Бессмертный Меч

— Вольный? — Воморах повернул голову в сторону входа, — Ты говорят, помер.

— С бессмертными такое случается, — сказал Вольный, усаживаясь на табурет, рядом с постелью гнома.

Воморах оценил игру слов. Его смех прозвучал как тихое дребезжание старых костей. Все тело берсерка было укутано толстым слоем бинтов и повязок, потемневших от крови. Глаза Вомораха были покрыты бинтами — во время боя он ослеп, потеряв оба глаза. Лорим аккуратно держала его за руку, единственную руку. Правой он лишился в бою, как и левой ноги.

— Я чую жалость, Вольный, — чтобы эта фраза в должной мере выразила его недовольство, гном собрал почти все имеющиеся силы, — Я жив. Более того — я ещё здесь. Гномы вполне неплохо живут с протезами, некоторые радуются им больше, чем прежним конечностям. Без глаз тоже как-нибудь управлюсь. К тому же, я наконец-то обрёл нечто куда более ценное, — пальцы гнома погладили ладонь Лорим, на лице которой не осталось и капли той воинственности, что она продемонстрировала во время знакомства.

— Твои слова помогли мне собраться, вновь найти себя. «Принесённые жертвы нужно чтить». Если у берсерков когда-нибудь появиться девиз — это будет он.

— Я рад, что ты ещё с нами.

— Я тоже рад, что ты не помер, Вольный. Хоть и не верил, что кто-то вроде тебя может так просто отдать богам душу, — сказал Воморах уже совсем тихо, — Приходи позже, когда у меня будут силы нормально разговаривать. А сейчас топай, уверен у тебя найдутся дела.

Тарас попрощался с покалеченным берсерком, которого этот короткий разговор вконец вымотал, и вышел наружу. Сейчас ему требовалось сделать кое-что, что он не делал уже давно.

Женя устало плелся по окраинам города. Он помогал убирать город, когда до него дошла новость, что Вольный вернулся. Когда он добрался до лагеря его там уже не было. После некоторых поисков он узнал, что друг вышел за черту города, где-то в районе мёртвой саламандры.

Тарас ответил ему утром, сказав, что он в норме, поэтому особенно на его счёт парень не беспокоился. Но ему хотелось услышать в подробностях, что произошло. Да и раз уж осада закончилась, нормальные тренировки должны вернуться. Не проявить личную инициативу в таком деле — почти стопроцентная возможность заработать пару лишних испытаний к предстоящим мучениям.

Уже у самого выхода дорогу ему преградил Касиз. Наёмник прижал палец к губам и повёл его за собой. К руинам соседнего здания, где уже собралась нешуточная компания зрителей: Вильма, Строльф, Библиотекарь и ещё несколько сопровождающих его гвардейцев. Все они смотрели в одну сторону — на Вольного, стоящего подле ещё излучающей свет громадной туши.

— Он когда-нибудь делал так раньше? — спросила его Вильма.

Мрачный Клинок присмотрелся. Вольный наносил удары по воздуху вокруг него. Иногда и вовсе замирал, а потом прыгал на месте или резко приседал. Иногда он отрабатывал с ним удары в стойке, не во время поединков, но это было не то. Он как будто сражался с кем-то невидимым.

— Нет, а что?

— Это похоже на Запечатление, — сказал Строльф и, оценив реакцию бессмертного, объяснил, — великие мастера могут полностью запомнить движения, характер и повадки оппонента. Они способны запечатлеть его в своей памяти. При должных навыках можно использовать этот образ, как своего оппонента во время тренировки. Когда ты закрываешь глаза, и всеми своими ощущениями представляешь, что напротив стоит враг. Ты стараешься почувствовать его движения и ответить на них. Очень сложно двигаться так, будто на твои движения влияет живой оппонент. Но у твоего друга получается, но он почему-то стоит на месте.

— Он не стоит на месте, — произнёс необычный гвардеец, стоящий подле Библиотекаря, — присмотрись Строльф. Когда он замирает — это значит, что он бежит или прыгает. Эти необычные движения, чтобы поставить себя в положения в котором он будет в конце пробежки. Короткие шаги он может себе позволить в пределах очень маленькой области. Я бы сказал, три на два метра. Как будто он заперт в клетке.

— Но там ничего нет, — озвучила очевидный факт наёмница Осеннего Ветра. Вокруг Вольного на несколько десятков метров было свободное пространство.

— Я знаю, — согласился с ней гвардеец, — это просто его привычка. Думаю, стоит напомнить ему, что сейчас вокруг хватает места.

С этими словами гвардеец сорвался с места и за считанные секунды преодолел разделяющие их расстояние.

Тарас бился с Инароксом из своего воображения, чувствуя, что в очередной раз проигрывает, когда ощутил чьё-то приближение. Он быстро развернулся в ту сторону, выставив перед собой копьё и открыл глаза. В паре сантиметров от наконечника остановился гвардеец. Не Строльф — слишком много отличительных знаков на доспехах. Таких с ними в походе не было.

— Позволь представиться, меня зовут Катвир. Я — глава стражи Библиотеки Дайма. Прошу прощения, что вмешался в твою тренировку, но я заметил, что ты почти не двигаешься, хотя вокруг довольно пространства.

Вольный огляделся. Здесь действительно было где развернуться. Он ушёл подальше от города, чтобы его никто не отвлекал: он давно не пробовал так тренироваться и боялся, что шум может нарушить его концентрацию.

— Я успел услышать о тебе, Вольный. Я знаю, почему ты тренируешься. Позволь кое-что тебе предложить.

Катвир предлагал ему дуэль по особым правилам. Практически реальная схватка. И в этот раз предложение о поединке исходило не от высокомерного идиота, как то было в Дайме, желавшего лишь покрасоваться. Стоящий напротив воин предлагал ему реальный обмен навыками, возможность роста. Тарас чувствовал, что стоящий напротив человек обладает внушительными способностями и поэтому согласился.

— Отлично.

Мужчина занёс одну ладонь над другой, как будто пытался сжать невидимую сферу. Мир вокруг за доли секунды скрылся за кружащимся куполом из белой энергии с проблесками зеленых вкраплений. Поток маны в теле Вольного начал быстро расти, как и физическая мощь — он даже не заметил, как треснуло древко тренировочного копья.

— Просто представь себе желаемое оружие, и оно появится у тебя в руках.

В руках гвардейца появился щит и меч из зеленой энергии. Доспехи на нём исчезли, открывая взору суровое лицо, исчерченное множеством шрамов.

— Позволь представиться тебе, по-настоящему. Меня зовут Грунт. Семьдесят третий класс учеников мастера Мараллы. Четыреста двадцатый номер Ордена.

Что было в этом человеке. Что-то в его готовности сражаться, во взгляде, в ауре, которую он излучал. Что-то знакомое, что заставило Тараса представиться так же искренне, как это сделал стоящий напротив него воин. В руках у него появилось копьё из зелёной энергии, полностью повторяющее Стремление Макки. С ним он принял боевое положение.

— Лок. Двадцать девятый набор Судьи. Последний живой узник Ямы.