Просто любить тебя

Глава 1.

— С днём рождения, моя любимая пуговка! — воскликнула я, крепко прижимая к себе Соню. — Когда ты успела так вырасти? Не успею оглянуться, как будем свадебное платье тебе выбирать.

— Спасибо, мамочка, — дочка поцеловала меня в щёку. — Но я не собираюсь выходить замуж.

— Это ещё почему? — удивилась я.

— А за кого? Матвей — глупый. Ему уже шесть, а он до сих пор продолжает ковырять в носу, — она сморщила нос. — Артём — зануда. Всегда заставляет меня убирать игрушки. Юра хороший, но он любит Лику, — Соня театрально вздохнула. — А на других даже смотреть не хочется.

— Моя ты девочка, — поправив чёлку, я улыбнулась её убедительной логике. — Может, в новом саду тебе улыбнётся счастье?

Сейчас было страшно представить, какими тяжёлыми оказались для нас первые годы жизни Сони. Сложные роды, недоношенность, постоянные скитания по больницам и долгий период восстановления, как её, так и моего. Но теперь, смотря в небесно-голубые глаза, сверкающие счастьем, я понимала — всё было не зря.

— Прости, что в такой день нам приходится переезжать, — грустно улыбнулась, потрепав макушку. — Но, обещаю, как только обустроимся в Москве, отпразднуем твой юбилей. Позовём Тоню, близнецов — устроим пир!

— Только не их, — дочка театрально закатила глаза. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу Гошу — он задирается.

— Я с ним обязательно поговорю, — усмехнулась придирчивости Сони. — А сейчас укладывай последние игрушки — через полчаса выезжаем.

Чем старше она становилась, тем больше напоминала Покровского. Светлые волосы, чистые глаза и дурная привычка гипертрофировать проблемы — малость, чем наградил её отец, который, к счастью, не знал, о существовании дочери.

Нет, как-то раз я порывалась встретиться с ним, чтобы рассказать про беременность, даже додумалась написать сообщение. Идиотка. Лучше бы он просто его проигнорировал...

«О какой встрече ты можешь просить? Я же сказал, что не люблю тебя. Наши отношения были лишь способом развлечься — не более. Не надумывай ничего лишнего и при следующей нашей встрече сделай вид, что мы не знакомы. Ведь я, действительно, не желаю тебя знать. Прощай».

В тот день я поняла, что Покровский не то, что не достоин носить звания «отца» — он не должен узнать о появлении дочери, поэтому без зазрения совести оставила графу в свидетельстве о рождении пустой.

— Мне точно понравится в новой квартире? — Соня сощурила взгляд. — Что, если нет... Мы сможем вернуться? Или полететь к бабуле?

— Уверена — понравится, — убрала документы в сумку. — А бабушку мы обязательно навестим, но чуть позже, когда я обустрою кафе.

Сейчас я не писала книги. Наверное, вместе с любовью к Кириллу во мне умерло вдохновение. Каждая строчка, каждое слово давались непосильным трудом, поэтому за последние годы у меня накопились несколько незаконченных романов.

После смерти папы я осталась главным акционером компании, поэтому могла спокойно жить на дивиденды. Но, разве обрасти мхом дома, было лучшей идеей?

Я решила, что нет, и открыла кофейню в родном городе.

Сначала всё шло туго: клиентов было мало, прибыли никакой — одни убытки. Но потом у нас провёл день рождения известный блогер, и бизнес пошёл. Сейчас же, к сожалению, мне пришлось его продать, чтобы обустроиться в Москве.

— Мамуль, а мы когда-нибудь вернёмся? — спросила Соня, смотря на окна нашей квартиры с улицы. — Здесь осталась моя кровать, часть игрушек и часть подарков от дедушки. Я не хочу всё это забывать.

— Возможно, — пожала плечами, проследив за её взглядом. — Мне бы хотелось здесь снова почувствовать себя счастливой...

Жить в этом городе было одиноко. Тоня год назад перебралась в Москву, следуя за своим мужем, которого повысили на работе. Папа несколько лет назад умер. А Артур, с которым мы до сих пор поддерживали общение, перебрался в Санкт-Петербург. Вообщем, кроме Сони здесь у меня никого не осталось. Поэтому я приняла тяжёлое решение — переехать.

Собрав сбережения и продав загородный дом, я смогла не только купить двухкомнатную квартиру в одном из новых комплексов столицы, но и снять помещение под кафе, в котором послезавтра начинался ремонт.

Оставалось только перебраться в новое жилище.

— Ты готова? — радостно спросила я, достав из сумки термос с кофе. — Дорога долгая, справишься?

— Конечно, — Соня самостоятельно установила планшет, прикрепив его к переднему креслу. — Буду смотреть мультики. И Томас будет рядом.

Томас — лучший друг дочки, белоснежная собака породы бишон фризе. Щенок был последним подарком дедушки внучке перед смертью. Сейчас он был тонкой ниточкой, связывающей меня с папой.

Ещё раз проверив ремни безопасности Сони, я потрепала за ухо пса, захлопнула дверь и села на своё место.

— Поехали! — радостно воскликнула, заведя мотор.

***

Москва встретила нас солнцем и тёплой погодой.

Соня, как только мы отъехали от города, заснула и проспала всю дорогу. Томас тоже не отставал, удобно устроивший на тёплом пледе. Я же, не сомкнув ночью глаз, была разбита, как корыто. Казалось, что в любую секунду могу заснуть. Но тихое посапывание дочки трезвило лучше любого энергетика.

— Вот и новый дом, — воодушевлённо произнесла я, выйдя из машины. — Мне нравится.

Я ни разу здесь не была.

Этот комплекс построила компания Петра — мужа Тони. Она долго уговаривала меня купить квартиру именно здесь, обосновывая свой вариант идеальной планировкой, зелёной зоной, закрытой территорией и частным детским садом, расположенным недалеко от корпуса.

И сейчас я наконец-то убедилась, что подруга была права.

Транспортная компания, которой мне пришлось доверить вещи, обещала привезти их к десяти утра. Поэтому сейчас у нас было время насладиться пустой квартирой.

— Как здесь красиво, — заворожённо прошептала Соня, когда я сняла её с кресла. — Томасу тоже нравится!

Пёс радостно вилял хвостом, радуясь возможности размять косточки.

Следующие двадцать минут я провела в комнате охраны, показывая им документы на собственность и доказывая, что я это я.

— Долго мне ещё здесь находиться? — вздохнув, закатила глаза. — Я понимаю, что лишняя настороженность иногда хороша. Но сейчас мы с дороги, жутко устали… У дочки уже глаза закрываются. Да, Соня?

Не услышав ответа, я повернулась и не увидела рядом с собой дочь.

Наверное, в этот момент вся моя жизнь пролетела перед глазами — куда мог деться мой ребёнок в незнакомом ему месте?

Не обращая внимание на претензии охранника, я выбежала в холл и громко закричала:

— Соня! Томас!

Но ответом была тишина.

Материнское сердце, чувствующее, что могло случиться непоправимое, заходилось в ударах, терзая грудную клетку. В висках появилась пульсирующая боль, а руки задрожали.

— Куда ты ушла, дурочка?

Наверное, если бы двери лифта не открылись, и я не увидела живую и невредимую Соню, уселась бы на кафельный пол и разрыдалась.

— Соня, — тихо, но грозно произнесла я, подбежав к маленькой шкоде, — почему ты убежала? Я думала — поседею, пока искала тебя! Не дай Бог, ещё раз не увижу рядом с собой — останешься без сладкого!

Крепко прижав дочку к себе, я не заметила, как из лифта вышел мужчина. Он сделал несколько шагов и остановился, пристально уставившись на нас. Но потом я услышала вопрос…

— Виталина?! — тихий мужской голос.

Кажется, в этот момент я забыла, как дышать. Горло стянуло удавкой воспоминаний, связанных с человеком, которому он принадлежал.

Кирилл Покровский… Моя горькая любовь и самая выстраданная боль.

Наверное, можно было показать, что я до сих пор сгорала, при мысли о нём. Или улыбнуться, доказав, что прекрасно жила и без него. Но я выбрала третий вариант.

Подняв максимально равнодушный взгляд, я сделала вид, что не помню его. Не помню его смех, не помню горячие поцелуи и нежные прикосновения — не помню ничего.

Я выполнила его просьбу.

— Мамочка, прости, — Соня крепко обняла меня за шею. — Ты сильно испугалась? Томас сорвался, и я побежала за ним… Прости меня. Я больше так не буду.

— Всё хорошо, — через силу улыбнувшись, я пыталась скрыть дрожь в руках. — Просто больше никогда так не делай. Хорошо?

— Хорошо, — она согласно кивнула.

— Тогда пойдём домой — я всё уладила.

Слава Богу, сумки мы удачно оставили в багажнике, и сейчас я могла спокойно взять маленькую ладонь и увести дочь подальше от того, кого она никогда не должна была узнать.

***— Нет, ты меня не слышишь, — ругалась с Тоней по телефону, когда вернулась за вещами. — Я хочу как можно скорее продать квартиру и переехать в другое место. Если ты сейчас не можешь мне с этим помочь, я найду риэлтора и в ближайшее время съеду.

— Зачем ты порешь горячку? — возмущалась подруга. — Прекрасный дом, замечательный район, наш дом рядом! Живи и радуйся! Нет, ты снова куда-то бежишь.

— Видимо, у тебя со временем появились проблемы со слухом! — меня нервировала эта ситуация. — В этом доме… Нет! В нашем подъезде живёт Покровский! Слышишь? Кирилл Покровский!

— И что?! — кажется, Тоня со злостью поставила чашку на стол. — Его больше пяти лет не волновала твоя жизнь! Так что изменится сейчас?

— Не знаю… — возможно, я, действительно, паниковала раньше времени?

Закрыв багажник, увидела, как из подъезда выходит Кирилл. Даже сейчас в чёрной бейсболке и больших очках, я узнала его.

Красивый, обаятельный, притягательный — годы не старили его, даже, наоборот, усилили и без того сумасшедшую энергетику. Смотря на него с расстояния, я понимала, что сердце до сих пор не отпустило и сейчас невыносимо изнывает от тоски.

Но это было напускное — бесполезные эмоции от новой встречи. И я не должна была им поддаться. Поэтому, стиснув зубы и натянув маску максимального безразличия, крепко схватилась за ручки сумок и пошла в сторону подъезда.

— Это же точно ты! — произнёс Кирилл, когда мы с ним поравнялись. — Специально делаешь вид, что не узнала? — его голос сквозил недовольством. Но имел ли он на него права?

— Извините, но не думаю, что мы знакомы, — через силу улыбнувшись, старалась скрыть дрожь в голосе. — Наверное, вы ошиблись. До свидания.

Да, это было глупо. Возможно, нам стоило поговорить, чтобы окончательно поставить точку в наших отношениях. Но я не могла…

Обида, злость и непонимание произошедшего давили больнее, чем внезапно вспыхнувшие чувства. Как бы мне ни хотелось его простить, дать шанс познакомиться с дочерью, я не могла.

Во мне должна была остаться хотя бы капля гордости.