Во власти судьбы

— У тебя есть полчаса. Затем за тобой зайдет Файт, передаст несколько моих поручений, — Адриан, наконец, отошел от меня, и я, послушно кивнув, стремглав вылетела из этой чертовой лаборатории.

Боже! Наконец-то, можно нормально дышать! Ополоснула лицо холодной водой, а затем и вовсе решила принять ледяной душ. Стоило мне провести хоть пару минут наедине с Адрианом, как на моей коже оседал его запах: слишком терпкий, тяжелый и дурманящий.

Файт пришел даже раньше, чем нужно, но, возможно, это и к лучшему. Мне нужно было себя чем-то занять и не думать об ищейке. Поэтому я с воодушевлением последовала за Эбрахимом по очередным новым коридорам и этажам, узнавая дворец все лучше и лучше. В этот раз мы спустились гораздо ниже, чем находилась императорская кухня и кухня лиросов. Это был отсек для прислуги, точнее, для рабов. Именно здесь я и увидела большинство тех лириек, с которыми меня знакомила Дара. Мужчины, видимо, были заняты другим физическим трудом.

Здесь находилась огромная прачечная и целый склад с чистящими средствами, тряпками, тазиками и швабрами. Каждая девочка и женщина знала свое место: кто-то перестирывал грязное белье, начиная от воинской формы и заканчивая рабской одеждой, кто-то занимался глажкой огромных портьер и тюлей, а кто-то вычищал до блеска шелковистый ворс небольших прикроватных ковриков и дорожек.

Лирийки заметили меня почти сразу: наверно, они почувствовали мою Искру или непонятную пока что для меня связь между нами. На лицах мгновенно отразилось воодушевление и облегчение. В глаза бросилась одна из девочек, которая была в то самое утро на кухне, и которая попала под гнев даргхарцев. На ее щеке было несколько ссадин, а на запястьях виднелись уродливые гематомы. Мы пересеклись взглядами, и она попыталась резко спрятать свои руки, но не успела. Я была зла, что не смогла их защитить. Куда запропастилась вся моя магия? Какая я, к черту, избранная и наследница лиросов, если абсолютно ничего не умею?

Эбрахим подозвал к нам одну из самых старших здесь женщин, которая, видимо, была в роли распределителя работ. Файт вручил меня ей и приказал не церемониться и не жалеть, иначе последует наказание всем лирийкам.

Женщину звали Римма и давать мне тяжелую работу ей было неудобно, но и сидеть без дела я не желала. В итоге мне нашлось одно занятие, которое другие девушки выполнять не хотели: развешивать выглаженные портьеры и тюли там, откуда их сняли. Почему именно эта простая работа вызывала ужас у других, я узнала чуть позже…