Куклы

Глава 10. Дневник Альсени

- Скажи-ка, Летти, а какие песни пела твоя хозяйка?

- Я не могу их повторить.

Странно, кукла произнесла эти слова так серьезно, как… взрослая?

Летти сидела за столом, на удобном стуле для гостей, на коленях у нее была жестяная тарелочка с земляникой. Она не ела, просто иногда брала ягоды тонкими пальчиками, подносила ко рту и к носу – и клала обратно. Это было очень похоже на то, как «кормят» девочки своих кукол. Так вот и сестрица Таня делала в детстве – сажала куклу… конечно, самую обычную, за стол, накладывала ей в игрушечную тарелку конфет и ягод… Серж покачал головой. Теперь вот и он в куколки играет. Но светлая идея «завтракать, обедать и ужинать вместе» пришла в кудрявую голову Летти. «Чтобы мы были как семья».

Сержу почему-то не хотелось вести подсчет, сколько дней живет это дитя в его доме. Совсем недолго, но он уже ощущал странное чувство привязанности. Будто у него появился ребенок, или что-то в этом роде… Летти освоилась в лесном домике, словно раньше жила здесь и просто уезжала погостить. Она гуляла возле сторожки, собирала землянику. А вчера неожиданно притащила птицу, повредившую крыло, и они вместе ее лечили.

Сейчас Серж смотрел на Летти, а думал об Альсени. Понравилось бы юной хозяйке этой деловитой куклы у него в сторожке? Наверное, да. Если бы можно было вернуть время вспять – он бы обязательно пригласил их обеих на чай. Если бы…

- Что ты ее все нюхаешь? – не удержался Серж от вопроса, когда куколка в очередной раз поднесла к носу землянику. – Куклы различают запахи?

- Угу. Некоторым хозяевам нравится делать для нас духи. Или когда мы хвалим их духи. Кукла Лалины часто хвалит… такие… фиалковые.

- А что нравилось Альсени?

- Сирень.

Сирень… За оградкой его дома кусты сирени бурно разрослись за долгие годы, в месяц цветения они, как свечами на праздник, украшались крупными цветочными кистями – белыми, синими, фиолетовыми. А какой от них аромат! В такие дни Серж жалел, что никто, кроме сестры и случайных гостей, не может полюбоваться этим великолепием. Теперь он уже не сомневался в том, что младшей из сестер Арабел непременно понравилось бы тут. И он забросал Летти вопросами: а какие еще цветы любила Альсени? какую музыку играла? что читала?

Поначалу кукла отвечала охотно, но потом становилась все грустней, ее движения стали вялыми, глаза потухли.

- Устала? – Серж привычно усадил Летти себе на колени.

- Да, - кивнула она. – Ты так много спрашиваешь. Я пытаюсь вспомнить… Хочу рассказать. Что еще хозяйка любила? Ну… писать. В такую толстую тетрадь. Каждый вечер. Перед сном.

- Дневник! – озарило Сержа. – Она вела дневник. Вот бы почитать…

Сейчас у него даже мысли не возникло, что чужие дневники читать нехорошо. Напротив, он был уверен, что это ключ ко всему. Откуда взялось такое чувство, Серж понятия не имел. Просто… так оно и было.

- А где сейчас эта тетрадь, ты знаешь?

Конечно. В столе. Нет, на ключ ящик стола хозяйка не запирала. И в комнате ее никто уже не живет. Вопрос за вопросом… Подробность за подробностью. Так Серж узнал, что можно легко проникнуть в сад особняка Арабел через сдвигающуюся доску в ограде, скрытую в кустах… все той же сирени. Подумать только… Альсени так возвращалась домой с ночных концертов? Залезала в низкое окошко, ведущее на кухню… с ума сойти!.. а потом? На все такие вопросы кукла отвечала без тени раздумья. Это была просто ни к чему не обязывающая информация, видимо, четко отпечатавшаяся в ее игрушечной головке.

Серж нахмурился, прикусил губу. Ну что, Таня, дорогая сестричка, так и будешь обзывать братца тюфяком? Ты определенно гордилась бы столь быстрым и удивительным преображением – из лесного дикаря в сумасшедшего авантюриста. Потому что то, что он задумал, иначе как безумием не назовешь.

Следующей же ночью Сержи Альвари, держа в памяти рассказ Летти, без труда проник в особняк Арабел.

При себе у него была склянка со светящимися цветами, заменявшая ему факел. В ее магическом зеленоватом свечении предстала перед юношей любимая комната Альсени. Было бы время – полюбовался б изящной светлой мебелью, поблескивающей в полутьме идеальной полировкой... Но Сержа сейчас интересовал один лишь предмет – невысокий белый столик на вычурных ножках. И едва он склонился, чтобы выдвинуть нижний ящик… Дверь осторожно приоткрылась. Свет, отбрасываемый пламенем чьей-то свечи, смешался с серебристо-зеленоватым магическим сиянием. Серж резко выпрямился – внутри словно что-то оборвалось… что-то, висящее на ниточке глупой надежды. Карина Арабел стояла на пороге и высоко поднятой свечой освещала незваного гостя.

Молодой человек растерянно провел рукою по лбу, приглаживая растрепавшиеся кудри.

- Карина, - пробормотал он. – Что вы здесь делаете?

Девушка помолчала, видимо, приходя в себя от изумления, а потом рассмеялась. Смех у нее был резкий, суховатый.

- Поразительно! – наконец вымолвила она. – Вы забрались в чужой дом и задаете хозяйке подобный вопрос… Нет уж, это я спрошу вас, Серж Альвари, что вы здесь делаете?

- Я пришел в комнату Альсени, - просто ответил юноша.

- Зачем? – проявляя чудеса терпения, вопросила Карина. – Расскажите же, не интригуйте. Ни за что не поверю, что вы решили обокрасть особняк Арабел. Или вдруг вам пришла в голову чудесная идея навестить под покровом ночи меня или Лалину? Но юноши вашего склада соблазняют женщин иначе. Да? Так зачем вам понадобилась комната моей покойной сестры? Что все это значит?

Сержи ощутил что-то вроде глухой усталости. Разгадка тайны была уже, кажется, так близко, и все опять отодвинулось невесть куда… как мираж. И зачем ему все это? Может, просто вернуть куклу Карине и забыть обо всем?

- А все же, - вырвалось у него, - ответьте сначала вы, Карина, зачем вы пришли сюда ночью вместо того, чтобы спокойно спать у себя?

Старшая сестра Арабел вздохнула и зажгла свечи на комоде. Еще ярче, рельефнее проступило из ночного сумрака изящное убранство просторной комнаты – эстетичные безделушки, вьющиеся растения, стопки книг в дорогих переплетах, большие акварельные картины на стенах... Все это из-за причудливого освещения казалось каким-то нереально-фантастичным, словно Серж и Карина попали в кусочек чужого неизведанного мирка. Да так оно, собственно, и было.

Карина спокойно поправила белесый локон, взяла со столика нотную тетрадь… повертела в руках и положила обратно.

- Очевидно же – я думала о сестре. В последние дни и ночи я думала о ней куда больше, чем все те годы, что мы прожили рядом... - Невозмутимое спокойствие Карины наконец-то развеялось, ее голос прозвучал натянуто и глухо. - А ведь когда-то… когда-то совсем маленькими мы дружили… я даже старалась защищать ее. А потом все ушло.

- Я пришел, чтобы взять дневник Альсени, - признался Серж. Карина резко обернулась к нему.

- Что за тайны скрывала тихоня Альсени? Что вас связывало с ней, о чем мы с сестрой не знаем? Вы пришли за чужой вещью как к себе домой – что дает вам право на подобное нахальное безрассудство?

- Это именно безрассудство, - охотно согласился Серж. – Я не знаю, зачем это делаю.

Он доверял ей. Непонятно почему, но этой строгой, сухой девице он доверял больше, чем милой, ласково-обаятельной Лалине. И Серж почувствовал, что может рассказать… Не с появления Летти в его доме… начать рассказ следовало с того дня, когда господин Арабел посетил врача Рению и ее детей, и вместе с ним пришла милая, нежная, светящаяся внутренним светом девчушка…