Единственный конец злодейки — смерть. Том 4

— П-пусти!

— Бедная Пенелопа… Скажи мне, где осколок, прежде чем это произойдет…

Что-то пронеслось перед моими ослепленными глазами. Я не знала, к добру это было или нет. Я думала лишь о колыхавшихся в голове образах.

Я брыкалась, пытаясь оттолкнуть Ивонну, и кончики пальцев коснулись мягкой кожи. Я схватила ее за руки.

— Я сказала, пусти.

— Ах!

От тихого стона я открыла глаза.

— Ха-ха!

Мы обе стояли, вцепившись в плечи и запястья друг друга. Благодаря тому, что я крепко схватила Ивонну за запястье и подняла его, направленный мне в лицо осколок зеркала дрогнул.

Лившийся из него голубой свет, как и прежде, бил мне в лицо, но я уже не придавала этому значения. Когда я открыла глаза, даже бешено мелькавшие образы исчезли.

Кажется, ей не удалось меня зомбировать, и, тяжело дыша, я слегка ухмыльнулась.

— Что такое? Твоя промывка мозгов, кажется, не действует на меня.

— А-а… Неужели?

Однако Ивонна не смутилась от моей насмешки. Она лишь склонила голову набок и спросила:

— Так чего ты больше всего боишься? Я думала, что меня.

— Нет, я ничего не боюсь.

— Не ври. Тогда зачем ты так упорно прячешь осколок? Отдай его мне, и я тебя отпущу.

От слов Ивонны, которая нисколько не поверила, что я не знаю, где осколок, я на мгновенье замерла. Зачем я так упорно его прячу?

Причина не была такой уж грандиозной. Мне просто приказала система. Из-за квеста… Однако… если я его отдам, она меня вышвырнет. Так ли необходимо упорно его прятать? Есть же скрытая концовка.

Я не была уверена, что доберусь до концовки и смогу выйти из этой безумной игры. И умирать, как велит сюжет, не хотела.

«Может, просто отдать? Если поискать, всегда найдется способ выбраться…» — вдруг подумала я.

— Ну? Отвечай, Пенелопа, — неутомимо требовала ответа ангелоподобная Ивонна. Я резко пришла в себя, перевела дыхание и, сжав зубы, выпалила:

— У меня его нет. Я же сказала, что не брала его.

— Тогда какой смерти ты боишься больше всего, Пенелопа?

— Что?

— Смотри.

В одно мгновенье она сменила тему. Пока я думала, что ответить Ивонне, на некоторое время замолчав, она бездонными глазами указывала куда-то в сторону. На осколок зеркала.

— Вот она смерть, которой ты так боишься.

Голубой свет, исходивший из него, потихоньку затух. Однако, возможно, это произошло из-за слов Ивонны? Меня странным образом начала охватывать ужасная тревога.

— Прости, но мне, в отличие от тебя, не очень страшно. Ну умру и умру, — блефовала я, украдкой косясь на осколок полными тревоги глазами. От моих слов Ивонна прищурилась и широко улыбнулась.

— Такого не может быть. Ты слышала?

— Что?

— Твой голос, бормотавший, что ты не хочешь умирать.

— Что за?..

Я ошеломленно посмотрела на нее. Как, черт возьми, она может знать мысль, быстро пронесшуюся в голове, которую я и сама не успела осознать?

Неужели я произнесла это вслух? Нет. Точно нет…

Видимо, она заметила мою тревогу. Ивонна медленно опустила голову и приблизила свое лицо ко мне. На меня уставились огромные глаза такого же цвета, как исходивший из осколка свет.

— Я неправильно определила причину твоего отчаяния, Пенелопа.

— Подожди.

Что-то было не так. Она продолжила шептать, не моргнув и глазом:

— Давай начнем сначала.

— П-подожди, э-э, нет!..

— Ди ассум.

Одновременно с произнесенным заклинанием мое тело согнулось и пошатнулось, а глаза заволокло голубым светом.

— Ох, фух!

Когда я, тяжело дыша, снова открыла глаза, то оказалась стоящей посреди знакомого места. В холодном поту я огляделась.

— Это…

Это была моя отдельная квартирка. Полуподвальная студия, которую я получила, молча стерпев козни чертова старшего подонка-брата. Здесь я каждый день падала без сил. Как ни странно, меня посетило чувство, что я вернулась домой спустя долгое время.

Я привычно оглядывала комнату. И тут со всех сторон послышалось гудение мух. В тот момент в нос ударил совершенно неведомый мне странный запах.

— Что за запах?

Ужасная вонь, похожая на запах протухшей еды, усиливалась с каждым вдохом.

Я зажала нос, нахмурилась и стала искать источник запаха. Однако тут же обнаружила место скопления несметных полчищ мух. Матрас.

По одеялу, киша, ползали черные мухи. И это было не все. В щели между матрасом и одеялом копошилось что-то желтое с палец…

— Ч-что это… буэ!

Потрясенная видом копошившихся червей, я подавила рвотный позыв и попятилась. В тот момент за дверью послышался крик.

— О боже мой! Что это?

— Вот и я говорю. Такая молодая, только в университет поступила, и так рано умерла.

— Бедная девочка. В последнее время ее совсем не было видно, я думала, что она погрузилась в студенческую жизнь, боже мой…

Последний голос был мне знаком. Кажется, это была тетушка из супермаркета у дома. Я каждое утро забегала за молоком и здоровалась с ней…

— Что это ты говоришь?

Я отчужденно посмотрела на матрас, покрытый мухами и червями. И дураку было понятно, что это означало.

— Я… умерла?

Хоть эти слова сорвались с моих губ, я не могла в них поверить. Я подняла руки и ощупала себя.

Я жива, но… мертва? Подумав так, я тут же резко помотала головой.

— Нет.

Я же не могу умереть. Я как-то осталась жива в том месте. Я собиралась вернуться, как же так?..

Резко мотая головой, я побежала к двери. Это не могло быть правдой. Надо поскорее сказать людям, что я не умерла, что это ошибка!

Я с трудом открыла дверь, чтобы выйти.

— А-а!

Однако вместо внешнего мира я увидела стену из голубого света.

Как только я моргнула, то оказалась в совершенно другом месте. Огромное количество хризантем. А в центре стоит моя… фотография с черной лентой.

— Ч-что это такое?..

Не в состоянии закончить фразу, я закусила губу. Возможно, из-за того, что они взяли мою фотографию со студенческого билета, снятую примерно в то время, когда я поступила в университет, мое лицо с надгробного портрета было ужасно бесстрастным.

[Следующая новость. Младшая дочь генерального директора *** групп гражданка… была обнаружена в своей квартире десять дней назад].

Я резко обернулась на внезапный звук. Он шел из телевизора в совершенно пустом поминальном зале.

[Гражданка… поступила в известный университет и стала жить отдельно от семьи… В результате вскрытия было установлено, что причиной смерти стал шок от дистрофии и переутомления. Полиция подозревает жестокое обращение дома и травлю в университете…]

В новостях говорили обо мне.

— Черт!

В тот момент кто-то выругался и выключил телевизор. Я снова повернула голову. Второй старший брат?

Повернувшись, я увидела троих мужчин в черной траурной одежде, сидевших у входа для встречи гостей. Это была моя семья.

— Я думал, она жила счастливо, раз меня не было рядом, а она умирала в нищете. Зараза.

Второй подонок швырнул на пол пульт и в раздражении взъерошил себе волосы. Мой родной отец нахмурился и коротко сказал мерзавцу:

— Тише. Что за поведение в трауре?

— А что? Никто даже не пришел на прощание.

— Сядь. Снаружи полно журналистов, — грубо отчитал второго подонка первый вместо отца.

— Ха, а сам решил притвориться благородным?

Второй подонок сделал присущее ему свирепое лицо и посмотрел на брата.

— Если подумать, то, что она подохла, полностью твоя вина, брат. Отец дал денег и велел найти нормальную квартиру, а кто их стащил?

— Заткнись.

— А что? Разве я неправ?

— Если разобраться, ты больше всех виноват в ее смерти.

— Что?! Что я сделал?

— Ты в упор не видел, что над ней издевались в школе, вот почему…

— Заткнитесь оба! — внезапно закричал отец. — Сейчас время для ссор? Акции компании, наверное, обвалились!

— Вот именно, если бы вы, отец, с самого начала не привели эту нищенку, такая паршивая ситуация не возникла бы, — раздраженно выпалил второй подонок и недовольно посмотрел на мою фотографию. Первый ничего не сказал, и его лицо не изменилось.

Глядя на эту картину, я резко задышала. В груди что-то закипало.

— Я… я разве просила, чтобы меня привели к вам?

По щекам скатились слезы и закапали на пол.

— Человек умер, как вы можете вести себя так по-скотски? Вы, по-вашему, люди?! — закричала я от безумной обиды, осела и заплакала.

Я ни единого раза не просила их спасти меня от нищенской жизни. Наоборот, это они вконец разрушили мою жизнь.

— Почему всегда я одна должна получать, я одна должна терпеть, я одна должна страдать, почему?

Гнев, уныние, отчаяние, опустошенность привели меня в безвыходное положение. Я была измотана. Я не была уверена, смогу ли и дальше сдерживать гнев.

Я хочу умереть.

Я медленно расслабилась. И задержала дыхание, как всегда делала, чтобы подавить эмоции. Пожалуйста, оставьте меня в покое!

В тот момент перед глазами внезапно засветилось:

Система

Опасность! Опасность!

Вы подвергаетесь зомбированию злых сил!

Система

Непредвиденный квест!

Хотите защититься от атаки при помощи магии?

Принять/Отклонить.

При внезапном появлении системного окна воспоминания начали возвращаться. Игра, Ивонна, осколок, промывка мозгов…

— С ума сойти!

Это не было правдой. Одновременно с тем, как я это осознала, системное окно замерцало, словно сейчас исчезнет.

Это отрезвило меня лучше холодной воды. Не обращая внимания на совсем недавние слезы и сопли, я торопливо нажала на «Принять».

Система

Громко выкрикивайте магическое заклинание до тех пор, пока шкала психологической обработки не достигнет нулевого уровня!

(Магическое заклинание: «Лаклассио».)

У меня перед глазами появилась быстро заполняющаяся шкала, значение которой уже переступило отметку в девяносто процентов. От вида игрового экрана у меня отвисла челюсть.

Но растерянность длилась недолго. Цвет шкалы изменился на красный и засветился.

— О-о, о-о…

Увидев, что число вот-вот достигнет ста, я забыла о стеснении и резко закричала причудливое заклинание.

— Ла-лаклассио!

Повсюду разнеслась вибрация, сопровождаемая глухим звоном.

90%

Светившаяся красным шкала погасла. Заклинание работало.

— Черт, лаклассио!

Однако успокоилась я ненадолго. Шкала опять начала заполняться, и я без промедления громко закричала:

— Лаклассио! Лаклассио! Лаклассио!

Как и было написано в чертовом окне квеста, чем громче я кричала, тем сильнее падал уровень.

52%

В одно мгновение уровень сократился наполовину, и тогда… Развернувшаяся передо мной ужасная картина из реальной жизни начала трескаться, словно стекло.

Все исчезает!..

Взглянув то на шкалу, то на трещину, я воодушевленно закричала:

— Лаклассио!

44%

Потрескавшееся под воздействием неведомой силы изображение в итоге с сильнейшим взрывом разлетелось на части. Лица членов семьи превратились в осколки и на моих глазах посыпались вниз.

Все это лишь иллюзия.

Однако в миг, когда я смотрела на осколок с лицом второго подонка, только что испытанные мучения показались мне настолько ужасными, что мое лицо помрачнело.