Феечка для драконьего короля

Вот только где сейчас Понс? До сих пор прячется от дракона и залег в какую-нибудь канаву? Голодает, поди, бедолага…

Пегаса я обнаружила, дважды обойдя территорию академии. Уже начала нервничать, как вдруг услышала из-за ажурной беседки хруст веток и какие-то таинственные звуки, — то ли попискивание, то ли тихие короткие стоны.

Свернула с тропинки, заглянула за пышный куст голубых гортензий… И мне стало дурно. Белый лежал на газоне, тяжело дышал и вздрагивал. Я никогда его таким не видела! Он даже спал всегда стоя. Лишь однажды катался по земле, когда был уверен, что на него напали травяные блохи.

— Понс! — Я кинулась к пегасу, присела на корточки и коснулась ладонью шелковистой гривы. — Что с тобой?

Белый прикрыл глаза и прохрипел страдальчески:

— Я умираю, Тами… Это конец… Предки зовут меня…

Вообще-то на моей памяти Понс собирался к предкам раз десять, если не больше, но вот сейчас что-то в его голосе испугало не на шутку.

— Почему? — выдохнула в ужасе.

— Меня отравили. Я чувствую, как яд уничтожает меня… Уходи, Тамиэль. Не хочу, чтобы ты видела меня таким. Ты была хорошим другом, но уже слишком поздно. — Понс взглянул на меня из-под ресниц. — Найди себе нового пегаса… Только не отдавай ему мою лиловую попону. Ее похороните вместе со мной.

От подступающих слез защипало в носу, сердце сжалось. Я хотела спросить, кто мог сотворить такое, но ответ был очевиден: Лейгард Гульдброк. Проклятый дракон-таки добрался до моего пегаса! Отомстил, гад! Ко мне его не пустили, так он отыгрался на невинном Понсе. Ведь я просила, я умоляла не убивать его! Еще и яд… Это так подло, низко…

— Держись, милый! — Обняла белого за шею. — Мы что-нибудь придумаем… Ректор Фабиан тебя спасет! Найдет эликсир… Не умирай, Понс…

— Что-то случилось? — раздалось за спиной.

Мне, наверное, померещилось. Не могло же у Лея хватить совести заявиться к своей жертве, так еще с таким феноменальным цинизмом интересоваться, что происходит! Или все-таки могло?

Нет, я предполагала, что чешуйчатые безжалостны, но не до такой степени! Король смотрел на меня, как ни в чем не бывало. Ни тени стыда!

Все вокруг заволокло кровавой пеленой. Я оторвалась от пегаса, встала и шагнула к дракону. Теперь-то я его не боялась! Магия дала мне главное: уверенность в себе.

— Как ты посмел? — процедила сквозь зубы.

И снова никакого раскаяния, только удивленно изогнутая бровь.

— Тебе нехорошо? Пойдем в лечебницу. Ректор сказал, тебе нужен покой… — Золотой подался ко мне, словно опять собрался взять меня на руки.

Терпение натянулось тонкой пленкой, как мыльный пузырь, и лопнуло.

— Ты! — рявкнула я. — Ты его отравил! Не прощу. Никогда не прощу!

Фея танца, значит? Что ж, надеюсь, танцы могут убивать. Дракон — это, конечно, не растение, но если я научила пегаса говорить, то и ящера заставлю замолчать. В идеале, навеки.

Отскочив от Лейгарда, я напела про себя вальс, который частенько играл папа. Почему-то на ум пришел именно он, — прилипчивая простенькая мелодия на три четверти. Подняла руки, обнимая несуществующего партнера. Большой шаг — два маленьких. Шаг — два маленьких. Там-парарам! И поворот…

— Огненный владыка, как же красиво! — последовал комплимент.

Эй! Почему он все еще жив? Я тут, между прочим, магией атакую! Почему его до сих пор не задушила лиана, не пронзили гигантские шипы? Стоит тут, любуется, здоровый и невредимый… А эта беспардонная улыбка?

Проследив за взглядом Лея, я подняла голову, и ноги будто онемели. Вера в себя испарилась, как роса в жаркий полдень; танцевать расхотелось. В воздухе около беседки парило большое мерцающее сердечко. Светлячки, не меньше трех десятков, выстроились в легкомысленную фигуру, словно глумясь надо мной. И это тот самый редкий дар? Ради этого муза выбрала меня?

— Молодец, Тами, — просипел с земли Понс. — Не страдай обо мне, устраивай личную жизнь…

Лейгард отвернулся от светлячков и уставился на пегаса. Хоть что-то выбило его из колеи!

— Он… говорит?!

— Говорил! Пока ты не решил его убить! — Я наклонилась к Понсу: — Потерпи. Я приведу ректора…

— Подожди-подожди! — Лейгард тряхнул головой. — Никого я не убивал! Хочешь — спроси у Найлы, я был с ней! — Тут золотой подошел к пегасу и придирчиво его оглядел: — Он даже не ранен!

— Не верь! — Понс надсадно кашлянул. — Этот коварный тип подослал ко мне мальчишку. Те сладости были пропитаны ядом. И торт, и пирожки… Но больше всего — конфеты. Шоколад или засахаренные орешки… Или сливочные тянучки… Может, конечно, халва, но шоколад сразу показался мне подозрительным…

В мозгу заворочалась нехорошая догадка, однако первым озвучил ее король:

— Я не специалист по пегасам, но, по-моему, твой питомец просто объелся.

И действительно: бока Понса были непомерно раздуты. Не знай я, что он — жеребец, приняла бы за беременную кобылу. И как не обратила внимания? Немудрено, что бедолага едва дышал. Не лопнул — и то чудо!

— И сколько ты всего сожрал? — мрачно осведомилась у «умирающего».

— Достаточно, чтобы яд впитался. — Белый тяжело вздохнул и предпринял безуспешную попытку оторваться от земли. — Помоги, Тами! Я должен сказать ему все в лицо перед смертью.

— Понс, прекрати! Я в жизни тебя не подниму, и ты не…

— Тогда слушай меня так, дракон! — перебил Понс. — Это я надоумил Тамиэль прилететь в Тронрег. Это был мой план! Она ни в чем не виновата. Теперь мы в расчете, так что оставь ее в покое, презренный ящер!

Мгновение назад я была уверена, что Понс выживет, теперь же в опять в этом усомнилась: лицо короля не предвещало ничего хорошего.

— Как ты меня назвал? — с ледяным спокойствием спросил он пегаса.

— Лей, не надо! — Я втиснулась между драконом и Понсом. — Он не в себе, ему плохо…

— Я очень даже в себе! — обиделся белый. — Перед смертью мой разум ясен, как никогда. Ты уже достаточно натерпелась от него. Как ты там говорила… Он слюнявил тебя, лапал, дышал в лицо зловонной пастью…

Ему что, сахар в голову ударил?! Может, я пожаловалась разок, когда лежала дома с воспалением легких. Сболтнула, мучаясь от лихорадки, что драконы того не стоят, но про зловонную пасть точно ничего не говорила!

Впрочем, оправдываться было уже слишком поздно. Янтарные глаза дракона потемнели, амулет на груди блеснул.

— А я вот не припомню, чтобы ты страдала. — Теперь гнев короля был обращен на меня.

— Ну… Какая разница? — пролепетала миролюбиво. — Мы же выяснили, что я не наемница. И потом: самого страшного не случилось…

— Самого страшного? — Он навис надо мной, как скалы Тронрега. — То есть вот, что для тебя самое страшное?

Я была в ловушке. С одной стороны — золотой в тихом бешенстве, с другой — задыхающийся от обжорства пегас. Что называется, ни шагу назад. И не сиделось же мне в тихой уютной лечебнице!

— Фа… Фабиан-тэй! — жалобно пискнула я.

Хотела, конечно, крикнуть, но во рту пересохло, а воздуха в легких отчаянно не хватало. Думаю, услышать меня ректор мог лишь в одном случае: если бы он был летучей мышью.

Я съежилась и зажмурилась: вид у Лея был такой, словно он собирался либо испепелить меня, либо схватить за шкирку и уволочь в пещеры.

Но время шло, а король так ко мне и не притронулся. Напротив, шагнул в сторону и пренебрежительно хмыкнул.

— Не трудись, — бросил он. — У меня нет привычки навязываться. Ах, да! И в ближайшие дни не покидай академию, мои следователи тебя допросят.

И все! Как будто я значила для него не больше мухи! Взял — и ушел!

Нет, я не ждала, что он затеет спор или, к примеру, поцелует опять… Ну, исключительно, чтобы доказать: дыхание у него не зловонное, а слюни не текут рекой. Но вот так равнодушно уйти…

— Не благодари, — слабо окликнул меня Понс. — Это меньшее, что я мог сделать для тебя, прежде чем отправиться в свет…

Похоже, у него тоже обрелся талант: доводить фей до белого каления.

— В свет, говоришь?! О, с этим я тебе помогу!

И я высказала Понсу, все, что о нем думала. Клятвенно заверила, что последнюю волю его обязательно исполню: похороню вместе с его любимой попоной. Вот хоть сейчас — прям под этим кустом гортензии. Пообещала, что с завтрашнего дня он переходит на усиленную диету. С утра — горсть овса, вечером — порка. Или наоборот, это уж как ему больше захочется.

— Ты не сможешь! — возмутился пегас. — У тебя рука не поднимется!

Тут, к сожалению, он был прав. Всыпать ему кнутом, как советовала Натина-тэй, я бы ни за что не решилась. Зато оставить белого на ночь одного, чтобы переваривал годовой запас сладостей и свое поведение, у меня-таки получилось.

Правда, пришлось задействовать всю силу воли, — Понс звал меня, причитал, что к утру его косточки обглодают кожееды и прочие дикие насекомые, что студентки его найдут и затискают… Но я была тверда, как кремень. Только за лиловой попоной сбегала и водичку пегасу принесла, а в остальном — сплошной кремень.

На обратном пути в гостевой особнячок меня настигла жуткая усталость. Подкралась незаметно и обрушилась на плечи пыльным мешком.

Я вдруг осознала, что денек выдался длинный, почти бесконечный. Ночь сборов, перелет, падение, бал, дар… И королевская засада еще… Событий и эмоций хватило бы на целый год!

К счастью, Лейгард узнал правду, избавив меня от необходимости скрываться. Да, будут еще допросы и беседы со стражниками, но по сравнению с тем, что учинил золотой, это сущие пустяки. Вряд ли его служба безопасности тоже начнет меня раздевать! Главная моя проблема, скорее всего, уже направлялась в Аурвир, и от этого уже накатывало облегчение.

В гостиную я даже не заходила — заползала, держась за стенку. Мечтала, как распластаюсь на широкой кровати с видом на небо. Судя по всему, Найла с детьми уже легла, — свет в их спальнях погас, лишь на кухне тускло подмигивала керосинка.

Я тихонько поднялась на второй этаж, открыла дверь в свою комнату, широко зевая. Споткнулась обо что-то на пороге и мысленно ругнулась на Нарта. Опять шастал, где ни попадя, и раскидал игрушки. И Понса вдобавок накормил всякой дрянью! Вот выдам ему с утра мешок и совочек, пускай сам собирает остатки пиршества по всему саду.

Хотя, если честно, у меня и самой не осталось сил на поддержание порядка. Выпутавшись из платья, я бросила его на полу, наощупь добралась до постели и нырнула под одеяло. Через кристаллическую крышу виднелись звезды, где-то поблизости умиротворяюще журчала вода. Наверное, фонтан… Жаль, что я не нашла его днем, но завтра обязательно отыщу и полюбуюсь. Чудесное все-таки место, эта академия!

Свернувшись калачиком, я потерлась щекой о мягкую прохладную подушку и провалилась в сладкий безмятежный сон.