Истинная одержимость дракона

Глава 17. Осмотр

Это заявление так шокирует, что я не сразу нахожу ответ. С какой это стати?

— Нет, — отвечаю я, а сама потихонечку отступаю на максимально возможное расстояние.

Блондин прикрывает за собой дверь и делает шаг вперёд. Свет выхватывает из полумрака его тонкие, но не лишённые мужественности черты лица, орлиный нос, прищуренные в раздражении глаза и… заострённые уши?

Мама дорогая! Настоящий эльф. Я такого впервые вижу! Аиса, моя сестра на них просто помешана. Собрала все книги, газетные вырезки и постоянно рисовала их. Мы даже подшучивали над ней про то, что пока её будущий жених не вытянет себе уши до схожего состояния, свадьбы не будет.

В моих краях вот таких точно не встретишь, так что это знакомство сродни чуду. Вот только… Было б лучше познакомиться с ним при других обстоятельствах — эти как-то не располагают к восхищению представителем прекрасного, по рассказам, народа.

— Да, адептка, — он лениво поднимает подбородок и смотрит на меня с высоты своего немаленького роста. — Я обязан проверить вашу невинность, чтобы дать отчёт императору после сегодняшнего инцидента.

— Ничего не было! — огрызаюсь я и отступаю ещё на шаг. — Я возвращалась в комнату после того, как была у ректора Тенгера. Спросите его, если не верите!

— Вас обвинили в распутстве и многочисленных сексуальных связях, — эльф слегка наклоняет голову к плечу. — Очень серьёзно, учитывая ваше положение и наличие метки на левом запястье. Вам известно, какое наказание ждёт девушек императорского цветника за подобное поведение?

Цыкаю, сверкнув на него глазами. Ничего мне не известно, я недочитала книжку Тенгера. Но выкручиваться-то как-то надо. Ещё Саймон из-за меня влип. Только б не нарвался… Если я докажу, что никто меня не трогал, может его отпустят? Это же всё просто тупая ошибка. Нужно лишь понять, как до них это донести.

— У Альмиры просто эти… дни!

Честно говоря, мне кажется, что они у неё по жизни, но эльфу я говорить это не буду. Что-то сейчас не до шуток.

— А у вас они давно были? — лекарь проходит в комнату и занимает узкий стол.

Снимает с плеча сумку, раскрывает и вынимает из неё какие-то принадлежности. Звякают металлические миски, когда на них оказываются какие-то… орудия пыток. О, боги, это что за штука?! Я даже представлять не хочу, куда он собирается её вставлять…

Я чувствую, что я краснею так, что аж уши горят. Что вообще происходит? И что это за вопросы?! И он думает, что я на них отвечать буду?

— Я не буду вам ничего рассказывать! И вообще, ректор просил отвести меня в комнату, а не в карцер, — всё больше расхожусь я и чувствую, как кончики пальцев начинает покалывать. — То есть сейчас было прямое нарушение…

— Молчать, — прерывает меня эльф таким тоном, что все оставшиеся слова просто застревают в горле. — Я главный целитель академии. Помимо воли ректора, надо мной есть ещё и император. А он заинтересован в получении свежих цветов, нетронутых никем. Вы всё ещё одеты, адептка?

Его глаза блестят, а пальцы перебирают какой-то странный металлический предмет, от вида которого мурашки по спине бегут. Я сглатываю и смещаюсь ещё немного назад, хоть и прекрасно понимаю, что толку от всего этого не будет. Захочет поймать — обязательно сделает.

— Так кто гарантирует, что ваша проверка не повредит? — я указываю взглядом на разложенные на подносах инструменты. — Всё это кажется не слишком… безопасным.

Особенно если я схвачу что-то и всажу кому-то в глаз!

Ох, как же мне сейчас страшно! Оглядываюсь в поисках хотя бы чего-то, чем можно огреть этого… главного целителя.

Память услужливо подсказывает голосом Аисы, что толку не будет. Эльфы круче людей на порядок и у меня просто нет шансов. Сильнее, ловчее, быстрее. Даже попытайся я схватить что-то подноса, он успеет меня обезоружить раньше, чем я моргну.

— А нет никаких гарантий, адептка, — разводит руками эльф, уголок его губ чуть поднимается, изображая лживое сочувствие. — Ну а если повредит…

Тут его ехидная улыбка превращается в оскал. Этого Аиса не рассказывала, но у него клыки длиннее, чем бывает у людей. Мне становится по-настоящему не по себе.

Целитель надвигается на меня. Длинный резкий шаг, я чувствую касание грудной клетки, а потом оказываюсь на лавке. Эльф уже надо мной, хватает за щиколотку и тянет к себе. Я умудряюсь второй ногой лягнуть его, и даже не понимаю, куда попала, потому что тут же перекатываюсь, сваливаюсь с лавки на пол, вскакиваю на ноги и отбегаю к другой стене.

Вашу ж мать!

Мне конец. Вот теперь мне точно конец!

Покалывает уже не только пальцы, всю ладонь! А ещё сказали, что здесь магией не воспользоваться. Если бы я только умела!

Эльф выпрямляется и медленно с пугающе спокойным, даже аристократичным достоинством поворачивается ко мне. Безымянным пальцем проводит по брови. Это я туда попала? Подняв подбородок, он свысока смотрит на меня.

— Отказ от осмотра приравнивается к доказательству блуда, — с презрением цедит он. — Иначе что вам скрывать? Вердикт свой вынес.

Целитель (и кто только догадался ТАКОГО гада на такую должность назначить?!) делает шаг ко мне, а я хватаю из держателя факел и выставляю перед собой, тяжёлый, гад… Мне приходится держать его обеими руками, но хоть какое-то оружие. Эльфа это вообще не впечатляет.

— А раз я вердикт вынес, то какая разница, кто начнёт, верно?

Ч-что? И ты туда же?!

Дверь распахивается так резко, что с грохотом ударяется об стену. Сначала ко всему амбре в камере присоединяется привычный уже и успокаивающий запах кофе и пряностей, а потом появляется мощная фигура ректора.

Он зло сверкает глазами на эльфа. Тот сразу меняется в лице и отступает от меня к самому тёмному углу карцера.

— Лорд Тенгер, адептка из цветника нарушила очень много основополагающих правил, — у него даже из голоса надменность выпала. — Госпожа Гюбо отправила меня осуществить осмотр…

Ректор внимательно скользит по мне взглядом, особенно останавливаясь на факеле, который я так и продолжаю держать. Пальцы от испуга и волнения слабеют, и я роняю его на пол. Вспыхивают искры, но пламя не сбивается, только теперь на красивое, но жёсткое лицо Тенгера ложатся глубокие тени.

— И продолжает нарушать их, — с рычащей вибрацией цедит он.