Планета фантазий, или Бойся своих желаний

Глава 4.

Генри Веравски.

Эта Лорански была очень странная девица. На дне её, естественно, не оказалось. С её прытью она явно достигла его, оттолкнулась и смылась. Пришлось разыскивать корабль. Это было почти аналогично тому, что искать в королевстве Аббау, поделённому на множество разношёрстных княжеств, иголку в стоге сена.

Пришлось подгонять наш разведывательный космолёт и осматривать всё сверху, проводить анализ движения судов, чтобы вычислить тот фрегат. Ещё этот таинственный убийца. Я ему понятно был не нужен, чтобы добраться до Лорански, он просто сидел и наблюдал за нашими метаниями. Поэтому он себя никак не проявлял. Ладно, решу сначала с девицей, а то с её характером долго она в живых в Аббау не продержится. Потом буду выяснять, кто крыса. Неужели Ардан? Это мысль не давала мне покоя.

Я ничуть не удивился, когда узнал, что кораблём владеет Равиль Баргоуз, известный дамский угодник и пират, каких поискать. Мы нашли Баргоуза в порту Дургаля, он проходил там курс лечения. Когда я его увидел, то не сразу понял, что привлекает в нём дам. У Равиля было косоглазие, причём очень сильное, я так понял, что у него из-за этого даже были проблемы при передвижении.

— Это недавно, — объяснил мужчина, когда мы встретились в небольшом отеле, после того как я перечислил на его счёт крупную сумму денег. Моё лицо, наверно, было слегка ошарашенным, когда он вышел на террасу, где для нас накрыли стол. — Последствия ранения, — пояснил Равиль, усаживаясь. — Очки пока не ношу, жду, может, обойдётся.

— Сотрясение? — предположил я, и он согласно кивнул. — Меня интересует, — продолжил уже по делу, — молодая особа, которая сорвалась со скалы, примерно в то время, когда вы находились неподалёку от берега.

Я протянул снимок. Мужчина напрягся, я это прекрасно видел по мышцам на руках. Он тянул время, явно раздумывая, что сказать.

— Равиль, понимаете, я её ищу из-за своих личных проблем, и действую, как вы уже поняли, как частное лицо, поэтому наша встреча строго конфиденциальна. Вы можете быть уверены, что всё, что скажете, останется между нами.

Он снова долго молчал, то ли не решаясь говорить, то ли желая каких-то преференций. Наконец, всё же рассказал.

— Да, она была на судне, правда, недолго, мы её высадили в ближайшем порту в Кормовиле. Спросите там у Габуса, — добавил он.

Этого я нашёл довольно быстро. Им оказался местный работорговец. Когда он увидел её изображение, его лицо покрылось ярко-красными пятнами. Я, честно говоря, думал, что мужчину хватит удар. Однако он удивил, взял себя в руки и поведал, что эту девицу ему подсунул некий Арчибальд в уплату долгов. Он, дескать, ни при чём, потому и продал её, желая вернуть свои деньги. А вот чтобы он рассказал, кому эту дамочку передал, мне пришлось выложить кругленькую сумму. Эта Лорански начинает чертовски дорого мне обходиться. И у меня странное двоякое отношение к ней. С одной стороны, хочется её придушить, но с другой стороны она заводит. Я давно не испытывал такие чувства по отношению к женщине, если испытывал вообще. Всё-таки всё, что окружало меня, разительно от неё отличалось.

Сейчас я пытаюсь попасть в богами забытый городок Киричи, где проживает очередной счастливый обладатель этой любвеобильной дамы.

Диана Лорански.

День стремительно катился к своему завершению, солнце уже поцеловалось с горизонтом, а я от прекрасных перспектив познакомиться с неведомой топью в каком-то загадочном лабиринте, места себе не находила. Вот кто это придумал издеваться так над женщинами? Чистые, нечистые. Он себе вторую жену берёт, а баб проверяет! Злость потихоньку заполняла меня, вытесняя липучий страх. Я упорно сидела грязная на скамейке и отказывалась с неё вставать.

Гордая Заруня пару раз выплывала из дома и что-то там кричала, обзывалась, даже ругаться пробовала, но я не обращала на неё внимания. Потом она спустилась и дошлёпала до меня. Уперев руки в бока, стала высказывать, что я должна привести себя в порядок и пилить в топь празднично одетая, умытая и расчёсанная. Баня натоплена, одежда ждёт. «Это ещё зачем? — думала я, слушая её разглагольствования, Я что, на бал собираюсь, или иду грязь месить?» Поняв, что второе, сообщила ей, что и так сойдёт. Она унеслась жаловаться. Выполз не мой мужчина-воин по имени Торион — Губоб и стал учить меня уму — разуму. Хотел силком в баню вести, но скамейка оказалось крепкой, а голос мой, проверенный в битвах, громким, потому у него ничего не вышло. Решили, что соседи от воплей сбегутся, нехорошо получится.

В итоге они завернули меня в праздничное покрывало, вместе с головой, оставив щель для глаза, чтобы не упала ненароком, позвали соседских баб и отправились с заунывной песней провожать меня до топи. Губоб не пошёл, только бабы и дети. Женщин, пока мы шли по улицам, примкнуло ещё десятка два. Получилась вполне себе похоронная процессия, а если учесть, что стремительно темнело, и они зажгли факелы, то ещё и с почестями. Чтобы я не сбежала, меня с двух сторон держали двое — Заруня, и я так поняла, её служанка. Здоровенная бабища килограмм под сто двадцать и ростом под два метра. И что Торион на ней не женился, спрашивается? Вон, какая подмога в хозяйстве, да из неё даже ратная подруга ничего бы получилась. И её, между прочим, и откармливать не надо. Всё экономия в доме.

Всю дорогу в импровизированную щель я рассматривала улицу, вдруг сбегу, нужно хоть знать по какой не стоит бежать. Дорога вывела из городка и пропетляла дальше, через небольшие пригорки к рощице. Оказалось, что там большое круглое озеро, заросшее по берегам деревьями. На небо выполз удивлённый глаз Нагона и окрасил мир в серебристо-голубые тона. Топью оказался полуразрушенный старинный замок, по какой-то причине затонувший много лет назад своей западной частью в озере. Словно стоял каменный гигант на берегу и пополз в него от сильной жары, захотев искупаться. Его верхняя часть почти вся разрушилась, а нижняя осталась нетронутой. Каменные стены, стоящие на земле, местами ещё хранили следы былого величества.

Меня подвели к огромным входным дверям, которые почему-то были в очень хорошем состоянии, наверно, эти садисты их меняли, и под всеобщий гомон затолкнули вовнутрь. Правда, когда толкали, покрывало свалилось, и все стали ойкать, зачем Ториону понадобилась такая грязная лохудра.

Захлопнули дверь, и я осталась стоять в темноте. Повернулась, потолкалась обратно, постучала, вдруг не закрыли? Но голоса, словно все пропали, погрузив меня в тёмную пелену тишины и мрака. Было жутковато. А что если сесть здесь и дождаться утра? При свете щели явно должны светиться, и тогда можно будет вылезти отсюда. Зачем мне тащиться в какую-то топь? Насколько я поняла — это должен быть путь к воде. Что-то я не уточнила, а они меня на ночь сюда засунули или на всё время, пока не вылезу? Что-то мне подсказывало, что второе. От безысходности облокотилась на дверь и сползла по ней, села, сижу. Прикрыла глаза, всё буду спать, главное ни о чём не думать, а то получу себе ещё привет от Заорании.

— Тётя, — примерно через час донеслось откуда-то сбоку. Вот интересно, почему-то баб я не слышала, а его хорошо.

— Том? — переспросила на всякий случай.

— Тётя, вы у двери не сидите, — зашептал он, я встала и двинулась на ощупь к тому месту, откуда доносился голос, — вы вперёд идите, — быстро говорил мальчонка, — выход есть только там, где вода. Возле нужной двери я рисовал угольком знаки. А здесь они всё закрывают.

— Том, да ты где?

— Я здеся, тут щель в стенке есть, про неё не знают, а у меня там внутри тайник имеется свечка и спички.

— Том здесь ничего не видно? Как я найду?

— Возле этого места у стены поищите, — шептал он, — тётя, я не хочу, чтобы вы в топь попали. Вы мне понравились. Но и новую жену для папы не хочу. Вы, пожалуйста, спаситесь, ладно, и убегайте, — переживал ребёнок. — А потом я сам на вас женюсь, вот только подрасту немного, — утешал меня он.

Пока мальчонка шептал, я лихорадочно возила руками по полу рядом со стеной. И, о чудо, нащупала свечку и длинный коробок.

— Я нашла Том, — поблагодарила ребёнка, — и обязательно пришлю тебе весточку, как выберусь отсюда. Спасибо тебе большое. А сейчас беги домой, а то тебя ещё и ругать будут.

Дрожащими руками зажгла длинную спичку, она больше походила на деревянную лучину по размерам и осторожно подожгла свечу. Жёлтое пламя заплясало на старых, облупившихся стенах. Я поднялась и осмотрелась, в каждой стене зияло по чёрному провалу от когда-то стоявших здесь дверей. Начала справа. Осмотрела всё возле первого прохода и ничего не нашла, рядом со вторым заметила накарябанный чёрный квадратик, но он был зачёркнут, пошла к третьему проходу, там был просто рисунок, туда и нырнула. Так я шла из комнаты в комнату, перелезая через обрушившие завалы камней.

Вскоре на улице стало светать, за благо в это время года ночи на Заорании всего по несколько часов. И сквозь щели стали проступать краски утра. Я затушила свечу, пока что-то видно, буду идти так. Но проклятые комнаты не заканчивались, словно кто-то, издеваясь, вёл меня по бесконечному коридору.

По всем законам я должна была уже давным-давно быть за пределами замка, столько я прошла, но нет, комнаты вырастали и вырастали на моём пути.

Наконец, совсем выбившись из сил, я присела отдохнуть. Где-то монотонно капала вода. Жутко хотелось есть и пить, но сворачивать на звук боялась. Я закрыла глаза, собираясь чуть-чуть посидеть, и провалилась в сон. Очнулась и подпрыгнула от злости на себя. Вот кто так делает, спрашивается? Днём спит, а ночью ходит! Соскочила, вокруг ничего не изменилось, разве только краски дня слегка приглушились. Пить хотелось ужасно. Идти на звук воды или всё же придерживаться знаков Тома? Решила возле каждой двери, куда вхожу, класть камень, за благо их тут валялось десятками, но стоило мне с такой умной мыслью подойти к проходу, как увидела, что кто-то уже пользовался такими идеями. А ведь я раньше даже не обращала на это внимание.

На душе стало как-то совсем уныло, и я, превозмогая жажду, двинулась по отметкам Тома, пока в голове не возникла странная мысль, а как он столько времени здесь бродил? Его что, никто не искал? Как стояла, так и опустилась на пол. Кто это надо мной шутит? Может, это и не ребёнок вовсе со мной говорил? С чего я поверила, что это Том? Закрыла глаза руками.

— Святейший, помоги, — прошептала, понимая, что, кажется, я домечталась. Заруня не зря, по всей видимости, замотала меня в покрывало и не настаивала, чтобы я помылась. Меня же теперь даже никто не опознает. Дрожь пробежала по телу. Если Веравски ищет меня, то и ему никто не скажет где я. Я на фотографии, и я такая, как сейчас, с разводами вокруг глаз и колтуном на голове, в грязной одежде, и неумытая. Ни один не признает, даже жена Губоба. А тот из вредности может не сказать.

Сердце моё заходилось от страха в груди.

— Так, — громко сказала я сама себе, — отставить панику.

Вспомнился сразу бабушкин ухажёр, дядя Бастиан, отставной военный, который поддерживал бабулю этим окриком. Жаль, что он умер, не выдержало сердце старого вояки. Я соскребла себя с пола и пошла вперёд по отметкам Тома, всё равно ничего лучше у меня не было. Комнаты были похожи одна на другую, как братья-близнецы, с той только разницей, что где-то было две двери, где-то четыре, а где-то три. Где было две, было проще, зашёл и вышел. Побродив с час, снова услышала капель, плюнув на всё, пошла на звук. «А если это меня заманивают? — появилась странная мысль, но я отмахнулась от неё. — Кому я тут нужна, в странном месте, где пропало пространство? Нет, не так, — поправила сама себя, — где пространство повторяет само себя, через определённые промежутки времени, по всей видимости, ещё и сдвигаясь. Вот это место, — удивилась сама тому, что предположила. — А если не двигаться? Оно продвинет меня в искомую точку?» Но проверять не очень хотелось, и я просто пошла дальше. Может, хоть напьюсь.