Маша выбирает яркие цвета

11.

Маша выбирает яркие цвета

Маше очень нравилась её новая жизнь.

Нравилась новая квартира — красивая и удобная, а из окон в кухне и комнате был виден и этот берег реки, и сама река, и тот берег тоже. Красота. А с маленького балкончика — так и вовсе. Жиль вышел на тот балкончик, вмиг сделался серьёзным, и сказал — как красив твой город, Мари. Я кое-что видел в жизни, но такого — ни разу. Буду хранить в сердце, сколько получится.

Это звучало очень здорово, и вообще было приятно. Маша радовалась, что неведомому пришельцу у неё нравится. А когда она заикнулась про грязно и скользко, он хмыкнул, сказал, что скользко — это неприятно, и вообще когда холодно, ему совсем не нравится, он привык, чтоб теплее. А грязь — ну, какая же это грязь? Мари, ты не видела настоящей грязи, когда едешь верхом по улице, и конских ног не вытащишь без волшебного слова, не то, что человечьих. Да-да, примерно вот такого, добавлял он глядя в её смеющиеся глаза, когда она тихонько сказала не самое цензурное слово. А у вас тут всё хорошо.

Хорошо — и ладно. Маша пока не смогла придумать, к какому делу его можно было бы приставить, чтоб и сам со скуки не вял, и чтоб деньги зарабатывал. Но вдруг она это ещё придумает?

А пока она по-прежнему ходила утром на работу, а он оставался дома — спать, общаться с кошками и читать книги. Готовить он не умел, но умел нарезать что-нибудь ножом, причём предпочитал свой. И если дать ему чёткие инструкции, то мог подготовить компоненты для салата, например. Или разделать мясо. А благодаря ему же, у них теперь водились и овощи на салат, и фрукты, и мясо. И даже взнос на бал в субботу за них обоих она перевела прямо в понедельник, после переезда и тусовки.

Тусовка вышла, что надо. И перевезли их всех, и людей, и кошек, и барахло, и посидели потом классно, песни пели, вспоминали всякое — с игр и не только. Правда, кое-кто наклюкался как не в себя, и потом страдал, и не только непривычный к их алкоголю Жиль, а и ещё некоторые, но ничего, дело житейское. Жиль теперь будет знать, что не нужно пить всё подряд без разбора.

Вот только интересно, когда он взялся строить в воздухе пирамиду из тарелок, или устраивать фейерверк из магических огней, все поверили, что это был пьяный глюк? Или кто-то что-то заподозрил? Во всяком случае, деталей в понедельник никто не спрашивал.

В понедельник Маша пораньше сбежала с кафедры, и в салоне предупредила, что один день пропустит — потому что нужно было прибрать старую квартиру и отдать хозяину ключи. Она была дома уже в три часа, и радостно распихала дремавшего и болевшего Жиля.

— Пошли, помогать будешь!

— А я…смогу? — неуверенно спросил он.

— Сможешь. Вообще в холодильнике оставалась водка, ты б хоть глотнул, болезный.

— Да я уже, — он вздохнул и страдальчески поморщился.

— Значит, сейчас таблетку дам от головной боли. И пойдём. А вечером догонимся, я тоже хочу.

В старом доме Маша прошлась по всем комнатам, погладила стены и печку. Всё же, три года — не баран чихнул, просто так не возьмёшь и из жизни не выбросишь. И хорошее было, и… всякое.

Но ничего, теперь всё другое, и дальше будет только лучше.

Они с Жилем отодвинули от стен всю мебель и выгребли скопившийся мусор, она вымыла везде пол, оттёрла и отчистила всё, что подлежало оттиранию и отчищению. Потом собрали мешки и вынесли мусор к ближайшим бакам. И только вернулись — как явился хозяин.

Придирчиво всё осмотрел, начал что-то нести про царапину на стародавненском шкафу и что-то ещё, но под взглядом Жиля заткнулся и принял ключи. И поспешно забормотал, что всё в порядке.

Маша вздохнула про себя, распрощалась со старой жизнью окончательно, и потянула Жиля вниз под горку, в новый дом. Где они поджарили мясо с картошкой, нарезали в четыре руки к нему салат, и разлили остатки коньяка со вчера.

— Пусть твоя новая жизнь будет легка и приятна, Мари, — говорил Жиль.

— Пусть твой Эмиль найдёт тебя поскорее, ты ж хочешь домой, да?

— Хочу, моя прекрасная фея. Нет, ты не думай, мне очень нравится в твоих владениях. Но я никак не могу понять, как здесь себя применить. Дома я больше об этом понимал.

— Поймёшь ещё, какие твои годы! Тебе вообще сколько?

— Двадцать два. Отец говорит — жениться пора.

— Да куда в двадцать два жениться-то, — нет, Маша не поддерживала неведомого ей отца Жиля. — В двадцать два ещё детство в жопе. Только если ну прямо совсем обстоятельства, а так-то можно и не торопиться.

— Вот и я так думаю, — кивал Жиль.

В тот вечер Маша даже не стала делать заказы с картинками — успеется ещё. Один раз можно и не сидеть, лечь спать пораньше. Завтра справится.

Чем ближе подходила суббота, тем острее вставала проблема костюма. Маша никак не могла сообразить, у ещё кого спросить. А где спрашивала — всё было занято.

И только в пятницу вечером её свели с одной дамой, которая занималась крутой историчкой в плане танцев, а не игр, и иногда давала по знакомым свои крутые костюмы. Маша написала — за спрос в лоб не дадут, тут же обрисовала свою надобность и сослалась на всех общих знакомых. И ура, дама ответила, что готова помочь горю, и костюм можно будет примерить в Академе прямо сегодня вечером.

Дама не подкачала, впрочем, Маша видела на её странице альбом с крутыми фотками. Она предложила три варианта, и Машина рука сама собой потянулась к ярко-алому бархату с золотой отделкой. Красота же!

Примерка заняла время — потому что не просто так платье, а со всем и причиндалами, а их там вагон, и ещё маленькая тележка следом едет. Хорошо ещё, балетки есть нейтральные белые, и белые чулки живые, а всё остальное ей дали.

Маша глянула на себя в большое зеркало… да, то, что надо, супер! И к костюму Жиля стопудово подойдёт. А розовые волосы заплести в косу и под головной убор, и всем счастье, вот.

Костюм занял два здоровенных пакета. Ничего, прорвёмся. Главное — она готова к завтрашнему празднику.