Чудовище Нави, или Завтра еще пойду!

Оберег упал в болото, чтобы тут же утонуть на моих глазах. Такое чувство, словно он гадает на ромашке.

- Любит, - произнес голос мне прямо в ухо.

- Это у нас от человека лихого! – сорвали с меня еще один оберег, опуская в болото. – Я – не человек… Не любит…

Обереги падали в омут один за другим, булькая трясиной. «Любит, не любит»… Этот гад на мне гадал!

- О, ты серьезно? – удивился Хозяин Топи, рассматривая в руке какие-то перышки. Впервые на его лице читалось удивление. – Думаешь, все настолько плохо?

Глава пятнадцатая. Вылюблю и высушу!

Глава пятнадцатая. Вылюблю и высушу!

Перед моими глазами на разорванной веревке висел оберег – перья, скрученные черной ниткой.

- Эм… - растерялась я, не зная, что и думать! Бесята вешали на меня обереги на все случаи жизни. Я даже не запоминала, что от чего!

- Это у нас для облегчения родов!? – послышался изумленный голос Хозяина Топей. Не помогает! Я только что чуть не родила, представляя, что обо мне подумали после такого оберега.

А потом еще раз чуть не родила после шепота на ушко:

- Я бы его оставил. На всякий случай.

Вместо того, чтобы сорвать его с меня, как другие обереги, его пригладили рукой, оставив болтаться на груди.

- Я не для этого сюда пришла! – выдохнула я, видя, как очередной оберег летит в болото. «Любит – не любит». – Я ищу девушку, Маруську!

- Ты думаешь, я их по именам знаю? – послышался шепот. По груди скользнула рука. Черный коготь зацепил еще один оберег. Их осталось так мало! Большую часть уже навсегда поглотила мерзкая и страшная трясина.

- Любит… - шептали мне на ухо, обжигая шепотом.

Болотные туманы окутывали нас, словно намекая, что видеть, что со мной будет дальше не желательно ни впечатлительным детям, которым еще не рассказали главного, ни впечатлительным взрослым.

- Не любит, - снова шепнули, срывая с шеи последний оберег. – Ах, у нас еще на ручках! А я уж было расстроился! Но тут еще есть!

- Неужели на тебя не действует ни один оберег, - поежилась я, чувствуя, как меня держат одной рукой, а второй гадают на чью-то любовь!

- Действуют, - послышался смех. – Заметь, как я увлекся. Почему ты не спросишь, на чью же любовь я гадаю!

- Потому что мне это совершенно не интересно! – гордо произнесла я. «На чью?!», - бушевало что-то ревнивое внутри меня. – «Кому тут волосы жить мешают?».

- Неужели? – прошептали мне в ухо, с силой дернув еще один оберег.

- Абсолютно! – твердо ответила я.

Надо бежать! Но как? Я снова попаду на болото! Что же делать? Мало того, что ничего про Маруську не разузнала, так еще и… Ой! Даже думать об этом страшно! Лучше бы никуда не ходила! Впредь буду знать! Лучше жить под кустиком, чем… чем…

Я стиснула зубы, вращая в голове мысль о том, с каких это пор я ревную местную нечисть к деревенским красавицам? И с каких это пор его рука лежит на моей груди.

- Спасибо, что держишь меня за грудь. Мне так почти не страшно! Поверь, если ты уберешь руку, грудь отвалится! – скрипнула я зубами, понимая, что внутри меня сидит две ведьмы. Одна кричит, чтобы рука осталась. А вторая требует убрать ее немедленно! Этот шабаш никак не мог определиться.

«Бежать!» - билась в голове мысль. – «Вырваться и бежать!».

С руки стекла веревочка с какими-то серыми камушками и булькнула в воду. От когтя, сорвавшего веревку, остался след.

- Не любит, - усмехнулись мне в щеку. Вторая рука была чистой. Обереги с шеи, кроме одного, для облегчения родов, уже давно утонули в болотной тине.

- И кто ж тебя не любит, кроме всех? – спросила я, скосив глаза на красивый профиль, склонившийся, как вампир к моей шее.

- Та, кто приходит на болото, увешанная оберегами, - голос изменился. Он уже не был вкрадчивым и ласковым.

Если честно, я испугалась. Только что он был ласковым и вкрадчивым, а теперь … бррр!

- Ну, во-первых, - заметила я, все-таки не теряя надежды на спасение. – Дорога через росстань и лес - очень опасная. Мало ли, что может приключиться! Так что они не от тебя, ни в коем случае! Даже не думай!

- Да ну? – не поверили мне, когда я случайно увидела взглядом лежащий в траве веночек. Как он сказал? Тирлич и тоя? Если этот веночек так действует на меня, то на него он тоже действует? Может, местные деревенские красавицы что-то смыслят в оберегах? Вот обидно было бы, если бы девки знали про обереги больше, чем ведьма!

Эх, дотянуться бы и проверить!

- Я еще один нашел! Оберег, чтобы кикимора кур не душила! Да ты вооружена до зубов! – удивился болотник, вытаскивая из ворота моей рубахи тонкую нитку с дырявым камушком. – Любит!

Я не заметила, как очутилась по колено в трясине, ласкаемая жадными руками. Они скользили по моему бедру, многообещающе сминая рубаху.

- Одну минутку! – заметила я, понимая, что расплата неизбежна. А, судя по жадным глазам, с меня возьмут с такими эротическими процентами, что здоровья не хватит!

Рука опустилась до такой степени неприличия, что нащупала букет трав, весьма обтрепанный за время прогулки.

- Это что такое? – послышался удивленный голос болотника. Он шуршал сухостоем, не понимая, что такое нащупал. Мне кажется, что любой мужчина будет не рад букету между ног прекрасной дамы. К тому же, на веревочке. К тому же, привязанному к трусам!

- Это, - дернулась я, понимая, что у меня появился шанс выбраться на берег, пока меня не утащили в болота. – Тоже оберег!

- Значит, не любит, - заметил Хозяин Болот. Что-то мне слабо верилось в правдивость такого способа гадания. – А нет! Любит!

Из меня вытряхнули еще один букет сухих трав.

Я оттолкнула Хозяина Топи и сделала молниеносный рывок на берег, падая в самую грязь. Рванув веревку с доской изо всех сил, я ударила ею наотмашь по протянутой мне руке, потом ударила еще раз, и еще.

Нет, какая чудесная все-таки доска с гроба первого покойника, похороненного на кладбище! Лучший из всех возможных оберегов! Я бы даже сказала, вещь!

Ой! Я что? Случайно вместе с веревкой соврала с себя трусы? На конце коротенькой веревочки болтались они! Единственные кружевные стринги во всей деревне!

- Не любит! – крикнула я, понимая, что оберегов на мне больше не осталась.

В отчаянии, я отползла, с трудом выбираясь на берег. Мои руки цеплялись за жесткую траву. Я уже вырвала несколько пучков, чувствуя, как меня тянут обратно.

Чтобы дать себе хоть один шанс, я бросила в гадателя доску, краем глаза видя, как вслед за ней улетают не самые прочные кружевные стринги, лишая меня почетного титула «самая скромная ведьма во всей деревне, потому что хотя бы носит белье в отличие от других».

Словно розовый флаг, мои трусы воинственно и гордо реяли на другом конце веревки, перед тем, как упасть вместе с доской к ногам чудовища

- И все-таки любит! – рассмеялся болотник, поднимая мое кружево. Мне кажется, он догадался, что это такое! И очень заинтересовался! Еще бы! Не каждый день от него трусами отмахиваются!

- Однако, стоит проверить, - послышался голос, совсем близко, а меня повалили на траву, страстно целуя в губы.

Как там бесы говорили? В случае чего кого там звать нужно? Покровителя? Да?

- Что? – послышался голос. Надо мной застыло красивое чудовище. Я смотрела на свои светящиеся руки, которые только что упирались в его грудь.

- Меня? Моей же силой? Силой, которую я тебе дал? – послышался рассерженный голос. – Не даром. Ну хорошо! Сама напросилась!

Ну все, мне конец!

А вот потом точно конец!

Почти сдавшись под натиском его поцелуя, я почувствовала, как что-то обожгло мои пальцы. Это был венок, застрявший в траве. Тирлич и тоя!

Схватив его рукой, превозмогая боль, словно держишь очень горячую кружку и мечтаешь ее поставить куда-нибудь, я решила все-таки дождаться конца страстного поцелуя.

Я выставила венок – оберег между нами, ощущая, как он жжется! Но в то же время я заметила, что и Хозяин Топи слегка отстранился.

- Что? Неприятно? Да? – прошептала я, глядя в крыжовник его глаз.

- Да, неприятно, - рассмеялся Хозяин Топи, а его голос слегка дрогнул. - Но, в конце-концов держишь его ты, а не я…

Хватка ослабла, и я решила не терять свой шанс.

Ай! Я уже не могла терпеть эту боль и отбросила венок в камыши, завернув пальцы в промокшую и холодную ткань.

Мокрая рубаха облепила тело. Но я натягивала ее изо всех сил, чтобы скрыть пропажу! Если бы сейчас ко мне полез мужик, который выглядит так же, как и я, я бы бежала дальше, чем видела!

Что это? Я почти добежала о кромки леса, как вдруг увидела огонек!

- Сюда, ведьма! – кричали бесы. – Сюда! Мы тебя выведем!

Я ломала ветки, рвала рубаху, спотыкалась, оглядывалась, но бежала на желтый огонек.

- Ура! – послышались радостные голоса бесов, когда я упала на колени и оперлась на руки. На пеньке стоял догорающий огарочек свечи. Вот, значит, что это был за огонек в лесу! Девки - хитрые. Они свечки оставляют, чтобы не блудить! Эти маленькие бесята, видимо, за свечкой бегали!

Скрипучий смех за спиной мурашками пробежал по моему телу.

- Втыкуха! – послышался незнакомый мне голос. Он словно ветер пронесся среди мрачных деревьев.

- Леший! – переглянулись бесы.

Я кое-как встала и отлепила насквозь мокрую, покрытую тиной рубашку от тела.

Не успела я ничего понять, как бесы бросились врассыпную!

Глава шестнадцатая. От слова лихого, от чупакабра злого

Глава шестнадцатая. От слова лихого, от чупакабра злого

- Где? – ужаснулась я, сплевывая тину. Ну и ночка выдалась! Никакого Лешего не вижу! Деревья вижу, кусты вижу, Лешего не вижу.

- Чур, нас, чур! – заорали бесы из кустов. – Не походи к нам, нечисть!

- Вы о чем? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Я сняла с волос сопли тины.

- Она разве? – послышались опасливые голоса бесов. – Точно она? Не похоже! Больше на Лешего смахивает!

Дожили! Меня уже нечисть боится!

- Да, это я, - заметила я, понимая, что выгляжу ужасно. – И как ни странно еще живая!

Бесы потихоньку вылезли из кустов, прищуриваясь, как старенькая бабушка на таракана в тарелке. Я сплюнула болотную воду, чувствуя, что если деревня не идет на болота, то его вонючий филиал идет в деревню.

- Ну и ну! – переглянулись бесы, пока я выжимала рубаху и стряхивала с руки тину. Но тина липла ко мне, словно чей-то прощальный взгляд.

Мы шли по тропинке, пока я стучала зубами от холода.

- Ууууу! – послышался жуткий и зловещий голос. На тропинку в лунном свете выползло на четвереньках жуткое нечто. По очертаниям оно напоминало человека, только глаза у него светились, как у кошки.

- Что «ууууу»? – хрипловато выдохнула я, видя, как чудовище идет на попятную обратно в кусты.

- Дожили! Меня уже даже … как его зовут? – спросила я, трясясь от холода.

- Заложенный покойник. Видимо, его в овраге схоронили, ветками и камнями присыпали, - послышались голоса бесов. – Так всех заложенных покойников хоронят! Чтобы землю не осквернять. И чтоб домой не вернулся. Вот и рыскают по округе…

- Понятно, - протянула я, пожелав покойнику удачи.

Мы добрели до избушки с петухами. Хриплые петухи надрывались, покачиваясь на кривых заборах и соломенных крышах. Их противное кукареканье отгоняло ужасы ночи, разрывало темные чары неба и возвещало, что наступил новый день.