начали ухмыляться, хорошо хоть не захохотали. Майор Гладов остался бесстрастен.

— Господин Плоскин. Две машины разбиты, я буду вынужден утилизировать груз. Сами понимаете, контейнеры нарушены, их доставка ставит под угрозу биозащиту города. Завтра мы с вами оформим акты и всё сожжём. Или вы хотите всё-таки взять на себя ответственность и перегрузить контейнеры на уцелевшие машины?

Начальник каравана посмотрел с бессильной яростью. Выращенные «на грунте» продукты по вкусу были лучше гидропоники эко-купола, на которой вдобавок временами сказывалось неидеальное качество труб и удобрений. Выращивать под куполом животных на мясо вообще выливалось в сумасшедшие деньги — потому в Городе собственное мясо было исключительно синтетическое. Когда-то, пока колония развивалась и могла себе позволить смелые проекты, в Озёрном расширили естественный выход из подземного моря на поверхность. Крохотное солоноватое озерцо с чахлой рощицей превратилось в большой оазис. Люди там жили смелые и трудолюбивые, год за годом расширяя орошаемую территорию и отвоёвывая у пустыни новые поля.

Конкуренции с фермами Озёрного городские продукты не выдерживали. Но согласно всё тем же протоколам биозащиты, контейнеры с едой проверялись и опечатывались перед погрузкой. С повреждённой пломбой ввозить под купол нельзя ни грамма. Этим пользовались, в каждом рейсе с каждого транспортёра один-два контейнера «уплывали налево» как повреждённые и уничтоженные. Естественная убыль при транспортировке. Сейчас этот лощёный хлыщ наверняка специально подзадержал несколько отправок. Мол, крупный единый конвой обойдётся дешевле с охраной, на деле же рассчитывая положить в карман изрядный куш. А теперь из-за нападения продать удастся только груз с по-настоящему разбитых машин, не прибавив ни грамма сверху. Вычесть ту часть продуктов, которая уйдёт солдатам, добавляя популярности майору. Определённую сумму придётся отстегнуть своему начальству, иначе оно «прозреет» насчёт незаконных схем. И даже если завтра майор не потребует своей доли в доходах за акт по утилизации, от первоначальной суммы в карман упадут сущие гроши.

— Господин майор, там трупы доставили. Вам стоит взглянуть.

— Господин Плоскин, я так понимаю, с вашей стороны вопросов нет?

— Нет, — как от порции кислятины сморщился чиновник.

— Тогда господа офицеры, прошу за мной.

Хотя до Города осталось недалеко, но езда в темноте растянутой цепью грузовых машин и в обычных рейсах была достаточно эффективным способом самоубийства. А сегодня часть бандитов могла уйти и запросто, хотя бы из мести за поражение, на обратной дороге попробовать обстрелять караван. Грузовики окружат кольцом постов и до утра организуют лагерь. Трупы уже начали упаковывать, пока не завоняли: бросать качественную органику озёрные не собирались. Повреждённые машины наспех залатают, чтобы они могли налегке добраться обратно, заодно доставят домой органику. Несколько погибших своих похоронят в посёлке, чтобы их прах удобрял растущие возле домов деревья. Бандитов кинут в общую переработку и отправят на поля.

Шесть тел разной степени сохранности положили отдельно. Один из лейтенантов негромко ругнулся, Гладов промолчал, хотя и нахмурился, лоб испещрили морщины. Спины погибших украшала татуировка вставшего на дыбы медведя. Знак, что это мужчины из селения Пустынного хана. Прозвище повелитель пустыни этот человек носил не просто так: начинал он с небольшого оазиса, теперь же ему платили налог больше половины живущих в песках. Город его дела не касались, Хан городских тоже не трогал — ему хватало пустыни, где он пытался создать подобие настоящего государства со своими законами. И вот дерзкое нападение на караван. Но в подлинности татуировок можно не сомневаться, никто, даже самый безбашенный пустынник, не рискнёт нанести такой рисунок, не имея на это права. И помогать рисовать откажется.

Что-то Глеба насторожило. Он заставил броню отснять каждую из татуировок, потом подключился через биопроцессор и попробовал наложить рисунки друг на друга. Совпадение от восьмидесяти пяти до девяноста четырёх процентов.

— Командир, — Глеб вызвал майора по индивидуальному шифрованному каналу. — Нам сунули фальшивку. Я сейчас прогнал татуировки через анализатор. Их наносили машинным способом. Совпадение почти полное. Нападение заказывали из Города. Пустынный хан тут ни при чём.

— Значит, свои… Плохо, — Глеб выразился бы покрепче, но сути дела это не меняло. То ли караван, то ли их батальон втянули в политику, причём по масштабу интрига была на уровне кланов начальников отделов. — Лейтенант. Отыщите вот эту девушку, — на интерфейс брони тут же пришла фотография. — Её должен был встретить порученец начальника Тоцкого, но этот дурак словил пулю. До возвращения обеспечить её безопасность. Приоритет задачи — первый.

— Так точно.

Нужная девушка нашлась возле одного из грузовиков. Шестнадцать-семнадцать лет, очень хороша, красоту не портила даже короткая стрижка. А ещё она стопроцентно родилась и выросла под эко-куполом, с детства контроль наследственных болезней, присмотр врачей и нормальное питание. Сопровождал её крепкий парень. Нос картошкой, круглое лицо простое, бесхитростное — легко обманешься, посчитав парня за глупого дурачка. Судя по татуировкам, родился парень в одном из поселений на плато, но за пределами внешнего городского пояса, и успел сменить несколько банд. И то, что его принимала новая сильная банда взамен старой, а теперь он явно вообще живёт одиночкой и работает сам на себя, говорило — этой показной глупостью лучше не обманываться. Парень умён и опасен как завроид.

— Владислава?

— Лада, — поморщилась девушка. — А это мой напарник Андрис.

— Лейтенант Глеб Каховский. Ваш встречающий тяжело ранен. Вместо него назначен я. Я же отныне буду отвечать за вашу безопасность. Прошу за мной, ночевать и ехать до города вы будете вместе с моей ротой.

*****

Сапёры обшарили местность и признали её безопасной, так что Глеб с удовольствием снял броню и теперь сидел, наслаждаясь ночной прохладой. Не занятые в караулах солдаты набрали в развалинах высохших колючек и жарили эскалопы на костре. Богуслав приготовил какой-то несказанно вкусный суп из продуктов, добытых в разбитых грузовых машинах. Несколько парней после ужина растворились в темноте. Работа на полях была физически крайне тяжёлой, поэтому фермерство считалось мужским делом — грузовики в основном водили женщины, среди которых встречалось немало молодых. А к внебрачным детям озёрники относились спокойно, лишь бы отец был генетически здоров. Например, как солдат из-под эко-купола или поселения Первого пояса, где имелась современная медицина. Лада осталась у костра, а вот Андрис, вопреки предположению Глеба, ушёл искать чьей-то благосклонности. И тоскливый взгляд, который он перед этим бросил на напарницу, Глебу очень не понравился.

Пахло дымом и мясом, пробуждая к жизни какие-то совсем уж дремучие воспоминания из далёкой памяти предков. Трещали сгорающие ветки, играло золотисто-багряными язычками пламя, искры поднимались ввысь, словно хотели забраться в чёрное небо и остаться средь созвездий, но гасли на середине пути. И от этого небо казалось чёрным стеклом, непроницаемо закутавшим Опал, звёзды оттуда смотрели на человека зло и насмешливо: больше вам не разбить нашего уединения грохотом космических кораблей. Отныне ваш удел коротать ночи в пустыне, царстве голых скал, развалин и песка. Наваждение захватило Глеба. Давно, с самого детства с ним не случалось вот так хандрить, глядя на пустое звёздное небо. Стараясь отогнать морок, он заговорил с Ладой: