Пьесы. Статьи

И н г а. Да нет же, я этого не говорю. Напротив, я прекрасно понимаю, что вы вынуждены были бы это сделать, если бы у вас было оружие, хотя только вчера еще доказывали, что мы не враги… (После паузы, с недоумением.) Неужели столько перемен со вчерашнего дня? Мы ведь те же люди.

Я н. Не совсем. Я уже вам сказал: мы в западне, в нашей общей западне. И только один из нас может выйти отсюда с гордо поднятой головой. Вы или я.

И н г а (подходит к Яну, кладет ему руку на плечо, смотрит в глаза). Такие люди, как вы и я, должны жить свободными, счастливыми. Как вы сказали: с гордо поднятой головой. Разве это уже невозможно?

Я н. Если бы вы знали, как мне не хочется сейчас умирать! Только одно страшнее: снова потерять свободу! Да, это самое отвратительное чувство — страх, животный страх людей, попавших в окружение. Почти такое же отвратительное, как тот обезумевший звереныш, который поселился в вас, — обезумевший звереныш надежды.

И н г а (отворачивается, отходит в сторону, после паузы). Если бы вы знали, как мне не хочется жить!.. Вы должны это понять. Уходящий мир не был моим миром, я ненавидела его, может быть, не меньше, чем вы… (С болезненным недоумением.) И все же он был мой! Мой! Я поняла это, когда очутилась здесь одна, в темноте, беззащитная. Когда любая чужая рука могла протянуться за мной. И когда вы подали мне эту милостыню… (После паузы, выпрямляясь.) И только теперь эти выстрелы…

Я н. Которые раздаются как будто бы все ближе…

И н г а. Совсем близко. Да, вы правы, я внутренне ощущаю их. (Напряженно.) Жду… жду…

Я н (вдруг резко). Где вы были сегодня на рассвете?

Инга захвачена врасплох.

Я видел, как вы крадучись пробирались по двору. К сожалению, вы исчезли, прежде чем я понял, что это были вы. Я пошел в вашу комнату проверить свои догадки. Кроме маленькой Лорхен, там никого не было, а по открытому окну я понял, какую дорогу вы выбрали… Так было?

И н г а (овладев собой). Совершенно верно. Ну и что же? Я была в церкви. Она, как вы знаете, недалеко отсюда, рядом с нашим садом.

Я н. Вы были там одна?

И н г а. Говорят, что там бог.

Я н. Допустим. Но это еще не все. Не прошло и полчаса после вашего ухода, как на окраине городка послышались первые выстрелы. Сначала я не связывал это с вами, но теперь…

И н г а (провокационно). Теперь вы считаете, что есть какая-то связь между моим отсутствием и этими выстрелами?

Я н. Думаю, что только вы можете объяснить мне это. И даже больше: вы обязаны объяснить.

И н г а (расхохотавшись). Если обязана… (Вызывающе.) Допустим, это я… Я взывала о помощи!

Я н (схватив ее за руку). Яснее, яснее.

И н г а (решившись на дальнейшую игру). Так ведь это совершенно ясно. Со вчерашнего дня я ждала этих выстрелов. Вчера мне удалось связаться с ними, с теми, кто вышел сегодня из лесу.

Я н. Неправда! Вы лжете!

И н г а. А вы не верите? Ваши коллеги поверили бы сразу.

Я н (в замешательстве, после паузы). Значит, это вы…

И н г а. Чему вы удивляетесь? Вы отказываете мне в праве звать на помощь? Вы?

Я н (ошеломлен). Позову моих коллег. Скажу им, что это вы… вы призвали тех…

И н г а (подходя вплотную к Яну). А я думаю, вы этого не сделаете. Вы сами вчера помогли мне. Быть может, я неблагодарна, но ведь я следую вашему примеру, пытаюсь помочь себе. Разве вам непонятно, что я не хочу расплачиваться за вину других, я хочу выбраться отсюда, выбраться любой ценой! Так же, как и вы. И мне все равно как…

Я н (взбешенный, хватает Ингу за плечи). Хватит, прекратите!

Лицом к лицу всматриваются друг в друга, охваченные ужасом.

Смотрю на вас и пытаюсь отгадать, что может случиться с нами через час, два, а может быть, через десять минут… теперь, когда мы подчинены уже другим, жестоким законам… (С болью.) Почему, почему вы мне все это сказали?

И н г а (кратко). Потому что вы должны уяснить себе все до конца. Но я совершенно уверена, что вы никому об этом не скажете. Простите меня за то, что я навязала вам свою тайну… Но она долго не продлится… может быть, час, два, а может, только десять минут…

Слышатся более громкие выстрелы. Входит И е р о н и м, в шинели и шапке, с вещевым мешком в руке. Ян, смущенный, отходит от Инги. Иероним подходит к Яну, молча мрачно смотрит на него.

Я н. Вид у тебя неважный. Плохо дело, да?

И е р о н и м. Плохо. Лезут, сволочи! Все дороги перекрыли… Черт знает что такое! Если наши не подоспеют… Но им важен только фронт — шагать вперед, и всё тут. А такие, как мы, их меньше всего интересуют… Я говорил, не надо было задерживаться, а напрямик домой… Но вам захотелось пожить…

Я н. Ты говорил? Когда?

И е р о н и м (подозрительно смотрит на Ингу). А эти как себя ведут? Для диверсии много не надо. Во всяком случае, нужно за ними присмотреть. И за докторишкой, разумеется…

Я н (насмешливо). Хочешь сказать, что именно за этим ты и пришел сюда.

И е р о н и м. Да откуда я знаю, зачем я пришел. Один я остался. Павел и Кароль получили оружие и пошли стрелять. А между прочим, нюх у тебя что надо. В случае чего эти девушки могут нам теперь пригодиться… Как-никак, мы их приютили…

Я н. Понимаю. Значит, ты пришел, чтобы напомнить им об этом.

И е р о н и м. А почему бы и нет? Признаться, некоторые сомнения у меня были, но теперь я вижу: ты поступил не так уж глупо. Учиться надо, черт возьми, до самой смерти. Великодушный жест, проявленный нищими, хорошо и это… (Инге.) Ваши соотечественники устроили нам совершенно ненужный сюрприз. И, сказать по правде, непонятно, что им здесь понадобилось? У нас нет ни малейшего желания снова видеть людей в этих мундирах. Хотим уж наконец обрести покой, выбраться из болота, из всей этой мерзости. Казалось, уже можно почистить обувь, и вдруг — на тебе!.. Согласитесь, мы не заслужили таких номеров. Порядочные люди вроде нас…

Я н. Перестань, старина. Лучше поищи подходящее укрытие. Выход, конечно, не блестящий, но, в конце концов, ничего другого не придумаешь…

Выстрелы громче и громче. Все трое напряженно прислушиваются. В дверях слева появляется А н з е л ь м. Он тоже прислушивается. Вбегает М и х а л.

М и х а л. А вы все еще здесь? Объявлен приказ: все, кто не имеет оружия, должны собраться в здании школы…

И е р о н и м. Зачем? Чей приказ?

М и х а л. Наши уже оставили многие здания. Это может плохо кончиться. Комендант города считает, что, чем сидеть по домам, лучше нам всем собраться в одном месте.

Из передней входит Л ю ц ц и. В руках у нее стакан с недопитым чаем.

И е р о н и м. Правильно. Всех вместе, пожалуй, не уничтожат. Пошли! (Быстро уходит.)

М и х а л (заметив Люцци, подходит к ней, механически берет стакан, отпивает несколько глотков и отдает обратно). Будь здорова, Люцци! В котелке закипает, но чаю не будет.

Л ю ц ц и. Что случилось? Куда вы идете? Я пойду с тобой.

М и х а л. Вздор! Ведь тебе ничто не угрожает. Ты умнее нас всех. А, к дьяволу! Я даже не могу сказать тебе «до свидания». (Быстро уходит.)

Л ю ц ц и. Уходят, Инга. Они действительно уходят!

И н г а (Яну). Идите. Ясно, ничего хорошего мы пожелать друг другу не можем.

Я н. Да, вот оно! Уже кусается этот ошалевший, проснувшийся в вас звереныш. Еще минута — и он вцепится мне в горло. (Берет свой вещевой мешок.)

Л ю ц ц и. Какой звереныш? Вы ужасные люди. Звери менее жестоки.

Я н (Анзельму). А вы? Слышали приказ? Нужно немедленно собираться в здании школы. Поторопитесь.

А н з е л ь м. В здании школы? О нет, спасибо. Останусь здесь. Здесь подожду.

Я н. Чего, черт побери?!

А н з е л ь м. Своей пули, коллега, своей пули!

Ян пожимает плечами и уходит. Инга и Люцци молча смотрят на дверь, которую он оставил открытой.

(Идет в глубину комнаты, устраивается поудобнее на стуле между окон и закрывает глаза с видом человека, которому удалось удачно закончить важное дело.) В школу… Зачем это идти в школу? Знаю на память стишки, в которых повторяется слово «свобода»…

Перестрелка усиливается.

З а т е м н е н и е.

Сцена постепенно освещается. А н з е л ь м по-прежнему у окна. Инга, закрыв лицо ладонями, сидит за столом. Л ю ц ц и полулежит на диване. За окном полная тишина.

А н з е л ь м (тоном пассажира, ожидающего на вокзале). В лагере почти все мои коллеги изучали иностранные языки. Разумеется, они выбирали те, основные, которые могут пригодиться в жизни, в дипломатии или торговле. А я изучал персидский.

Л ю ц ц и (думая о другом). Зачем?

А н з е л ь м. Вот именно: зачем? Коллеги тоже задавали мне этот вопрос.

Л ю ц ц и. Просто вам хотелось пооригинальничать.

А н з е л ь м. Нет, я хотел, чтобы все то, что я делаю, не имело никакого практического смысла, не было пригодным в жизни. Вы спросили — зачем? Извините, но это рабский вопрос. По-настоящему свободный человек должен быть совершенно безразличен к тому, что он делает. Я хотел читать Хафиза в оригинале. А что за польза читать Хафиза в оригинале? Никакой, кроме ощущения своей независимости. Во всем лагере я один сумел достичь этого.

Л ю ц ц и (заскучав). Если вы такой умный, скажите, что может означать эта тишина? Два часа стреляли, а теперь тишина, даже в ушах звенит.

А н з е л ь м. Так всегда. И тогда, в лагере, было то же самое. Сперва долго стреляли со всех сторон, а потом настала такая тишина, будто всем стреляющим вдруг не хватило боеприпасов. И только потом какие-то солдаты подошли неслышно к нашему лагерю и стали разбирать ворота.

И н г а (открывая лицо, устало). Ну и что? Что вы почувствовали тогда?

А н з е л ь м. Если хотите знать — никакой особенной радости. Не только я, но и мои коллеги в первую минуту чувствовали себя немного тревожно. Никто не решался первым пройти через открытые ворота, все смотрели друг на друга. Мне это не понравилось. Я вернулся в барак, лег на свои нары и стал читать.

Л ю ц ц и. И, конечно, что-нибудь по-персидски?

А н з е л ь м. Не помню что. (Пауза.) Вот и сейчас… Раз уж эта тишина настала, непременно что-нибудь произойдет.

И н г а (встает, подходит к открытому окну, после паузы). Слышите?

А н з е л ь м (тоже подходит к окну). Да, что-то гудит. Моторы, кажется. Но довольно далеко.

И н г а. Моторы? Что вы этим хотите сказать?

А н з е л ь м. Что это грузовики или танки, кое-что для нас. Возможно, они уже раньше подошли, только из-за выстрелов трудно было разобрать.

И н г а. Подошли? Значит…

А н з е л ь м. Это может означать, что напавших на городок прогнали и они вынуждены были отступить к лесу.

И н г а (шепотом). И поэтому такая тишина?

Л ю ц ц и. Определенно.

И н г а (кричит). Да нет же, нет! Вы ошибаетесь! Сейчас только начнется. У них нет другого выхода! Они сейчас как отчаявшиеся звери. Но что вы знаете об отчаянии? У вас чужое, мертвое лицо… пустые, потухшие глаза… (Ошеломленная, в отчаянии осматривается вокруг.) Что же делать, Люцци?.. Что делать? Я не вынесу этой тишины… (Вдруг замечает на этажерке патефон, подбегает к нему, хватает первую попавшуюся пластинку, ставит.)

Раздаются бодрые звуки немецкого военного марша.