Сердце целителя

— Эти люди-аллигаторы напугали меня до чертиков, — признается Кимберли. — Я просто смотрела телевизор в своей гостиной, когда они появились. Слава богу, моих соседей по комнате не было дома.

Я криво улыбаюсь им.

— Спасена от инопланетян инопланетянами. Сумасшествие.

— До сих пор эти дравийцы ничего не сделали, кроме как помогли нам. — Мэри морщит лицо. — Эти придурки-рептилии пытались оторвать мне руку, когда я не захотела уходить с ними. Скайлар была там, когда доктор все исправил. Я всерьез думала, что умру от боли.

Я морщусь.

— Да, я не собираюсь лгать. Это выглядело действительно плохо. Хорошо, что Брэкстон был там.

— Это имя доктора? — спрашивает Кимберли. — Он горячий. На самом деле они все такие.

Я медленно киваю, неуверенная в том, что чувствую, слыша, как она так говорит о Брэкстоне.

— Горчие? — Тереза повторяет. — Этот парень обжигающий. Я бы нарочно сломала себе руку, если бы это заставило его пощупать меня.

Все смеются, кроме меня. Да, знаю, что Брэкстон великолепен, и я была бы идиоткой, если бы думала, что единственная, кто это заметил. Тем не менее я та, кого он обнимал и утешал, и та, кого он только что поцеловал с такой неистовой страстью, что у меня закружилась голова и между ног стало влажно. Мысль о том, что он делится этим опытом с кем-то другим, заставляет мои кулаки сжиматься.

— Вы знаете, что они планируют с нами сделать? — спрашиваю я, надеясь увести разговор в сторону от Брэкстона.

Пара женщин пожимают плечами, а затем Мэри говорит:

— Я надеюсь, что они вернут нас на Землю после того, как спасут остальных от аллигаторов.

Кимберли поджимает губы и перекидывает золотистые волосы через плечо.

— Я не хочу возвращаться. Меня ничего дома не ждет.

— Значит, ты пойдешь с дравийцами? — Я наклоняюсь вперед и кладу локти на бедра, желая услышать, что она хочет сказать. Мне никогда не приходило в голову, что кто-то на самом деле предпочтет жизнь вдали от нашей родной планеты. Я была так сосредоточена на Камилле, что не нашла времени подумать об этом. Просто предполагала, что мы все вернемся к нашей жизни, но теперь, когда думаю об этом, не знаю, что хочу делать. Как сказала Кимберли, меня тоже ничего не ждет.

Но мысль о том, чтобы оставить Камиллу, мне не нравится.

Кимберли кивает.

— Я ненавидела свою жизнь и была бы не прочь поменять ее. — Ее рот приподнимается, и в ее взгляде появляется блеск. — Кроме того, эти дравийцы намного сексуальнее, чем любой мужчина на Земле.

— Красивые или нет, я не хочу оставаться, — говорит Мэри, решительно качая головой. — Я ценю то, что сделали Брэкстон и другие, но у меня есть планы и мечты, которые хочу осуществить дома.

Я задумчиво постукиваю пальцами.

— Я уверена, что это не что иное, как обходной путь или небольшая задержка, прежде чем наша жизнь вернется в нормальное русло. — Мой голос звучит неискренне для моих ушей, но, судя по выражениям лиц окружающих, они верят в это. Со смертью моих родителей и моей новообретенной силой моя жизнь никогда больше не будет нормальной. Никогда

Тереза облизывает губы и хлопает в ладоши.

— Я хочу, чтобы моей новой нормой было смотреть на этих дравийских мужчин и в конечном итоге получить одного для себя. — Она понижает голос и наклоняется вперед. — Мне сказали, что если у них нет пирсинга на ухе, то это означает, что они одиноки. Ты знаешь, у скольких из них его нет? Я уже нацелилась на доктора, поскольку у него голые уши. Может быть, мне удастся убедить его стать моим новым гинекологом.

И снова все смеются. И снова мой гнев вспыхивает.

— Он проявлял к тебе интерес? — На мой вопрос в комнате воцаряется тишина. Вероятно, не помогло и то, что мой голос прозвучал резко, как удар хлыста.

Тереза изучает свои ногти, как будто ее ничто в мире не волнует.

— Конечно.

— Как? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Взгляд Мэри, полный беспокойства, мечется туда-сюда между Терезой и мной.

— Девочки, думаю, нам следует оставить эту тему. Нам все равно не нужно связываться с этими инопланетянами.

— Он практически признался мне, — говорит Тереза, бросая на меня многозначительный взгляд. — Это только вопрос времени, когда он поставит меня «в стремена», чтобы осмотреть.

Раздается несколько нервных смешков, но я их едва слышу. Моя кровь стучит в венах, а перед глазами все краснеет от мысли, что Брэкстон приставал и ко мне, и к Терезе одновременно. Несмотря на то, что я сжимаю кулаки, моя сила все еще собирается в моих ладонях, заставляя мои руки дрожать, когда пытаюсь контролировать ее и не дать ей вырваться наружу.

— Достаточно, — произношу я, мои слова практически издают шипящий звук.

Тереза перекидывает светлые волосы через плечо и бросает на меня самодовольный взгляд.

— Мы, — говорит она, махнув рукой, чтобы указать на других женщин, — находились здесь вместе все это время, но где была ты? Я вижу, ты в своей спортивной одежде, в том же самом наряде шлюхи, который носила в кампусе. Может, ты уже была «в стременах» доктора и опередила меня в этом?

Я дрожу, мой гнев пронизывает меня, воспламеняя мою силу. Ухмылка Терезы подобна зажженной спичке, и как только она касается меня, я почти взрываюсь. Она продолжает бросать на меня насмешливые взгляды, в то время как остальные сидят в ошеломленном молчании. А затем ее глаза расширяются до такой степени, что полностью видны белки. Она хватается за шею, издавая сдавленные звуки, и другие женщины вскакивают на ноги и бросаются к ней. Мэри хватает Терезу за плечи, спрашивая ее, что случилось, в то время как остальные мельтешат поблизости.

Я наблюдаю за разгромом, пытаясь успокоиться, но в ее страданиях есть что-то такое, что доставляет мне огромное удовлетворение. Стыд наполняет меня при этой мысли, подавляя мою ярость, и как только расслабляюсь, Тереза делает глубокий вдох. Она кашляет и отплевывается, в то время как мой разум кружится и приходит к мрачному выводу.

Я сделала это с ней.

Вскочив на ноги, выхожу из комнаты, не в силах поверить, что только что чуть не задушила кого-то своей силой. Я не убийца, но понятия не имею, что бы произошло, если бы не успокоилась и не ослабила хватку на шее Терезы. Конечно, она вела себя как соплячка, и мне никогда не нравились люди, которые ведут себя так, как она, но это не дает мне права ее убивать. Я была жертвой, и меня тошнит от того, что я стала нападающим.

Я вслепую мчусь по кораблю, мои глаза наполняются слезами. Несмотря на то, что у меня нет претензий к Брэкстону, расстроена тем, что он так поступил с другой женщиной. Чувствую себя невероятно глупо из-за того, что предположила, что я была единственной, с кем он был близок. Конечно, я бы выбрала двуличного мудака в качестве первого человека, с которым пересплю после моего нападения. Это просто показывает, что не знала, как выбирать мужчин тогда, и уж точно не знаю сейчас. Единственная разница между тогда и сейчас в том, что Брэкстон меня не насиловал.

С мокрыми щеками и искаженным от слез зрением я врезаюсь в твердую, неподвижную конструкцию. Ту, которая разговаривает.

— Ты в порядке? — спрашивает мужчина, хватая меня за плечи.

Я быстро моргаю, замечая перед собой Эрикса.

— Мне жаль. Я не видела, куда шла. Я не задела тебя?

— Со мной все хорошо, но с тобой все в порядке?

Я вырываюсь из объятий Эрикса, когда знакомая паника пронзает меня. Моя сила растет, готовая прийти на мою защиту, поэтому рада, что он больше не прикасается ко мне. Не хочу причинить боль кому-то еще, даже если это произойдет случайно.

Мой рот открывается и закрывается, как у рыбы, хватающей ртом воздух, прежде чем успеваю ответить:

— Я так не думаю.

— Позволь мне отвести тебя в медицинский отсек. Мы можем попросить Брэкстона провести осмотр, чтобы убедиться, что ты не больна.

— Он последний человек, которого я хочу видеть.

Уголки рта Эрикса поджимаются, но он никак не комментирует мое замечание.

— Возможно, я смогу отвлечь тебя, показав сад, который есть у нас на борту корабля.

Я неуверенно улыбаюсь ему, благодарная за его внимательное поведение, но с меня более чем достаточно, когда дело касается дравийских мужчин. Кроме того, не знаю его достаточно хорошо, чтобы находиться с ним в комнате наедине. Оставаться в общественных местах безопаснее. Как удобно, что забыла об этом факте, когда была рядом с Брэкстоном.

— Я собираюсь пойти прилечь и отдохнуть, но, может быть, в другой раз?

Он кивает мне.

— Думаю, это освежит тебя, и мы определенно сможем отложить прогулку.

— Спасибо. Увидимся, Эрикс.

— Конечно.

Когда он оставляет меня одну в коридоре, я дышу немного легче. Если и были какие-то сомнения в том, что прикосновение мужчины все еще действует на меня, то этот эпизод с Эриксом их развеял. Я передергиваю плечами, пытаясь избавиться от неприятного, затяжного ощущения его рук на мне.

И все же каким-то образом Брэкстону удалось пробиться сквозь мою тщательно выстроенную защиту, и его прикосновения стали тем, чего я жажду, и тем, что успокаивает меня. Я надеялась, что все это придумала в своем уме или что мое влечение к нему временно пересилило мой страх, но это не так. Он единственный за последние три года, кто дотронулся до меня без того, чтобы я не дрожала от ужаса. Однако я дрожала от желания.

Когда направляюсь в комнату Брэкстона, мои шаги становятся все тяжелее и тяжелее. Я хочу побыть одна, чувство вины за то, что сделала с Терезой, переполняет меня, давит на меня. Но это не единственное, что меня беспокоит.

По какой-то глупой причине чувствую себя так, словно мой инопланетный парень изменил мне.

Глава 8

От резкого звона я поднимаю голову и медленно моргаю. Звук повторяется, заставляя меня со стоном встать. Распахнув дверь, я нахожу Брэкстона, который смотрит на меня сверху вниз. Его голубой взгляд сразу же темнеет, когда он обхватывает меня за плечи.

— Что тебя расстроило?

Я издаю полузадушенный вздох, полный насмешки и мрачности. — Моя жизнь

Он хмурится. — Тебе нездоровится?

— Нет, мистер Вылечу Всех. — Вырываюсь из его объятий, когда оскорбления Терезы выходят на передний план моего сознания. — Я в порядке.

— Ты не выглядишь соответственно.

— Что тебе нужно? — спрашиваю я, выжидая, когда он уйдет. Его такой заботливый и нежный взгляд может привести к моим слезам. Опять. Кажется, что с тех пор как я его встретила, только и делаю, что плачу. Не во всем виноват он, но его доля вины тоже имеется.

Он окидывает меня взглядом, несомненно, замечая мои опухшие глаза и растрепанный вид. Благоразумно не комментирует их.

— Я здесь, чтобы предупредить о том, что через четыре часа мы вылетаем на планету Ялат.

— Отлично. Я готова.

Он кивает, но беспокойство не покидает его глаз. — Жду тебя на погрузочной платформе через три часа. Если опоздаешь, останешься здесь.

— Я буду там, — твердо заявляю.

Брэкстон поворачивается, чтобы уйти, но останавливается. — Уверена, что я ничем не могу тебе помочь? Ты выглядишь расстроенной.

Прикусываю язык, чтобы не наброситься на него. Он не виноват в том, что я накинулась на него, потому что впервые за много лет испытала настоящее возбуждение. Он также не виноват, что решила, что его интересую только я, а не любая другая женщина на корабле.