Просто любить тебя

Глава 10.

/Кирилл/

Сердце замерло, когда Соня назвала меня папой. Неужели Вита решила рассказать ей всё сама? Я был в такой растерянности — просто не знал, что ответить.

— Ты сильно ушибся? — спросила дочь. — Где болит? Голова? В следующий раз я принесу свою аптечку и обязательно вылечу тебя. Мы же сможем ещё прийти, мамуль?

Соня тараторила, а я оторопело хлопал ресницами, смотря на Виту. Казалось, она потрясена не меньше меня — женское лицо было белее простыни, на которой я лежал.

— А ещё я могу принести доктора-зайца. Он, конечно, игрушечный, но уверена, что всё равно сможет тебе помочь.

— Сонечка, ты же просто хотела узнать о состоянии Кирилла, — назвать меня отцом у Виты язык не поворачивался. — Мы увидели, что с ним всё хорошо, а, значит, теперь можем со спокойной душой идти домой.

— Останьтесь, — неожиданно сказал я, наблюдая за тем, как растягивалась детская улыбка. — Мне нравится слушать про доктора-зайца. Когда ты сможешь его принести?

— Завтра, — ответила Соня, забравшись на кровать. — Если хочешь, он тебе витаминки принесёт, мармеладные.

— Хочу…

Когда к моему лицу прикоснулась маленькая ладошка, я понял, как многое потерял, не догадываясь о рождении дочери. Её первую улыбку, смех, первые шаги и слова… Всё это было невозможно наверстать, и от осознания этого становилось только больнее.

— Думаю, Кириллу нужно отдохнуть, — глухо произнесла Вита, явно пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами. — Давай мы сегодня пойдём домой, а завтра его навестим, — тяжело вздохнув, она добавила: — Обещаю, что мы вернёмся, только немного позже.

Я понимал, как тяжело ей было видеть происходящее. Наверное, она боялась, что я могу быстро наиграться с Соней, а потом бросить, как это было и с ней. Но сейчас, глядя в огромные голубые глаза, я не представлял, как её можно предать.

— Мама права, — через силу сказал я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Сегодня был слишком сложный день — и мне, и тебе нужно немного отдохнуть. А завтра мы снова увидимся. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Соня. — Только обещай, что мне не придётся снова тебя искать.

— Обещаю, — улыбнулся, погладив светлую голову. — Я буду ждать вас завтра.

Когда дочка сползла с кровати, она подбежала к маме и взяла её за руку. Вита же совершенно не разделяла радости Сони, потерянно смотря на меня.

— До завтра, — сквозь зубы произнесла она, открывая дверь.

— До завтра, — ответил я, провожая их взглядом.

/Виталина/

Даже в машине я не могла никак успокоиться. Казалось, за прошедший час меня вывернули наизнанку, раскроили и перешили — настолько отвратительно я себя чувствовала. Чего нельзя было сказать о Соне, которая, довольно болтая ногами, разглядывала мелькавшие дома.

— Можно вопрос? — спросила я, нервно потирая руль.

— Да, — ответила дочка, обратив на меня внимание.

— Почему ты так спокойно отнеслась к тому, что Кирилл — твой отец? Почему не обижаешься из-за того, как долго его не было рядом? Почему ты так счастлива?

Я не понимала, откуда взялась лёгкость, с которой Соня общалась с Покровским. Это удивляло и раздражало одновременно — в моём сердце всё ещё теплилась горечь от нашего расставания.

— А почему я должна обижаться? — она задумчиво улыбнулась. — Он же не знал, что у него есть я.

— Да, — не стала отрицать я. — Но всё равно…

— Я просто хочу наслаждаться общением с папой. Хочу узнать, что он любит — понять похожи ли мы. Хочу почувствовать, что я ему нужна...

Несмотря на малый возраст, Соня говорила слишком серьёзно.

— А если он не оправдает твоего доверия? — нервно прикусила нижнюю губу. — Что, если сможет ранить? Я боюсь, что не смогу тебя уберечь.

— Но мы не узнаем этого, не попробовав, — дочка улыбнулась, снова отвернувшись к окну. — Просто дай папе шанс исправиться… Возможно, он тебя удивит.

К сожалению, я не разделяла её настрой — раненная в прошлом, боялась снова обжечься. Но даже это было не главным — я боялась, что обжечься может Соня.

— Я подумаю над твоими словами, — обняла дочку, крепко прижав её к себе. — Но и ты подумай над моими.

Наверное, мне не стоило вмешиваться в их отношения, но я ничего не могла с собой поделать. Воспоминания мёртвой хваткой вцепились в горло, мешая мыслить разумно. Я не могла доверять Покровскому, поэтому решила во что бы то ни стало защитить дочку.

Когда мы подъехали к дому, стемнело. В сумраке летней ночи рядом с подъездом я увидела машину Клюева и его самого, нервно курящего рядом. Неужели, он ждал нас? Дочка тихо посапывала в детском кресле, поэтому я медленно вышла на улицу.

— Тала, — бросив и потушив сигарету, Костя подбежал к нам. — Как ты? Как Соня? Сильно испугались? Я так волновался...

— Откуда ты..? — удивлённо уставилась на растерянного мужчину.

— Уже весь интернет пестрит статьями и заметками о происшествии в детском саду. «Известный актёр закрыл своим телом маленькую девочку», — Клюев поморщился, словно ему неприятно было это слышать. — Словно других тем нет.

— Как ты понял, что пострадала Соня? — я боялась услышать, что Арина не поняла нашего с Кириллом предупреждения и специально раскрыла имя моей дочери.

— Кто-то из очевидцев выложил видео, как их увозят на скорой, — Костя достал телефон. — Я сразу же узнал Соню, стал тебе звонить, но абонент был вне зоны действия сети. Смотри...

Включив видео в социальной сети, Клюев протянул смартфон. Там я увидела, как Кирилла на каталке загружают в автомобиль скорой помощи, а Соню сажают следом за ним. Я не помнила этого момента, потому что убежала домой за документами.

— Так как Соня? Сильно поранилась? — продолжал беспокоиться Костя. — Её оставили в больнице?

— Нет, — тяжело вздохнула. — У неё всего лишь несколько царапин и синяки. Ничего серьёзного. Она спит в машине — я не стала её будить.

Казалось, услышав это, Костя смог спокойно выдохнуть. Его серьёзное лицо в секунду изменилось — морщины на лбу разгладились, а уголки губ слегка приподнялись.

— Я рад. Я, правда, рад, — теперь Клюев открыто улыбался. — Как камень с плеч свалился...

Мне было приятно осознавать, что он переживал за мою дочь. Неожиданное тепло, разлившееся по душе от слов Кости, успокаивало.

— Давай я помогу донести Соню до кровати? Не думаю, что тебе хватит сил.

— Хорошо, — поняв, как сильно я устала за прошедший день, не думая, согласилась. — Буду благодарна.

Казалось, мой ответ приятно удивил Клюева — милые ямочки никак не сходили с его щёк. Сейчас он был особенно красивым — взъерошенные волосы, помятая рабочая одежда и взгляд, в котором ещё теплилась обеспокоенность за состояние моего ребёнка.

Аккуратно отстегнув ремни безопасности, Костя вынул Соню из машины и заботливо положил её голову на своё плечо. В его руках дочка казалась крошечной, словно игрушечной.

— Иди вперёд и открывай все двери, — собранно произнёс Клюев. — Не хочу, чтобы лишние скрипы тревожили её сон.

Когда мы поднялись в квартиру, я удивилась, что Костя разулся, прежде чем войти внутрь. Возможно, кому-то бы это показалось мелочью, но не мне — приятно было видеть воспитанного мужчину.

Положив Соню в кровать, Клюев на цыпочках вернулся в коридор, где его ждала я.

— Такой крепкий сон, — усмехнулся он. — Можно только позавидовать.

— У неё был сложный день, — улыбнулась, смотря на безмятежно спящую дочь. — Думаю, вымоталась.

— Не проснётся посреди ночи? — в мужском голосе послышалась грусть. — Артём часто в детстве засыпал после ужина, а потом всю ночь на голове стоял — не могли никак уложить.

— Нет, Соню пушкой не разбудишь, — вздохнула, переведя взгляд на задумчивого мужчину. — Может, ты чаю хочешь? У меня, если честно, с утра крошки во рту не было.

— Не откажусь, — ответил он, посмотрев на меня, — если ты согласишься попробовать голубцы, которые приготовила моя мама. Их там столько много, что, боюсь, сам не осилю.

Мой желудок предательски заурчал, крича о том, как он голоден. Поэтому отказаться от соблазнительного предложения Клюева было невозможным.

— Тогда я ставить чайник, а ты за голубцами.

Костя вернулся через пять минут и притащил, действительно, большой контейнер. Когда он открыл его, по кухне разнёсся потрясающий запах мяса и овощей, от которого у меня сильнее потекли слюнки.

— Садись, я за тобой поухаживаю, — увидев моё предвкушение, улыбнулся Клюев. — Где тарелки и вилки?

— В шкафу справа, — наслаждаясь ароматом, я даже не рискнула выйти из-за стола. — Давай быстрее, я сгораю от не нетерпения.

— Словно я каждый день на твоей кухне хозяйничаю…

Когда голубцы были съедены, а наши руки согревал крепкий чай, я решилась задать вопрос, который волновал меня последние несколько дней.

— Скажи, — вздохнула, — а почему вы развелись с женой?

Наверное, мой вопрос был верхом невоспитанности, но я не могла ничего поделать со своим любопытством.

— Если ты не хочешь об этом говорить, то давай не будем. Понимаю, насколько может быть больно это вспоминать.

— Да нет, — улыбнулся Костя, задумчиво крутя пальцами чашку. — Всё просто. Рано или поздно в отношениях наступает момент, когда понимаешь, что больше не можешь быть с этим человеком. Начинаются придирки, претензии, а за ними постоянные ссоры. И либо ты стараешься найти выход, стараясь понять и принять партнёра, либо вы расходитесь. Так произошло и у нас. Оказалось, нам проще развестись, чем найти подход друг к другу.

— Это печально… — я никогда такого не испытывала, поэтому не могла полностью прочувствовать слова Кости. — Спасибо, что поделился.

— Спасибо, что спросила, — он поднял на меня лукавый взгляд. — Значит, всё-таки я тебе небезразличен. Это приятно.

— С чего ты взял? — попыталась оправдаться я. — Это просто женское любопытство — не более.

Казалось, Костя мне не поверил — с его лица не сходила довольная ухмылка.

— Если ты сейчас же не прекратишь на меня так смотреть, я сделаю вид, что этого разговора не было, — поджала губы, неожиданно почувствовав, как сердце, тянувшееся к другому, стало биться при мысли о Косте.

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — примирительно подняв руки, он рассмеялся.

Сейчас я впервые почувствовала, как приятно мне находиться с ним рядом.

Сегодня Костя открылся для меня с новой стороны — заботливый, внимательный, чуткий. Оказалось, за маской неприступного босса скрывался довольно мягкий плюшевый медведь, который в любое время мог и объятия раскрыть для утешения, и голубцами накормить, подняв настроение.

Неужели он начинал мне нравиться?