Я тебя чувствую

— Вот блядь!- выругалась в слух от безысходности. Куда машину вызывать, я не знаю. Может по дороге найду километровый столб? Вышла на задний двор, и, моему взору открылся "незабываемый" вид. Давид обнимает за талию эту суку.

— Я смотрю, вы хорошо проводите время?! — скрестив руки на груди, смотрю на этих " животных".

— Скажи ей Давид! — воскликнула бесстыжая.

— Лиза, я, должен… — перебив его, продолжила я, — Ох, не утруждай себя, я ухожу, совет да любовь. И еще, не заявляйся ко мне на порог близко, как и не подходи на расстояние выстрела, — сказала твердо и уверенно, вскинув подбородок. Не могла же я показать всю боль увиденного. Этого он не достоин. У меня тоже должна быть хоть какая-то гордость.

Как только вышла за ворота, слезы как будто сами выкатывались из глаз. Не смотря на то, что я увидела, меня тянуло к нему сильно, хотелось прижаться к нему и свернуться клубочком. Как будто он меня и не обижал вовсе, но злость не куда не делась.

Выйдя за ворота в слезах и отчаянии, думала как мне добраться до дома. Через несколько минут открываются ворота и выезжает Мерседес тёмно-синего цвета. Он останавливается подле меня и из открывающегося окна вижу Алексея.

— Может всё-таки помочь? — на его лице выступила добрая улыбка. Я немного подумав, решилась.

— Да, было бы не плохо. Можешь, отвезти меня домой? Здесь мне не хочется оставаться хоть на немного, — склонив голову, как провинившийся ребенок, еле внятно попросила его об услуге.

— Конечно, для такой милой леди, можно и горы свернуть, — я так горько усмехнулась. А ведь мне Давид такого не говорил. Села в машину и назвав адрес отвернулась к окну.

— Что, совсем так плохо, да? — видно, что белый волк старался был более мягким, но я и не против, лишь бы отвлечься от мыслей, которые не дают нормально дышать.

— Скажи, а истинные — это правда сильное притяжение друг другу, и вообще они могут изменять им?

— Чтобы изменить, ни разу не слышал, а вот притяжение что ни есть, сильное. А что такое то?

— Он сначала много говорил про истинность, а теперь… А теперь с Дариной разделяли один поцелуй на двоих, — ком в горле стоит, что говорить трудно, не смотря на слезы, что медленно стекают по щекам.

— Оооу, это не нормально, такого быть не должно. Если его только, ха-ха, не опоили? — неуверенный смешок из его уст меня навел на мысль, а ведь и вправду, странно он себя ведет. То милый и речи его теплые, то уже под юбку лезет к этой, женщине.

Доехав в молчании до дома мы распрощались и обменялись номерами. Алекс как истинный джентльмен, открыл дверь. Прохожие оборачивались и шушукались при виде такого красавца. Конечно, у всех оборотней как на подбор крепкие тела, только лисы были на фоне остальных худенькими.

— Лиза, правильно я запомнил? — я качнула головой в знак согласия, — Я могу тебе звонить, ну, как друг?

— Конечно, — мягко улыбнулась и пошла в сторону своего подъезда. Краем глаза заметила, что мой добродетель стоял и смотрел до тех пор, пока я не зашла в подъезд.

Все бывает не вечно.

Дома всё-таки хорошо — своё родное гнёздышко. Можно уйти в свои мысли. Вот и я всю неделю хандрила от тоски по тому, кто так уверял меня, что я его единственная. А в итоге?! А в итоге все равно нашел "идеальную", по его мнению, замену. Нельзя быть доверчивой, просто нельзя. Нужно сразу все взвешивать и продумывать наперёд. Чтобы не было потом душевных травм.

Все не вечно. Даже то начало отношений, которое дарит тебе бабочек в животе, и букетно-конфетный период, со временем, проходят, и остается лишь бытовуха. Просто может люди не умеют разговаривать, и находить компромисы? Или в какой то момент просто закрываются друг от друга, боясь показать себя слабыми? Но ведь счатье как раз в том, чтобы раскрыть себя, быть счастливым. И твоя половинка, если действительно тебя обожает и любит, попытается раскрыть это в тебе, приободрить по пути к твоему счастью. Пусть будут хоть неуклюжие танцы, или же незамысловатые мазки на холсте. Вот и наши отношения с Давидом закончились, не успев начаться. Хах, даже истинность, как описывают ее, не такая уж и значимая оказывается.

Надо взять себя в руки, надо постараться жить дальше. Даже смотреть не смогу на мужчин после произошедшего — жить одной не так уж и плохо, если порассуждать. Заведу какую-нибудь шерстяную зверушку, и будем с ней жить-поживать.

Алексей с того момента, как привез меня домой, звонил каждый день, и лишь на мгновение я забывалась. Он пытался меня рассмешить своими шутками, местами смеялась, а где-то просто, улыбалась. Напрашивался в гости, но я лишь отмазывалась тем, что не лучшее время, в ответ он говорил, что понимает и попытается не давить. А еще настораживало его " хочу увидеть тебя", сначала не придала значения, но потом мне стало не по себе. Ведь с тем оборотнем так и осталась непонятна наша связь, нужно разобраться как можно быстрее с этим. А тут другой клинья подбивает.

***

Подойдя к зеркалу, не узнавала себя. Точно зомби, вся худющая с синяками вокруг глаз, бледная, как труп. Анька звонила и пыталась со мной встретиться, но я отмазывалась тем, что работы много не смогу увидеться с ней. Даже и всего-то ей не расскажешь, у виска покрутит и к психологу отправит. Точно все свалит на то, что много работаю.

Середина сентября — бабье лето. Погода хорошая чтобы прогуляться. И в голову опять лезут мысли о Давиде. И ведь правда не приходил, ложная пара, как оказалось. Но меня то все равно тянет, хоть и пытаешься это запихать как можно дальше. Получалось бы хоть это делать постоянно.

Посидеть в парке на улице будет просто замечательно. Куплю вкусное пирожное и горячий шоколад — это должно поднять настроение. И правда, настроение улучшилось, и думать я стала уже о своей работе. Решила пройтись по улочкам, размять ноги так сказать.

— Лиза? — сзади раздался до боли знакомый голос, и сердце стало отдавать барабанную дробь с болью в груди. Оборачиваясь, я увидела его. Он стоял не живее меня. Бледный, осунувшийся и потерянный.

— Не прогоняй меня прошу, мне тяжело без тебя, — сказал на одном выдохе Давид. Стоял он от меня метрах в трёх, поэтому я даже слышала его тяжёлое дыхание.

— И почему же? Будешь опять твердить про истинность, или про то, что я твоя единственная? — сама не поняла, как тон безразличия вырвался из меня.

— Это правда, я не врал тебе никогда! — подбегает и берет мою руку, — Я сам не свой, сам не понял, что я натворил, все в тумане, — машет рукой в воздухе, как будто отгоняет от себя что-то. Я прошу тебя, давай поговорим, — своей рукой ощущаю его дрожь как свою, и мне стало больно, потому что чувствую его боль.

— Хорошо, идем ко мне домой. Разговор не для лишних ушей. — я потянула его за собой, ведь руку он мою не выпускал, сжимая крепко, как будто боялся потерять меня в толпе.

Шли домой и оба молчали, может потому что подбирали слова к будущему разговору? Зашли домой и я предложила чай, Давид не отказался. Я усадила за стол, поставив кружку чая.

— Говори, я тебя слушаю, — твёрдо отрезала я, оперевшись о кухонный гарнитур. Взгляд свой направила в никуда, лишь бы не смотреть на него.

— Тогда, тот поцелуй… — растерянно начал волк, как резко перешел на повышенный тон, — все было как в тумане, тело меня не слушалось, но в душе кошки скребли, когда ее целовал, волк мой вбесновался, не слушает меня совсем!

— И, дальше что? От меня то что ты хочешь? — спросила его, как будто мне все равно, — непривычно видеть его таким — слабым и эмоциональным.

— Ты что, совсем меня не слышишь?

— Точнее, не могу понять. Если тебе было плохо без меня, то почему не пришел, не объяснился раньше?

— Меня как будто на магните притянули. Даже когда сказал те слова, мой волк взбунтовался и не выходит на контакт до сих пор. У меня как будто ломка. Знобит не нормально всю неделю. Я заперся в доме и ничего не ел и не пил кроме воды.

Я подошла к нему и взяла его за руку, притянула к себе. Да он весь горел, в прямом смысле! Я сбегала за градусником, смеряла температуру и, точно жар, тридцать девять и шесть!

— Да тебе в больницу надо а не по улицам шататься! — ругаясь усаживала его на кровать, крутая в одеяло.

— Не уходи, — так грозно он еще на меня не рычал. Я уложила его на кровать и села рядом. Посмотрела на него и тяжело вздохнула. Что мне с этим Беловым волком делать?

— Тебе нужно пропить лекарства, я в аптеку, — не успела договорить, Давид перебил:

— Нет, мне становится лучше, когда ты со мной. Волк- он начинает отзываться. Мне станет легче, — тяжело вытягивая слова, он закрыл глаза.

Долго я еще сидела около него. В попытках встать, меня сильнее стискивали за руку. Смотря на него, у меня проходила обида, будто ушла на второй план. Глаза мои тоже стали слипаться и я прилегла рядышком под бок Давида.

Снится довольно замечательный сон. Мы с Давидом сидим в большом плетеном кресле около небольшого деревянного дома, укутавшись в плед. Смотрим на огромное голубое озеро, которое окружал по истине сказочный лес. На водянной глади иногда хлопком проходили круги. Давид нежно шептал в ухо ласковые слова, от которых я смущенно похихикивала.

— Лизонька, наконец-то всё закончилось. Теперь я тебя точно не отпущу. Никогда себя не прощу, — целует мочку уха, рукой пролазит под одежду и нежно сминает грудь.

Волна возбуждения проходит током по телу. И резкая боль меня вытаскивает из прекрасного сна.

— Какого хрена? — выругавшись, открываю глаза и осматриваюсь, вижу перед собой Давида.

— Что ты творишь? Ты что, укусил меня? — озадаченным и охеревшим взглядом я уставилась на Давида.

— Теперь мы муж и жена по законам оборотней, — довольно по свойски произносит он, растягивая улыбку от уха до уха.

Я осматриваю укус и от него по всему телу проходит горячая волна. Я поворачиваюсь к нему лицом, смотря с осуждающим взглядом, одновременно шаря по нему, ища открытое место. Придется сделать тоже самое и с ним.

— И с меня метка, дорогой. — кидаюсь к нему и быстрым движением отодвигаю ворот футболки и со всей дури впиваюсь зубами.

— Агрх! Нежнее девочка моя, у тебя не такие острые зубки как у меня, — нежно держал меня за затылок и кажется ловил кайф от этого. Мазохист что ли?

От укуса я перешла к поцелую. Целовала шею, потом щечку с небритостью, нос, глаза, лоб. Отпрянула от него и посмотрела в глаза. И это мужчина чуть не свел меня с ума.

Сняла футболку, прошлась легкими касаниями пальцев по груди, и скользя по кубикам пресса, запустила руку на джинсы. Расстегнула ремень и молнию — нашла самое желанное в данный момент. Как мало ему надо, чтобы быстро прийти в боевую готовность. Я обхватила рукой член и стала двигать вверх и вниз, одновременно смотря в его глаза. Я хотела видеть на лице его наслаждение с моей помощью, видеть то, каким беспомощным он становится передо мной.

Он снял с меня кофту и уложил на спину, стянул джинсы с меня, затем с себя. Теперь уже он рассматривал меня сверху. Прорисовывая пальцем линии на моем теле, проходясь во круг моих сосков.