Подарок судьбы. Сборник рассказов

Трансплантация

Жуткая картина аварии на трассе пугала даже опытных водителей. Стоящий под углом многотонный грузовой фургон почти не имел кабины – из её останков торчала задняя половина легкового Лексуса. Совсем рядом лежали части тел погибших и мелкие обломки автомобилей. Совершенно неестественно среди этого хаоса и луж крови смотрелось тело абсолютно целой молодой девушки в голубом, почти чистом платье. Издалека казалось, что она просто прилегла отдохнуть на обочине. Только, подойдя совсем близко, можно было увидеть небольшую лужицу крови у изголовья. Окружавшие место происшествия полицейские машины, своими мигалками и воем сирен нагоняли ещё больше жути на стоящих в огромной пробке водителей. Наверное, многие из них философски думали “Все мы под богом ходим…”

Прибывшие на место ДТП спасатели даже не знали, с чего начать. Только медики, заметив девушку "в голубом", сразу устремились к ней:

– У неё есть пульс! Срочно носилки!

Погрузив пострадавшую в салон приземлившегося вертолета, медики уже докладывали результаты первичного осмотра непосредственно в больницу.

Опытный нейрохирург после осмотра, уже в операционной пожал плечами:

– А какой смысл делать операцию? Сердце ещё каким-то чудом работает, а мозг уже умер! Констатируем смерть в 14.23. Запишите и передайте родственникам!

– Её личность не установлена – при ней не было документов, только цепочка с кулоном на шее была, и всё.

– Тогда сообщите в полицию. Пусть они этим занимаются – это их хлеб.

Тем временем полиция уже активно расследовала обстоятельства автокатастрофы. Картина события была примерно следующей: внезапно взорвавшееся переднее колесо грузовика, сделав его неуправляемым, развернуло машину на полном ходу, и вынесло на полосу встречного движения. Прямо на полосу “Лексуса”. Шансов уйти от столкновения не было никаких – всё произошло за считанные секунды! Личность водителя Лексуса установили быстро – Хосе Маркус, гражданин Португалии. А идентификация девушки поставила их в тупик – она не значилась ни в каких базах данных! Даже имея её фото с хорошо сохранившегося лица, полиция не обнаружила её ни среди своих граждан, ни из прибывших – она ниоткуда не приезжала, не приплывала, и не прилетала! Одним словом – девушка "X". Все надежды о заявлениях родственников тоже не оправдались, хотя прошло уже трое суток, а по телеканалам прошло обращение помочь полиции в установлении личности девушки. Был только один звонок:

– Алло, я видел эту девушку возле торгового центра "Метро" за десять километров до аварии. Она голосовала у обочины дороги, и её подобрал этот злополучный Лексус.

Проверка камер видеонаблюдения торгового центра подтвердила эту информацию. Только одно "но" – на камерах, ведущих непрерывную запись, она появилась внезапно – "из ниоткуда"!!! Причем это было видно со всех камер! По законам государства, конечно, можно было использовать её органы для пересадки тяжелобольным, нуждающимся в операции. Но прошло почти четверо суток, как она поступила в больничный морг. Патологоанатому для оформления документов предстояло сделать, положенное в таких случаях, вскрытие. Тело уже находилось на "разделочном столе", когда он со спец инструментом начал привычными движениями вскрывать череп. Внезапным фонтаном, брызнувшая кровь обдала его белый комбинезон. Стоящий рядом практикант упал в обморок. Хирург тихо выругался:

– Аномальное несвёртывание крови, наверное, у неё гемофилия!

А в глубине сознания возник вопрос: “а почему если сердце не работает, кровь под давлением?” В это время санитар уже привёл в чувство практиканта. Тот, очухавшись, спросил: “Она что, жива?” Доктор, вытирая салфеткой защитные очки, косо посмотрел на него:

– Что ты глупости говоришь? У неё мозг умер, почти четыре дня назад! Продолжаем!

Патологоанатом снова одел очки: кровь была алая, но с перламутровым эффектом. “Чертовщина какая-то”, удивился он. Чтобы спустить кровь, как обычно он это делал, перерезал сонные артерии. По его телу побежали мурашки – кровь из сонных артерий текла толчками, что характерно для работающего сердца. Врач проверил пульс. Ноги его подкосились, и он медленно сполз на пол.

Очнулся от резкого запаха нашатыря, прямо перед собой он увидел тампон, заботливо поднесенный санитаром. В голове пронеслась мысль: “неё есть пульс, я что, убил её? Нет, не может быть, просто я переутомился – пора в отпуск. От этих трупов скоро совсем с ума сойду”. Поднявшись с пола, чуть пошатываясь, он скинул перчатки, фартук, всю верхнюю одежду, пошёл в зону отдыха.

В палате реанимации уже неделю между жизнью и смертью лежала девушка. Тело для неё стало уже совершенно негодной оболочкой. Душа, парящая над ней, уже готовая покинуть этот мир, удерживалась только тонкой, невидимой, "серебряной" нитью. Она всё видела и слышала вокруг: работу аппаратов искусственного дыхания, кровообращения, все разговоры медиков, всех больных… В кабинете начальника отделения её мать беседовала с врачами: "Я умоляю, спасите мою дочь!"

– Понимаете, миссис Грей, мы не боги, у неё полная атрофия сердечной мышцы. Это сердце само уже никогда не будет работать. Единственный способ вернуть её к жизни – это пересадка донорского сердца. Мы сделали срочный запрос в донорскую базу, но пока нет никаких предложений.

В этот момент на столе начальника отделения зазвонил телефон. Начальник, извинившись, поднял трубку. Сильно взволнованный, уже снявший стресс "народным средством", патологоанатом, заплетающимся языком ошарашил:

– Тебе нужно живое сердце?

– Да, у меня девушка в реанимации уже неделю ждёт!

– Оно работает даже без мозга и без крови! Это та, после аварии на трассе, у которой мозг умер!

Начальник, хорошо знающий своего друга-собутыльника ещё с института, стесняясь мать девушки, сказал не то, что хотел:

– Да, спасибо, я сейчас сам посмотрю.

Затем обратился к посетительнице:

– Извините, это очень срочно. Подождите меня в вестибюле, я скоро буду.

Когда хирург сам увидел, что у вскрытого трупа девушки бьётся сердце, он удивлённо заключил:

– Сколько лет работаю, а такое вижу впервые!

Операцию начали уже через полчаса. Сам хирург, уже сбившийся со счёта операций по трансплантации, чуть не выронил бьющееся сердце донора из рук – это было у него впервые, даже не пришлось использовать систему запуска. Уже по окончании операции трансплантолог дал указание своему ассистенту:

– У меня есть предположение, что в донорском сердце стоит какой-то электростимулятор, который заставляет его биться даже после смерти мозга. Хотя…, хотя никаких следов его вживления я не увидел.

– Я тоже.

– И ещё, что это за кровь такая – с перламутровым оттенком? Сделайте завтра все анализы биохимии крови, рентген и МРТ нового сердца.

Уже на третий день после операции к прооперированной девушке пустили её мать:

– Эльза, доченька, как ты?”

– Хорошо, мам.

– Операция прошла успешно, всё будет хорошо.

– Я знаю, всё сама видела.

– Ты была под наркозом, спала, тебе это приснилось.

– Я всё видела оттуда – сверху. Ты сидела в вестибюле, плакала и уронила платок, а проходящий мимо рыжеволосый молодой врач, поднял его и сказал: “не волнуйтесь, все будет хорошо – оперирует самый лучший трансплантолог в нашем городе”.

Мать замерла от неожиданности – всё было именно так, как она сказала. Миссис Грей "зависла", а потом повторила: “Как ты себя чувствуешь?” Эльза успокаивала мать:

– Я не хотела от вас уходить, вы мне все очень дороги.

Потом, сделав паузу, произнесла:

– А там хорошо, только одна тонкая серебряная нить держала меня, мне даже было интересно – что там?

Мать, погладила её руку:

– Всё хорошо, ты поправишься, скоро вернёшься домой.

В этот же день в кабинете главврача больницы состоялся странный разговор:

– Доктор Штейн, уже во время операции я обратил внимание на некоторые странности: размеры были немного больше, но в пределах максимума, а само сердце имело расширение в области митрального клапана. Оттенок был немного перламутровым, но я подумал, что это результат слива крови. Но самое главное – результат МРТ, вот, смотрите: оно вообще не похоже на человеческое. Это какой-то автономный орган, со своим "мозгом" и нервной системой. Анализ крови совсем поставил в тупик – после операции кровь изменилась до неузнаваемости. Она сейчас совсем нечеловеческая – в ней совершенно неизвестные антитела, белки и гормоны. Но самое странное, что Эльза Грей чувствует себя хорошо и орган приживается. Вобщем, мы сами не знаем что трансплантировали от этой неизвестной девушки.

– Коллега, давайте без паники. Я думаю, что при современном уровне генной инженерии, эта неизвестная девушка может быть экспериментальным образцом какой-то секретной лаборатории. Именно поэтому полиция не смогла её идентифицировать – её как бы нет в природе. Поэтому наблюдайте её и кроме меня никому не слова, иначе нас засудят. Договорились?

Эльза очень быстро оправилась после операции, и уже через две недели её выписали домой. Её мать очень радовались, что всё обошлось благополучно – Эльза была вдвое энергичней, чем даже до болезни. Она жила каждый день, как последний, как будто торопилась чего-то не успеть. Она за всё хваталась, всё пробовала, и у неё многое получалось. Стала ходить в студию "Стрит данс", где научилась энергично и красиво танцевать. Догнала программу колледжа, в котором училась. Увлеклась дизайном одежды, всерьёз задумывалась о профессии модельера. Мать, миссис Грей, ей очень гордилась и делилась своей радостью с подругой:

– Я не узнаю свою дочь, она стала совсем другой, с очень общительным характером, целеустремленная, энергичная, мне все преподаватели её хвалят. У неё появился парень, с которым она встречается, и согласись, что она очень похорошела.

– Да я вообще в шоке! Это совсем другая девочка, я недавно встретила её на улице, она поздоровалась, а я её не узнала. Точнее узнала по той цепочке с подвеской, которую ей дал врач от девушки-донора. Помнишь, ты мне говорила про эту подвеску – её талисман, когда она поинтересовалась у врача, кто её донор, он отдал ей эту подвеску на цепочке и сказал, что “это все, чем мы располагаем, пусть это будет твой талисман, он всегда был рядом с этим сердцем”.

– Ты не представляешь – она с ней совсем не расстаётся. Вообще не снимает! Вот только не пойму, почему они сказали, что к другим врачам пусть не обращается, а только лично к тому, кто оперировал? Даже анализы без его ведома не сдавать?!

– Не волнуйся, подруга, вам обеим очень повезло с врачом.

В назначенный день Эльза шла на осмотр к своему врачу. Неожиданно на пороге, перед входом она заметила, что к ней внимательно присматривается мужчина в белом медицинском костюме. Она, думая, что это один из тех кто был на ее операции, приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте!

Но это был тот самый патологоанатом – он увидел ту самую девушку, которую "убил". Схватившись за сердце, "убийца", сражённый инфарктом, замертво упал на ступени. Эльза, вбежав в приемное отделение, крикнула: “Помогите! Там врачу плохо!” Прибежавшие на помощь медики констатировали внезапную остановку сердца, а после неудавшейся реанимации – смерть. Оперировавший Эльзу хирург, увидев бывшую пациентку в очередной раз, удивился её сходству с девушкой-донором, которую он видел при пересадке сердца. Ему тоже стало не по себе: холодный пот и дрожь в руках выдавали его сильное волнение: