Просто любить тебя

Глава 9.

/Кирилл/

— Как ты себя чувствуешь? — первое, что я услышал, придя в себя в небольшой светлой палате. — Где-то болит? Я так за вас испугалась.

Желая ответить, я почувствовал, как раскалывается голова, а к горлу подступает невыносимая тошнота. Видимо, неприметная декорация к детскому спектаклю неплохо так приложилась к моему затылку.

Стараясь подняться на локтях, я обессиленно рухнул обратно на кровать — руки и ноги казались ватными, мешая полноценно двигаться.

— Не вставай! Тебе нужен покой, — тот же нежный женский голос. Только сейчас я понял, что он принадлежал Вите.

— Как Соня? — прошептал, снова закрыв глаза. — Надеюсь, весь удар пришёлся на меня.

— С ней всё в порядке, — я слышал, как она волнуется, хоть и пытается это скрыть. — Несколько ссадин и синяк. Если бы не ты, боюсь представить, что бы было…

Когда я услышал треск декораций, впервые почувствовал, как сильно сжимается сердце от мысли, что Соня может пострадать.

Говорят, существует «материнский инстинкт», а есть ли «отцовский»? Когда ты понимаешь, что любишь ребёнка просто за то, что он есть? Когда чувствуешь невыносимое желание защитить его, не задумываясь о собственной безопасности?

У меня не было ответов на эти вопросы.

Единственное, что я понял, пока бежал на сцену — что не могу допустить, чтобы Соня пострадала. Плевать на съёмки, плевать на руку, которая ещё не до конца восстановилась после прошлого неудачного приземления на площадке. Я должен был её спасти.

И, кажется, мне это удалось.

— Ты сама как? — тихо спросил я, приоткрыв глаза. — Надеюсь, не сильно плакала, переживая, что я могу не выжить? Хотя… Я бы многое отдал, чтобы на это посмотреть.

— Дурак, — устало усмехнулась Вита, не сводя с меня взгляда. — Думаю, на голове появилось пара новых седых волос.

— Это прекрасный повод сменить имидж, — мне было больно смеяться, но я не мог ничего с собой поделать. — Думаю, тебе бы пошёл рыжий.

— Чёрный, — Вита недовольно сморщила нос. — Давно хотела купить метлу и новый чудотворный крем.

— Чудотворный крем? — удивился я, через силу улыбнувшись.

— Да. Намазаться им вечером, раздеться догола и улететь, как Маргарита, на бал к Сатане, — она тяжело вздохнула. — Но это лишь глупые фантазии. Раньше я могла попадать в этот мир через романы, но сейчас, к сожалению, даже это стало мне недоступно.

— Больше не пишешь? — тихо спросил я.

— Нет, — я слышал, как её голос наполнился грустью. — Не получается. Возможно, я просто стала слишком строга к себе, а, возможно, мой талант сгорел вместе с душой, — Вита хлопнула ладонями по коленям, резко встав. — Но это неважно. Несмотря на твой поступок, ничего не изменилось — я всё ещё против того, чтобы вы сближались с Соней. Постарайся выздороветь скорее… Я оплачу больничный счёт.

Она уже хотела уйти, но дверь открылась и в палату залетела Арина. С бешеными глазами девушка подбежала ко мне, схватив за руку.

— Как ты себя чувствуешь? Я слышала, ты героически спас девочку, пожертвовав своим здоровьем. Никогда бы не подумала, что ты такой потрясающий, Кирилл.

Она тараторила, а глаза Виты медленно холодели. Я чувствовал — она задалась вопросом, что меня связывает с этой незнакомкой, им пока Виталина не надумала лишнего, я решил объясниться:

— Вита, познакомься, пожалуйста, с Ариной. Она мой продюсер, поэтому нас связывают только рабочие отношения.

— Конечно, только рабочие, — усмехнулась Арина. — Мне же для полного счастья не хватает романа с ветреным актёром, который юбки с трудом пропускает.

— Когда это было? — недовольно сжал губы. — Прекрати меня очернять, если не хочешь идти на паперть.

— Боюсь, боюсь, — Арина повернулась к Вите. — Несмотря на ситуацию, приятно познакомиться. Вы же мама пострадавшей девочки?

— Да, — тихо ответила Вита.

— Отлично, — мне не нравился настрой продюсера. — Давайте вместе подадим в суд на детский сад. Врач сказал, если бы балка ударила чуть левее — последствия были бы страшнее. Кирилл мог остаться инвалидом, а Софья не отделалась бы простыми ушибами. А ещё я предлагаю пригласить журналистов — лишняя огласка ситуации только увеличит популярность Кирилла и поможет выиграть дело.

— Ты же говорила, что тебя родственница попросила о моём присутствии на спектакле, — усмехнулся я. — Неужели мой продюсер настолько жаден до денег, что пойдёт судиться с родным человеком?

— Я соврала, — Арина виновато поджала губы. — Это был всего лишь договор, по которому я получила хороший гонорар.

— То есть ты решила заработать на мне, не взяв в долю?!

Мы бы могли ещё долго препираться, если бы Вита недовольно ни кашлянула, перехватив наше внимание.

— Извините, что вмешиваюсь, но я не хочу судиться с детским садом. И уж тем более не позволю тащить Соню к журналистам, — её голос был строг и холоден. — Я благодарна Кириллу за спасение моей, — она выделила последнее слово, — дочери, но на этом всё. Как только его выпишут из клиники, я оплачу все счета. Поэтому давайте здесь остановимся.

— Это глупо! — раздражённо усмехнулась Арина. — Ваш ребёнок пострадал, а вы, как страус, прячете голову в песок, лишь бы остаться в этом детском саду? Или, может, они уже предложили крупненькую сумму, чтобы замять конфликт?

Это было настолько грубо и бесцеремонно, что я буквально схватил Арину за низ безразмерной футболки.

— Замолчи сейчас! — гневно прошипел.

— Вы хоть думаете, что говорите?! — взревела Вита. — Неужели считаете, что я торгую Соней? Да как у вас язык повернулся такое сказать!

Вита закипала. Я понимал, что ещё немного, и мой призрачный шанс на сближение с дочерью совсем испариться. Но я никак не мог этого допустить, поэтому тихо, но грозно сказал:

— Я не хочу ничего слышать ни про суд, ни про журналистов. Уверен, произошедшее было чудовищной случайностью — возможно, декорации не выдержали веса девочки, или это большое полотно, свисающее с балкона, начало сползать. Но это уже неважно. Главное, что с моей… — прикусив губу, сделал вид, что ошибся. — Главное, что с Соней всё хорошо. Да и я практически цел — несколько дней отдыха и буду как огурчик.

— Разве что маринованный, — огрызнулась Арина. — Ты хотя бы подумал, сколько мы потеряем, если будем переносить съёмки? Я боюсь представить, какой скандал закатит режиссёр!

— Это наши проблемы, — перевёл тяжёлый взгляд на Виту. — Не их. Поэтому, пожалуйста, давай в этот раз обойдёмся без самодеятельности. Как мне станет легче, я сам улажу все вопросы.

На лице Виталины появилась благодарная улыбка. Я понимал, что сейчас она не готова бодаться с детским садом, поэтому решил разобраться с ними самостоятельно. Плевать на меня, но боль своей дочери я не мог спустить им с рук.

/Виталина/

Я не могла больше находиться в палате, поэтому, попрощавшись, вышла. Раздражение и негодование распирали душу, распаляя и без того горящее сердце.

Как эта девушка могла подумать, что я торгую дочерью? Как позволила себе предложить пригласить журналистов, чтобы разыграть душераздирающую сцену со спасением ребёнка?

Да, я понимала, что Кирилл для неё бизнес и ничего личного. Но Соня была далека от этого. И пытаться втягивать её в свой порочный и грязный мир шоу-бизнеса она не имела права.

Утопая в мыслях, я не заметила, как из лифта вышла дочка, держа за руку пожилую медсестру, которая совсем недавно обрабатывала Соне небольшие ссадины.

— Мамочка! Мамочка! — звонкий детский голосок прозвучал в коридоре. — Смотри, я теперь на тигра похожа. У меня такие же полоски на руке и щеке.

— Мой маленький тигрёнок, — обняла её, крепко прижав к себе. — Лучше бы ты оставалась обычной Соней-засоней. Я думала, сойду с ума, пока вас доставали из-под декораций.

— А где папа? — неожиданно спросила дочка, повергнув меня в шок. — Надеюсь, он несильно пострадал. Иначе как он дальше будет сниматься в фильмах?

Услышав это, я буквально остолбенела. Происходящее казалось дурным сном, видя который я никак не могла проснуться.

— Что ты сказала? — попыталась расслабленно улыбнуться, но спокойствие давалось мне с трудом. — Как ты его назвала?

— Папа, — повторила Соня. — Мой папа — Кирилл Покровский.

Мои глаза округлились. Сердце бешено билось, а на лбу выступил холодный пот. Как она могла узнать?

— Почему ты считаешь, что он твой папа? — дрожа, спросила я. — Глупые фотографии ничего не доказывают. Мы были знакомы, но…

— Я слышала, как ты говорила об этом с Тоней, — Соня ласково взяла меня за руку. — Ты рассказывала, как он хочет со мной познакомиться, и как боишься, что он сможет снова нас бросить. Ты волновалась за меня…

— Соня, я… — пытаясь оправдаться, поняла, что своими руками разрушила наш мир.

— Можно я его увижу? — дочка с надеждой смотрела на меня. — Хотя бы на минутку. Просто поздороваюсь, спрошу, как он себя чувствует, и мы уйдём. Я, правда, очень хочу с ним встретиться.

Найдя опору в виде стены, я медленно сползла по ней на лавку. Мимо нас проходили пациенты, врачи, громко кричали дети, пришедшие навестить маму в соседней палате, но я никого не видела и не слышала. Казалось, мир вокруг замер.

Раньше, я часто представляла, как Соня узнает про Кирилла. Думала, что стойко приму это и, возможно, благородно позволю им общаться. Но когда этот момент наступил, я поняла, что была не готова.

— Мамочка, не волнуйся, — дочка села рядом, явно пытаясь меня ободрить. — Я так сильно тебя люблю, что никогда ни на кого не променяю. Даже на самую большую конфету в мире.

— А на две конфеты? — улыбнулась я, пытаясь сдерживать слёзы. — На две огромные шоколадные конфеты.

— Никогда, — она крепко обняла меня. — Ты моя самая любимая, самая родная, самая дорогая…

Соня продолжала перечислять, за что меня любит, а я думала о том, что пора наконец-то высунуть голову из песка и позволить Кириллу познакомиться с дочерью.

Наверное, так будет правильнее. По крайней мере, позже, дочка не возненавидит меня за препятствие их встреч с отцом. Я надеялась на это.

Поэтому, собрав оставшиеся силы в кулак, я постаралась скрыть дрожь в руках и широко улыбнулась.

— Пойдём, думаю, он будет рад тебя видеть. Познакомишься с ним как положено…

Каждый шаг давался непосильным трудом — словно мои щиколотки сковали цепи, к которым приковали пудовые грузы. Соня же была максимально собрана. Казалось, её ничуть не волновало, что Кирилл бросил нас и так долго даже не догадывался о её существовании. Но я никак не могла ему этого простить.

К счастью, Арины в палате уже не было. Покровский лежал в постели, закрыв глаза.

— Наверное, он спит, — прошептала я, радуясь возможности отступления.

— Вита? — послышался удивлённый голос Кирилла. — Что-то забыла?

— Нет, — вместо меня ответила Соня. — Просто я хотела навестить тебя, папа.