Приручить королевича

Роман Зореславы и Милонега между тем протекал неторопливо, даря эстетическое и романтическое наслаждение обоим: он водил ее по театрам и концертам, осыпал изысканными подарками, в основном семенами экзотических цветов для оранжереи, пел под окном серенады.

Зато в следующее лето внезапно поженились Вихрь и его терпеливая учительница младших классов. После этого даже Чуролют стал поглядывать на свою экономку чуточку иначе, а та взялась прихорашиваться с усердием юности.

Маше, получившей от сводного брата «скромный» титул маркизы, приглянулся тот самый парнишка из свиты Бури, который в свое время отважно защищал королеву от белогорских захватчиков и после этого пылко признавался в любви Зимославу. Как выяснилось, Венцемир навел на парня напраслину — любовью к молодому королю тот пылал исключительно возвышенной, видя в Снежене идеал рыцаря, мага и правителя. К робкой пухленькой толстушке, незнакомой со светским этикетом и неписанными правилами, парень проникся самой теплой симпатией. Маша от чувств быстро похудела на десяток кило и радостно обновила гардероб по последней придворной моде.

Злат и Радмила взялись разводить кошек, которые отлично породнились с заморскими цуциками, (а те оказались не только синей окраски, но также травянисто-зелеными в красный горошек и пурпурно-розовыми в лиловую полоску). Варя посмеивалась над «заводчиками» и успокаивала Твердивера, повторяя шутку из родного мира, что котенок для молодоженов — это пробник ребенка.

Вран обвыкся с положением глубоко женатого человека — и сошелся с народом кузнечиков. Теперь они вместе готовили «бомбу» для модниц Трех Королевств. Краса забеременела, чем несказанно осчастливила дедюшек-регентов, у которых отпала необходимость проводить пугающие эксперименты с женщинами.

Маша через Врана наладила поставки фианитов для накопителей, но благоразумно старается не перегреть рынок, чтобы не подорвать торговлю у местных мастеров.

Мстислада донесла-таки до Твердивера мысль о женитьбе. Его величество этой мысли поразился, с трудом уместил в свой разум и теперь тщательно обдумывает. Княжна же следует своему плану и хладнокровно загоняет государя в ловушку, из которой тот не захочет выбираться. Когда привыкнет. Вран же привык!

Белой баронессе — внебрачной дочери Грозоврата — вернули свободу и титул королевским указом. Теперь она служит послом доброй воли и инструментами дипломатии доводит до белого каления своего бывшего мужа, бессменного главу совета семей Белых Гор. Зим с Мирославой ее навещают время от времени, чтобы научиться некоторым хитростям политики и горной магии. (У Зореславы, кстати, никаких подобных талантов не обнаружилось, но она не расстроилась).

Друня научился летать, но невысоко и недолго. Из Белых Гор ему прислали невесту, но сайгаки не сошлись характерами: Друне лоснящаяся поджарая красавица показалась грязнулей с вечно испачканными лапами. Зимослав подозревал, что настоящая причина взаимной неприязни кроется в слишком крупных размерах невесты и рыхлом пузе жениха.

Под присмотром всех обитателей Жукова Улья дракончик, названный громким именем Геккон, медленно, но верно подрастал. Яйцо также постепенно увеличивалось в размерах, накапливая в себе энергию для настоящего пробуждения.

_________

По настоянию Кабинета Министров королевскую свадьбу пришлось повторить — устроить пышную, торжественную, с народными гуляниями в праздник конца зимы, как и было изначально запланировано.

Так как отец жениха к тому времени официально сложил с себя полномочия, венчали молодых магистр Чуролют и регент Вольнополья.

Но разумеется, Смур не пропустил это событие и привел с собой дочерей (всех трех) и новую жену. Ее, к слову, равно как и Анну, накануне безжалостно напоили на девичнике, перенесли через шкаф в бессознательном состоянии, а после внушили, будто всей компанией прилетели на частном самолете в очень дорогой парк развлечений, где все гости в обязательном порядке наряжаются в костюмы и играют в общую тематическую игру.

Присутствовала также Хранислава Буря в паре с премьер-министром. К удивлению всех, бывшая королева сама изъявила желание познакомиться с новой супругой экс-короля. И все удивились еще больше, наблюдая, как дамы прекрасно поладили друг с другом — мгновенно поссорились и мгновенно помирились, обвинив во всём Смура.

Твердивер прибыл с сыном, невесткой и нареченной невестой.

Краса, естественно, была в паре с Враном, успевшем утратить излишнюю худощавость, приобрести некоторый лоск и уверенность во взгляде.

Конечно же, явились и остальные друзья молодоженов и прочие приглашенные.

Среди особо почетных гостей выделялись — не только ростом и одеждами — представители Белых Гор. Главный шаман громко восторгался особенностью события, расхваливал устроителей праздника — и твердил всем подряд о том, что нынче «Величайший день в истории мира! Белогорская королева берет в жены синегорскую!» Вельможи и чиновники, подходившие засвидетельствовать почтение заграничному шаману, кивали с непроницаемыми лицами и неприметно обменивались между собой выразительными взглядами. Бледная поганка, явившаяся по праву близкой родственницы жениха, шипела на отца из-под неизменной вуали и обзывала комедиантом (Зореслава и Милонег как раз накануне водили ее в театр). При первом же удобном случае разругалась с родной матерью, приехавшей в свите Твердивера. Затем весь день с вниманием одержимой маньячки не спускала глаз с Мирославы, чем ту под конец вечера довела до крайнего бешенства.

Невеста пожелала видеть на празднике и своих родителей. Долго уговаривать их не пришлось, как выяснилось, о королевствах они были наслышаны задолго до того, как здесь побывала их дочь.

Понятное дело, Варя успела познакомить их с зятем заблаговременно, еще в конце лета, почти сразу после тайного венчания. К своему стыду, Зимослав перенервничал перед встречей больше, чем сама Варя. Ей-то особо волноваться было и не о чем — она знала точно, что родители примут ее избранника с распростертыми объятиями, тем более такого милого. Тем более тесть со свекром в шутку да под рюмочку договорились породниться еще пятнадцать лет назад.

Правда, Варе тоже пришлось несладко — за день до назначенной поездки на дачу. Требовалось подобрать королевичу простую местную одежду, вот и отправилась водить его по магазинам.

Он покорно перемерил всё, что ей приглянулось — и всё не к лицу! Бледный, как моль в пудре. Продавщицы же вокруг так и вьются, норовят в кабинку залететь не вовремя или измерить портняжным метром лично, складочки на футболке разгладить, помочь хоть что-нибудь застегнуть!.. Кое-как Варя собрала комплект в надоевших ей черно-фиолетово-изумрудных тонах и вдобавок прикупила ядовито-сиреневую фуражку, чтобы вихры прикрывала и перебивала бы дикой яркостью окрас шевелюры.

На дачу доехали общественным транспортом — сначала автобусом, потом электричкой, дальше пешком. Смур, поехавший с ними для моральной поддержки, предлагал отвезти их на машине жены, но Зимославу было очень любопытно испытать на себе все прелести местных условий жизни. (Варя же подозревала, что муженек просто хочет потратить на дорогу больше времени).

Родители приняли зятя, как родного. Тоже заявили, что он — вылитый Кудеяр в молодые годы. Поглядев на сиреневые вихры (Варя их пыталась расчесать и пригладить перед выходом, но тщетно), мама со смехом ударилась в воспоминания, как поначалу пыталась привести Смурову шевелюру к естественному виду, перепробовав все марки красок, потом сдалась и собственноручно состригла кудри, хотя жалко было такую красоту до слез! Кстати, хвостик, перевязанный бархатной лентой, она сохранила — думала для Варьки сделать тряпочную мальвину с фиолетовой косой.

— Потом мы посмотрели кино о куклах вуду и решили не рисковать, — захохотал тесть.

— А почему я всего этого не помню? — возмутилась Варя.

Оказалось, что тогда она гостила у бабушки — и пропустила всё интересное!

Под шашлыки, молодую картошку с укропчиком, крупно порубленный салатик и под легкое вино общение получилось простым и душевным. К Зиму с расспросами особо не приставали, позволяя отделываться односложными ответами. Варю тоже на табуретку не ставили и стишки вспоминать не заставляли. Старшее поколение успешно делало вид, будто просто наслаждается тихим семейным вечером.

После чая с пирогом с щавелем мама полезла на чердак, и, понятно, все увязались за нею — смотреть на старый чемодан, в который сложили вещи и одежду, в чем и с чем Смур попал в этот мир: камзол с золотым шитьем, сапоги из тонкой кожи, рубашка с кружевными манжетами, парадный кинжал в чеканных ножнах.

— Штаны только выбросили, — вспомнил Варин папа.

— Я в болото в них сел и порвал все, — кивнул Смур. — Два дня ведь по лесу шатался, пока грибника не встретил.

— Представьте, как я удивился! — хохотнул тесть. — В нашей-то жидкой рощице плутать столько времени надо умудриться!

— Пустые оправы от амулетов я сдал в ломбард — там с отцом моей супруги и познакомился, — продолжал рассказывать Смур.

— Королевский венец? — изумился Зимослав, развернув вафельное полотенчико.

— Меня на закрытие разрыва вызвали с парадного приема, — пояснил Смур. Примерять венец на лысую голову постеснялся, в шутку надел на Варю.

— Вот теперь от коронации не отвертишься! — воскликнула та, обернувшись к Зиму. — Правда, все камушки придется заменить на целые.

Потом Варя утащила его прогуляться по березовой роще в рыжий закат. Довела до речки, по пути с хихиканьем залезла в еловую низинку и продемонстрировала заросли клюквы, жаль, пока еще без ягод.

На высоком берегу речки Зим остановился полюбоваться простором, насладиться спокойствием и тишиной, свежим ветерком с запахом непривычно зеленых трав, с дымком от дачных печек и мангалов.

Шелестели листвой деревья, вдалеке пела лесная птица, по небу плыли кучерявые розово-фиолетовые облака.

Зимослав прикрыл глаза:

— Так вот где она, магия вашего мира…

— Ага, хорошо тут, — согласилась Варя. Не удержалась и повисла на своем принце, потянулась целоваться.

Зим прижал ее к себе, запахнул в свою ветровку, обнял крепко, но на поцелуи отвечать не спешил:

— Прислушайся! Понятно, что раньше ты не замечала, но теперь-то должна услышать.

Варя послушно затихла, сосредоточенно посопела, высунув ухо и кончик носа из своего уютного укрытия. Быстро сдалась:

— Неа, ничего не чую. А что надо услышать-то?

Зим вздохнул, улыбнулся:

— Придет время — услышишь.

— Ну вас, колдунов, с вашими медитациями! — надулась женушка. — Надо будет — сам расскажешь!

Но целоваться всё-таки заставила.

Ночевать на даче Варя наотрез отказалась — жаждала воссоединения с родным диванчиком, на котором можно вытворять всё, что захочется. И упрямо повела Зима в ночную прогулку через лес до станции, ловить последнюю электричку. Насладились светом звезд и видом тонкого месяца, ныряющего в рваное облако. Пением сверчков в придорожных зарослях.