Тигрица

Глава 12

— Прости, — Лар снял щит и подошёл ко мне. — Наше свидание испорчено.

— Ты в этом не виноват, — я коснулась расс еченой брови Лара. — Мне понравилось наше свидание. Ты же не мог предугадать, что какие-то уличные "поганки" на нас нападут, — я ему одобряюще улыбнулась. "Поганками" в обоих империях называли обычно таких людей, как эти два мужчины. — Пойдём, обработаем твои раны. Здесь недалеко аптека моего деда. С моим двоюродным братом Рамидом ты уже знаком. Он помогает деду в аптеке.

Я взяла его за руку и повела в сторону аптеки. У меня было много вопросов, но я их не спешила задавать. Ещё нужно обработать его раны.

Ни за что ему не признаюсь, что я им восхищаюсь. Я видела как он дрался с противниками, которые больше и сильнее его. И он даже не капельки их не испугался. Только вот интересно, как он мог использовать молнии? Я никогда не видала магов молнии, но читала, что без своей пары они слабы и не могут создавать молнии. А Илларион без проблем создал молнии. Неужели где-то прячется его близнец? Вряд ли. Я сомневаюсь, что он бы пошёл без него. Значит, что-то случилось с его близнецом.

Мы дошли до аптеки. Как только я зашла в аптеку, Рамид увидев нас и особенно Иллариона, все понял без слов. Он показал на подсобку и мы с Илларионом молча прошли в подсобку. Если конечно можно так назвать просторную комнату с кроватью, столом, двумя стульями, шкафом и плитой. На столе стоял самонагревающий чайник, две красивых чашки и сахарница. Для нагрева под чайником стояла специальная нагревающая пластина с одной красной кнопкой.

Я нажала на кнопку и пластина под чайником стала наколяться. Через пять минут чайник будет подогрет. Еда нам не нужна, так что я не стала расжигать плиту.

Я подошла шкафу и достала оттуда коробочку с розовым большим крестом. Это был торговый знак дедушкиной аптеки. В этой коробке было все необходимое для обработки ран.

Илларион сел на один из стульев. Я с коробкой подошла к столу и поставив её на стол, села на второй стул. Я молча открыла коробку. Тут как раз и пластина издала щелчок, отключаясь, давая понять, что чайник нагрелся. Но я не спешила наводить чай. Вода в чайнике будет ещё час горячей. Чайник удерживал тепло. Ненадолго, всего на час. Но нам этого будет достаточно.

Я принялась обрабатывать раны Иллариона. Хорошо, что они были не глубокие. Мне кажется, что Илларион специально разрешил мужчинам слегка себя избить, чтобы они решили, что победили, а потом их шарахнул молниями.

— Всё, — я закрыла коробку, обработав его раны. Я встала и убрала коробку обратно в шкаф, достав пачку чая. — Чай будешь? — я повернулась к Лару. — Дед, сам его делает. Лично сам ходит за травами для чая.

— Буду, — не стал отказываться Лар.

Я подошла к столу и в чашки кинула два маленьких с горошину брикетика чая и залила их водой. Брикетики под горячей водой размолкли и раскрылись. По комнате стал разноситься умопомрочительный запах чая. Я забыла Иллариону сказать, что дедушкин чай лучший в империи Алиста. Даже императорская семья пьёт чай моего деда. Только ни император, ни императрица не знают, что я внучка создателя чая. А я не распространяюсь об этом.

— Угощайся, — я подовинула Лару одну чашку. Сладостей нет. Уверена Рамид все съел. Он такой сладкоежка, что, наверное, у него заместо крови сладости. — Илларион улыбнулся. Я сделала глоток чая. Я не задавала вопросы Иллариону, а он молчал.

— Ты наверно о многом хочешь меня спросить? — первый начал Илларион, крутя в руках чашку.

— Есть такое, — не стала отрицать.

— Задавай. Не уверен, что смогу ответить на все, но по постараюсь, — разрешил мне Лар.

— Хорошо, — не стала я отнекиваться. Если он лично разрешил мне задавать интересующие вопросы, почему бы не спросить. — Ты ведь маг молний? — Лар кивнул. — Я никогда не видела магов молний, но читала, что маги молний рождаются в паре с водными магами.

— Рождаются, — подтвердил Лар.

— А где же тогда твой брат? Или сестра?

— Брат, — сказал Илларион. И я заметила в его глазах тоску. Большую тоску.

— Так где он? — спросила я, глотнув чая.

— Умер, — ответил Илларион, глотнув чая.

— Умер? — удивилась я. — Но ты же жив. Ведь в такой паре магов, если умирает один маг, умирает второй.

— Отец приложил много сил, чтобы я не умер. Мы с братом были единственными детьми родителей. У мамы были проблемы со здоровьем и беременность далась ей тяжело. Да ещё и близнецами. Они с отцом не знали, что будут близнецы. Такая пара магов как наша в утробе матери лекарями видится как один ребёнок. Но и наш домашний лекарь думал, что только один ребёнок. Родители рассказывали, что у мамы даже живот был небольшой, какой бывает, когда женщина беременна одним ребёнком. Лекарь всю беременность не отходил от матери. У неё были тяжёлые роды, после которых она не могла больше иметь детей. С ее здоровьем было нелегко родить сразу двоих. Я родился первым, а мой брат вторым. И он был настолько слаб, что боялись, что он умрёт в первые дни жизни. Но как не удивительно, во мне ещё оказалась магия света и я ещё с первых дней, не осознавая, делился с братом.

— Магия света. Значит у тебя в предках были светочи. Но ты не похож на светоча.

— Да, — Илларион взял прядь волос и посмотрел на неё. — Я выгорел в десять лет. Моя магия молний осталась при мне, а вот магия света выгорела. Тогда мой брат сильно заболел и чуть не умер. Я истратил всю магию света, чтобы спасти брата. Благодаря этому, он смог дожить до совершеннолетия. Знаешь, когда выгорает светоч, его цвет миняется. До десяти лет я был типичный светоч — золотистые волосы, ресницы и яркие голубые глаза. А когда я выгорел, мои волосы стали тёмными, а глаза из голубых стали карими. О том, что я когда-то был светочем напоминали только детские магпортреты.

— А разве твой брат не был светочем? — удивилась ещё раз.

— Нет. Поэтому он родился слабым. Светочем в моей семье была прабабка со стороны отца. Она вышла замуж за аэйриса. Но осталась жить в Алисте.

Вот это да! Так в Илларионе течёт кровь аэйриса. Теперь понятно почему моей тигрицы он нравиться больше, чем мне. Она чувствует в нем кровь зверя. Но судя по тому, что это чувствует только тигрица, он не имеет вторую ипостась. Как бы у него незаметно разузнать, что случилось и почему у него нет второй ипостаси. В браке со светочем у аэйриса нет второй ипостаси только в том случае, если родиться светоч. Но Илларион сам сказал, что его брат не был светочем. Правда, есть ещё один способ лишиться зверя, но я не хочу даже об этом способе говорить. И надеюсь, что его предок не использовал этот способ.

— А что же произошло, что только ты родился светочем? Ведь у вас должны оба быть светочами, если прабабка была светочем, — мягко я подтолкнула его к тому, чтобы он рассказал, почему его семья лишена зверя.

— Прабабка была светочем, но слабым. У неё были нарушены магические нити. Мне говорили, что одна нить даже была порвана. Они долго не могли из-за этого иметь детей. Потом дед уехал в Аэйрискую империю, а когда вернулся, он был сам на себя не похож. Похудел, осунулся и даже аппетит стал плохим. — Я замерла и ждала продолжения. Лишь бы он не сказал, что дед страдал бессонницей. Но Илларион меня добил. — Месяц после возвращения он страдал бессонницей. Ложился спать звал кого-то, а потом просыпался в середине ночи и не спал оставшуюся ночь.

Мне сейчас что-то покрепче чая выпить. Теперь понятно почему у Иллариона нет зверя — дед от него отказался ради счастливой жизни с истинной. Это болезненный и опасный ритуал. Некоторые аэйрисы, которые отказывались от зверя, сходили с ума или даже умирали. Император мог приговорить преступника принудительно лишить зверя. Преступники готовы пойти на каторгу лишь бы их не лишали зверя.

Ритуал проходит в полнолуние на алтаре. В каждом клане был такой алтарь — алтарь хранителя клана. На алтаре была был нарисован рисунок того зверя, которому клану принадлежит алтарь. У нашего клана алтарь с рисунком белого тигра. Так вот, в полнолуние тот, кто решил отказаться от зверя, приносил клятву отказа от зверя и ложился на этот алтарь. Глава клана разрезал отказнику ладонь, чтобы кровь отказника окрапила алтарь. Кровь подтверждала намериние отказника. А потом алтарь-хранитель забирал зверя. Жуткое зрелище.

Я как княжна, была на двух таких ритуалах. Оба ритуала проводили для преступников. Только редкие аэйрисы по доброй воли лишаются зверя.

Аэйриса, которого покидает зверь всего скручивает и он мечется от боли на алтаре. А когда зверь покидает тело. Этот вой зверя тяжело слушать. Зверь пытается держаться в теле. И они оба кричат так что становиться страшно. Мне было страшно. Но алтарь сильнее, а кровь подтвердила, что аэйрис готов отказаться от зверя даже если это преступник. Зверь просто исчезает в алтаре, а отказник становиться обычным магом. Он лишается клановой магии, но его магия остаётся при нем.

После ритуала происходит все, что описывал Илларион. Первый месяц аэйрису тяжело без зверя, и он его зовёт. От отца я слышала, что некоторые даже пытаются первый месяц после отказа от зверя, перевоплотиться.

Через месяц приходит успокоение и принятие. Некоторые этот месяц не выдерживают и сходят с ума. Но прадед Иллариона оказался сильным, если после себя оставил потомство.

Илларион сказал, что прабабка была слабым светочем. Даже с одной порваной магической нитью. И была уверена, что из-за этого не могла иметь детей. Но я знаю, что это не так. Просто зверь его прадеда посчитал, что несмотря на истинную пару, женщина родит слабое потомство. И не заводил с ней детей. Его прадед тоже это понял и отказался от зверя, ради возможности иметь детей. Наверное, его жена очень переживала, что не может родить детей. А мужчина чтобы не беспокоить жену лишился зверя. Только лишившись зверя, он обрек своих потомков жить без зверя. У аэйриса, который отказался от зверя, никогда не родятся дети со зверем. Ведь не кому передать зверя. Зверь может появиться только в том случае, если потомок такого аэйриса вступит в брак с аэйрисом или он сам в браке с аэйрисом. А если у Иллариона нет зверя значит, больше никто не вступил в брак с аэйрисом.

— И что после этого? Твоя прабабка благополучно родила? — моя чашка опустела, но я не стала ещё наливать чая.

— Да. Только не знаю почему, но из троих детей только один был светочем. — Я улыбнулась. Даже после отказа от зверя, кровь аэйриса оказалась сильной.

— И это был не твой дед? Или бабушка?

— Дед. Даже отец родился обычным магом, а я светочем. До тех пор, пока не пришлось спасать брата. Но я не о чем не жалею. Если бы повторилась ситуация, я сделал тоже самое. — Чашка Лара тоже опустела. Но он не попросил ещё чая.

— Так как же ты выжил? — задала я интересующий меня вопрос.

— Когда мой брат серьёзно заболел, родители поняли, что брат не выкарабкается. Даже лекари не помогли. Даже мои родственники светочи разводили руками. Говорили, что даже они помочь не могут. Его время пришло. Он должен был умереть ещё тогда, когда я его спас, выгорев. И тогда отец начал искать решение, чтобы спасти меня. Он не мог потерять и меня. Он даже ездил в Мэт и привёз оттуда сильного артефактора. — Илларион из-под рубашки достал медальон. Медальон был круглым, а внутри этого круга был ромбовидный бирюзовый камень. Казалось, что в этом камне плескалась вода. Почему казалось. Я пригляделась. Так и есть. В этом камне действительно плескалась вода. — Это, — Лар показал на кругляш. — Частичка моего брата. Я не знаю, как это артефактор сделал, но медальон сделан из волос моего брата. Когда отец сказал брату, что нужно сбрить волосы, чтобы сделать для меня артефакт, он сразу согласился. Но я маг молнии и без своего мага воды не могу существовать, — Илларион показал на ромб. — А сюда брат отдал всю свою магию. Как только артефакт был создан, он умер. Он умер через месяц после нашего совершеннолетия. И весь этот месяц я был с ним. Он умер у меня на руках. — Илларион снял медальон и положил на стол. — Иногда мне хочется его снять и больше не надевать, отправиться к брату. Но потом я понимаю, что он не хотел этого. Он хотел, чтобы я жил, отдавая свои волосы и магию. Ося, что с тобой? — обеспокоено спросил Илларион.