Бер и Берегиня

— Почему не сказал о своей женщине?

— А как я бы это сделал, полковник? В безсознанке когда был? Так ты первый давил на моих, что меня надо устранить. Когда в обороте был? Так медвежья пасть не очень-то приспособлена для разговора.

«Я могу говорить»- проносится вихрем в голове. Опа. Че-то новенькое. ладно, потом разберемся.

— Мда, — полкан чешет макушку. — Но сейчас ты себя контролируешь, майор?

— Как видишь, не кинулся ж на тебя, когда ты с ней здоровался. — пожимаю плечами.

— Когда в город планируешь возвращаться?

— В идеале- никогда. — снова отвечаю честно. — Но знаю, что придется.

— Сможешь дать гарантию, что никого не задерешь?

— Нет, конечно, — фыркаю я. — А ты можешь дать гарантию, что на нас завтра не упадет метеорит?

Полковник смеется.

— Я тебя понял, майор! Гарантий, что твою зазнобу никто не тронет, дать не могу, но могу гарантировать прикрытие с нашей стороны, если таковое случится. Устраивает?

— Я только что продал себя в рабство? — приподнимаю бровь вопросительно.

— Нет, его отменили. — серьезно кивает Алексеев. — Но лет 5 точно отработать придется. Завтра за вами приедут. В городе начинает твориться какая-то хрень, и никто не знает, откуда ноги растут. Надо идти в Изнанку. А туда можете идти только ты или Вук, но ему сейчас не до этого. Там стадия принятия тяжелая.

— Наслышан. — усмехаюсь. — Во сколько завтра?

— Плюс минус 2 часа, как сегодня.

— Хорошо, понял тебя.

Полкан поднялся, я вышел следом, проконтролировать все. И уже садясь в гелик, полкаша крикнул:

— Везучий ты, майор! — и кавалькада укатила. А я лениво поскреб грудь. Что к чему?

Вернулся в дом. Варя убрала со стола.

— Противный он какой-то. — произнесла Булочка, напенивая губку для мытья посуды.

— Есть такое, — кивнул я. — Но так пытался спрятать свой страх, что аж смешно. Булочка, завтра за нами приедут.

— Уже?

— Мне кажется, или Варя расстроена?

— Варя расстроена, — кивает она кудрявой головкой.

— Почему? — обнимаю ее сзади, положив голову на ее мягкое плечо.

— Потому что будем жить отдельно.

— Эт с чего бы? — удивляюсь я. — Нет уж, сладкая. Ты теперь со мной навечно. И только вместе. Поэтому переезжаем ко мне.

— А почему не ко мне?

— У тебя жилплощадь для меня мелковата. — провожу по шейке языком.

— Что за дискриминация по жилищному признаку, Коновалов? — ведет плечиком.

— А ты представь, что я обернулся у тебя, скажем, на балконе? — пробираюсь пальцами под ее майку.

Молчит, сопит, и оттирает губкой присохшее к тазику тесто, а мои пальцы находят чувствительные сосочки, и нежно обхватывают их ладонями. Шипит сквозь зубы. Ну же, сладенькая, приоткройся. Дальше я сам. Коленом вклиниваюсь между плотно сжатых ножек. Не могу удержаться, и снова вся пятерня на ее попке, которая уже плотно прижата к моему паху. Развратно трусь о Варвару. Начинает хихикать. Прикусываю шейку прям под линией волос. Постанывает. Вот так, моя девочка, вот так. Чуть приспускаю ее домашние трикотажные штанишки и с удовлетворением обнаруживаю, что Булочка без нижнего белья. Чуть прикусываю ее нежную ягодицу. Взвизгивает, пытаясь развернуться, но держу ее прижатой к мойке. Стаскиваю ненужные штанишки, и сильнее раздвигаю ножки Булочки, ребром ладони лаская влажные складки, иногда задевая клитор. Поигравшись немного, прикасаюсь языком к нему. Моя сладкая Булочка утробно стонет и пытается слезть с меня, но крепко держу за бедра. Нет уж, зараза моя, сегодня будет так! Языком повожу от клитора до колечка ануса и обратно, стараясь собрать всю ее влагу. Вкусная девочка. Моя. Проникаю языком как можно глубже внутрь ее горячей киски, пальцами поглаживая клитор. Не стесняется, стонет громко и развратно. Да, вот так, кудряшка. Ласкаю языком, посасываю вкусный клитор, гладя малышку пальцами изнутри. Начинает потихоньку подмахивать пышной попкой, насаживаясь на мои пальцы все сильнее. Чувствую, как по моей ладони, и ниже, локтю, стекают крупные вязкие капли ее соков. Моя горячая самка. Только моя. Слегка прикусываю горошину чувствительного клитора, бедра Варвары судорожно сжимаются, а пульсирующая киска плотно обхватывают мои пальцы. Кончай, сладкая.

Обмякает на моих руках. Когда вынимаю пальцы с развратным хлюпающим звуком, на мою грудь из растраханного моими же пальцами лона Булочки капают ее соки. Сама со стоном опускается рядом., прислоняясь спиной к дверце мойки. Щечки румяные, глазки осоловелые и блестят, а полные плотные ножки все еще чуть-чуть подрагивают.

Нахожу губами ее сосочки, и потихоньку посасываю, чуть касаясь вершин кончиком языка. Варвару гнет дугой в моих руках. Какая же она чувствительная! Теплая ладошка за затылок притягивает сильнее к груди, требуя более интенсивных ласк. Сжимаю в ладонях обе грудки так, чтобы острые соски смотрели прямо на меня и поочередно ласкаю их. В мозг стучится странная идея. Решаюсь воплотить ее.

Стаскиваю с себя штаны. Освобожденный член звонко шлепает по животу. Свожу полные груди моей Булочки вместе, ладонью размазываю выступившую смазку по всей длине, от головки до основания, и начинаю натуральным образом трахать Варю меж грудей. Смотрит на все это действо удивленно. А потом высовывает маленький ловкий язычок, и каждый раз, когда головка показывается из сладкого плена, успевает ее всю облизать. Девичьи пальчики сжимаются на моих яйцах, чуть оттягивая их. Рычу от возбуждения, а мелкая зараза смотрит с лукавой улыбкой, и произносит:

— Кончи на меня, майор, пометь меня. Хочу пахнуть тобой.

И я кончаю, словно по команде, бурно, с хрипом, заливаю Варвару. Булочка сначала на лету пытается поймать капли открытым ротиком, а потом просто собирает их пальчиками со своего личика, которые пошло облизывает и посасывает, вызывая страшное желание поиметь ее в этот самый ротик.

Растягиваюсь рядом.

— Кир, мы два озабоченных извращенца, — шепчет она мне в плечо.

Вместо ответа, приподнимаю кудрявую головку за подбородок и глубоко целую. Моя девочка самая лучшая.

13. Варвара Миронова.

Пошлый, развратный секс на кухне, а потом не менее развратный, грязный поцелуй, лишает последних остатков разума. Градус нашего возбуждения зашкаливает до такой степени, что я хочу Кирилла просто разорвать на кусочки и съесть! Одним прикосновением превращает меня из обычной довольно-таки девушки, в похотливую, вечно текущую и хотящую блядь. Я никогда и никому не разрешала трахать меня между сисек, а он просто взял и сделал, заведя меня до предела! Была готова кончить от одного только вида крупной головки между моих грудей. И да, майор тоже умеет кончать по команде. Одна только мысль о том, что я могу подчинять его так же, как и он меня., вызывает повышенное выделение влаги.

Медленно переползаем в спальню. Говорить не хочется. С ним хорошо и помолчать. Зато очень хочется еще подчинить Коновалова себе. Как он там сказал? Его эго не выдержит подобного? Выдержит.

Ложится поперек кровати. Не умещается целиком, ноги свешиваются на пол. Ждет меня рядом. Но не в этот раз, Кирилл.

Встаю на пол на колени около его ног., и медленно веду языком по крупному бедру, поднимаясь все выше, к такому вкусному члену. Неторопливо погружаю большую пурпурную головку в свой ротик, и глажу ее языком везде-везде, заглядывая даже в дырочку по центру головки. Кирилл молчит, но по тому, как сильные пальцы сжимают покрывало- ему нравится. Чувствую, как по моим бедрам стекают струйки возбуждения. Переползаю между ногами майора. Теплые, пушистые, крепкие бедра по бокам от меня. Провожу ногтями по внутренней поверхности, не выпуская вкусную головку. Начинаю скользить губками по всему стволу, пропуская в самое горло. Давлюсь, кашляю, слезы непроизвольно стекают по щекам, но продолжаю собственную экзекуцию, пока полностью не погружаю ствол в горло. На всю длину. И медленно путешествую назад, чувствуя каждую выпуклую венку. Руками оглаживаю крупные яйца, чуть оттягивая их. Сжимаю мошонку у основания, так, что нежная кожица натягивается, и погружаю оба яйца в рот., правой рукой, проводя по всей длине крупного, как и весь майор, члена, поддрачивая, а левой ласкаю свою припухшую киску, погружая по два, а то и три пальца внутрь. Кирилл протяжно и судорожно постанывает. Дышит рвано, громко. Скоро кончит. Забираюсь сверху, седлая его бедра.

— Посмотри на меня, — требую, касаясь текущей щелочкой горячей головки. Смотрит. В черных глазах- безумие разврата и дикое желание. Тянет ко мне руки, чтобы вновь контролировать процесс, но с силой оттягиваю мошонку. Шипит сквозь зубы, но намек понят, руки раскидывает в стороны. А я, елозя головкой по клитору, обхватываю свою правую сисечку обеими руками, начинаю облизывать свой сосок, который моментально становится твердым… Резко сажусь на каменный стояк майора, и, двигая бедрами, посасываю поочередно свои соски, не отрывая взгляда от глаз Кирилла. Тяжело ему быть безучастным, просто лежать бревном. Кусает губы, не выдерживает, садиться, прям вместе со мной на члене, и, намотав мои кудряшки на кулак, слегка оттягивает назад.

— Моя сучка, — натурально рычит он, вгоняя в меня член, — Какая же ты классная сучка, — влажный язык оставляет следы на шее, ключице, а шаловливые руки снова завладевают моими грудями. Громко стону, когда сильные пальцы стискивают мою жопу, и чуть тянет ягодицы в разные стороны., словно хочет порвать на две половинки.

Переворачивает меня на спину, нависает сверху огромной горой, монолитом. Закидывает моя правую ногу себе на плечо и начинает резкими толчками долбить меня, задевая внутри что-то настолько чувствительное, что кричу во весь голос. Моя рука тянется вниз, туда, где большой член таранит мою хлюпающую киску., в желании помочь ей кончить. Там встречаю длинные пальцы майора. И мы в две руки гладим мой упругий клитор. Мужская ладонь покидает меня, и спускается ниже, к анусу. Сжимаю его, не даю войти, за что получаю чувствительный шлепок по бедру. Прозевав момент, раскрываюсь, и указательный палец майора проваливается вовнутрь по вторую фалангу. А меня начинает бить крупная дрожь.

— Кричи. — короткий рваный приказ сверху, и я кричу, обильно кончая на моем мужчине.

— Умница, — улыбается мне в темноте, и начинает работать бедрами быстрее и злее. Внутри словно раздувается шар и зарождается второй оргазм. Царапаю руку Кирилла, которая теребит мой клитор, судороги проходят по всему телу от макушки до пяточек, и выстреливаю еще одним оргазмом. Следом за мной, после пары резких движений, кончает и Кирилл, орошая мою растраханную девочку своим семенем.

Обхватывает губами мой сосок, сосет его.

— Майор, ты будешь составлять конкуренцию нашим будущим детям? — смеюсь, — Ты так помешан на моей груди.

— На всей тебе, Булочка, но на ней- чувствительный укус за сосок, — Особенно.

— Почему?

— Если бы я знал, — жмет широкими плечами. — Считай, что это мой фетиш. — сжимает груди обеими лапищами и чуть чуть ими потряхивает, — Мой фетиш- большие натуральные чувствительные сисечки. — и целует каждую по отдельности, — А уж с потомством мы разберемся, кому какая достанется.