Академия огня. Дикарка

Глава 12

Наутро голова раскалывалась, опухшие от слез глаза никак не хотели раскрываться. Мне было мерзко от того, что Сэт пытался сделать со мной, но еще более мерзко было осознавать, что он был со мной ради спора. Я думала, что особенная. Он позволил мне так думать. А оказалось, я просто дура, которая готова довериться первому, кто скажет, что я красивая. Так нельзя. Нельзя быть такой беспечной. Нужно научиться определять намерения пьюров с первого раза.

Больше всего меня удивил Хантер. Не тем, что он спас меня, нет. Он считает меня своим другом. А стоит ли доверять ему? Надо прекращать думать, так можно заработать паранойю.

Стук в дверь заставил меня подняться и подойти к двери. Бриджит спала, как убитая, несмотря на то, что уже далеко за полдень. Я потянула руку к дверной ручке, чтобы посмотреть, кто там, но тут же ее отдернула. Вдруг это Сэт? Хотя, с чего бы ему приходить? Вряд ли он решит извиниться за свое поведение. Если бы я не знала о споре, списала бы все на алкоголь и надеялась бы, что все наладится. Но дело не только в шампанском, тут другое. Бросила быстрый взгляд на Теда, который мирно спал, свернувшись клубочком на моей кровати и поняла, что он бы стоял уже рядом, если бы почуял опасность. Выдохнула и повернула эту демонову ручку. На пороге стоял Хант.

— Ну и ну! Тебе не мешало бы причесаться, красотка! — вместо приветствия отвесил «комплимент» парень.

— Мне кажется, то, что ты вчера уберег одну Дикарку от беды, не остановит мою ногу от пинка… — смеясь поздоровалась в ответ, впуская его в комнату. — Только потише, Бри еще спит.

— Слушай, только не смейся. — от такого начала уже захотелось улыбнуться, но я сохранила серьезное выражение лица и кивнула, а Хант продолжил. — Наше наказание подошло к концу, верно? У Виры просто так проводить время нельзя. А вы обе, как ни странно, самые настоящие и самые честные пьюры здесь. Мне будет не хватать рассказов нисы Латиции и наших разговоров. А тебе?

— Да, мне тоже, но я не понимаю, к чему ты клонишь? — недоуменно уставилась на парня.

— Попасть на отработку можно только в наказание, верно? — кивнула головой, но все еще не понимала, к чему он клонит. — Как ты смотришь на то, чтобы снова получить нагоняй от ректора.

— Ты совсем с ума сошел?! — я округлила глаза.

— Да не вылупляй ты так глаза! Все просто: мы снова с тобой прилюдно поругаемся. Это будет представление для ректора. Не взаправду.

— А если нас не отправят к Латиции в этот раз? Если ректор выдумает другое наказание?

— Тут сработает метод от противного. Я буду умолять, чтобы меня не посылали к скритке снова, поскольку я не выдержу еще хоть неделю в компании вас двоих.

— Кажется, я совсем не думаю головой спросонья, но твоя идея мне кажется неплохой…

— Вот и чудненько! Наряжайся и приходи в столовую. Поторопись, пока ректор там. Адептов мало, это нам на руку. Я не хочу оскорблять тебя в присутствии большого количества пьюров…

— Постой, а что мы будем делать?

— Импровизировать! — парень ушел, а я в два прыжка достигла ванной. И вправду надо поторопиться.

Быстро привела себя в порядок, собрала волосы в тугой пучок на затылке и повязала широкой лентой. Делала все тихо, стараясь не разбудить соседку, она итак из-за меня поздно легла вчера. Надела свободную одежду для выходного и поспешила в столовую.

Войдя внутрь, искала глазами Ханта, но тщетно. Ладно, буду вести себя, как обычно. Взяла поднос и направилась к стойке раздачи. Да, на столах блюда волшебным образом появляются только по особым дням, ну или в зависимости от настроения ректора.

Я как раз проходила мимо преподавательского стола, когда в меня кто-то врезался, снеся с ног. Я удержалась, но выронила металлический поднос, который прогрохотал по мраморному полу так, что все замерли.

— Смотри куда прешь, скритка! — ну Хант, ну засранец! В голосе полно яда, но глаза добрые. С трудом сдержала улыбку, насупила брови и перешла в оборону.

— Это ты в меня врезался, Утор!

— Скриты должны отходить в сторону, когда мимо проходит стихийник!

— Тебе не холодно без волос? Могу еще разок твою голову подогреть!

— Прекратите это, сейчас же! — над нами нависал рассерженный ректор, значит представление вышло не таким уж плохим. — Марш ко мне в кабинет оба! Живо!

Склонив головы, обреченно посеменили за лэром Гроу. Нельзя выходить из образа.

Оказавшись в кабинете, нарочито встали подальше друг от друга, выслушали гневную тираду ректора о поведении в приличном обществе. Хантер, как и планировалось, заикнулся о том, что не выдержит еще одного дня со скритами и Дирк Гроу попался на крючок, назначив месяц отработки у Виры Латиции. Выходя, пару раз пихнули друг друга, чтобы не нарушать картину и, как только дверь за нами закрылась, растянули губы в улыбке.

— Вот, прохвосты! Вы же его провели, не так ли? — а вот и Рэд подоспел.

— А подслушивать не хорошо! — Хант удивленно посмотрел на меня.

— А обманывать ректора, значит, можно? — смеясь уточнил страж.

— Только в случае крайней необходимости!

— Ты зайдешь сегодня?

— Куда же я денусь? — по-доброму улыбнулась бестелесному другу.

После того, как мы поднялись на первый этаж, Хант развернулся ко мне, заставив остановиться.

— Почему ты общаешься со стражем, как со старым знакомым?

— Просто я знаю, что такое одиночество. Если я могу хоть немного скрасить его вечность, почему бы этого не сделать?

— У тебя доброе сердце, Айв. — улыбнулся парень. — Просто я никогда не видел, чтобы кто-либо позволял себе так разговаривать со стражем. Он ведь может сжечь дотла любого, а ты словно его не боишься.

— Не боюсь. — подтвердила его слова. — А теперь пошли поедим нормально, желудок сейчас свернется от голода!

Адептов было очень мало и никто не обращал на меня внимания, что не могло не радовать. Грустно было обедать одной, мы с Хантом то и дело обменивались взглядами. Вокруг него все время вьется куча народу, он прирожденный лидер и умеет расположить к себе пьюров. Насладившись очередными кулинарными шедеврами поваров, не спеша поплелась к выходу из столовой. Не стоит показывать всем, что отработка для меня в радость.

Ниса Латиция была очень удивлена очередному нашему визиту, но после нашего рассказа о том, как мы здесь оказались — рассмеялась до слез.

— Вот, прохвосты! Не думала, что вам придется по нраву моя компания.

Мы с Вирой придумывали новые ночнушки, а Хантер отметал варианты. Забавно слышать мнение парня о нижнем белье.

— Раз вы так сильно не хотите меня покидать, предлагаю сделать из отработки нечто более интересное. — мы заинтересованно посмотрели на женщину. — Сделаем небольшой доверительный кружок. Все, о чем мы говорим здесь, навсегда останется между нами. Будем делиться самым откровенным. Вам можно доверять?

— Конечно. Это замечательная идея. Как думаешь, Хант? — я обернулась к парню, а тот пожал плечами и ответил, что ему не о чем особо рассказывать, но он готов слушать и держать рот на замке.

— Отлично. До вас было много адептов, которые приходили на отработку. Они отрабатывали наказание и уходили. Работу делали плохо и старались либо молчать, либо оскорблять. Я же просто скрит. — Хант виновато опустил глаза. — Я не в укор тебе говорю это, Хантер, ты не такой как они. Ты лучше. Я сразу это поняла. К вам двоим у меня лежала душа с самого первого дня. И я очень рада, что вы смогли подружиться. Вы мне, как внуки, которых у меня нет.

— Вы похожи на мою нянюшку. Та тоже была бесконечно доброй и любила нас с сестрой, больше, чем мать. — Хантер никогда раньше не говорил о семье и сейчас я боялась испортить момент. Боялась, что он снова замолчит и не скажет ни слова об этом.

Латиция приготовила нам чай, добавив в мой какое-то зелье от головной боли, чему я была очень рада. Примерно через пять минут, стало намного легче и я могла активнее участвовать в беседе.

— Когда мне было лет десять, на нашу деревню напали демоны. Они перебили множество мужчин, в том числе оказался и мой отец. Я до сих пор не понимаю мотивов этих злобных тварей, но что случилось, то случилось. Стрелки часов невозможно повернуть вспять. Моя мать осталась одна с тремя детьми на руках. Она была швеей, всему, что умею, я обязана ей. И это единственное, за что я могу ее поблагодарить. Едва мне исполнилось пятнадцать, она продала меня в дом терпимости, чтобы прокормить младших. В те времена таких домов было намного больше. Каждый хозяин такого ужасного заведения старался урвать побольше девочек и женщин на любой вкус, поскольку конкуренция была слишком большой.

Услышанное ввергло меня в шок, а Хант выругался. Даже врагу не пожелаешь такой судьбы.

— Да не переживайте вы так! — засмеялась ниса, а мы совсем не разделяли ее веселого настроя. — Я сбежала оттуда в первую же ночь. Я не взяла с собой ничего: ни еды, ни одежды, ни предметов личной гигиены. С наступлением темноты, вылезла в окно на втором этаже и попыталась спуститься вниз, но сорвалась и сильно подвернула ногу при неудачном падении.

Мы с Хантером охнули, а Вира продолжала.

— На шум выбежали другие куртизанки, чьи комнаты находились на первом этаже. Я тогда думала, что меня вернут обратно, но они помогли бежать. Одна быстро вправила ногу, вторая всунула бумагу с адресом, где мне должны помочь, а третья прикрыла, указав хозяину не верное направление. Пока хозяин искал меня в одной стороне, я бежала в противоположную. Постучавшись в дверь, застала сонного мужчину, которому передала записку от Марики. Едва дочитав до конца, он втащил меня внутрь и плотно запер дверь. До утра поселил меня в погребе, вход в который задвинул сундуком. Хозяин дома терпимости побывал в доме моего спасителя и не поверив словам, что меня здесь нет и не было, произвел обыск, но не догадался отодвинуть сундук. Как только он ушел, хозяин дома, Ноир, так его звали, собрал мне в дорогу немного еды, дал чистой одежды и отправил со своим другом в соседнюю деревню, где жила его сестра. Там меня оставили еще на одну ночь, а затем переправили в другую деревню. С неделю я кочевала с разными людьми, не зная, куда в конце меня заведет эта дорога. Я оказалась так далеко от дома, что даже если бы захотела вернуться, не смогла бы.

Вира замолчала, не спеша отхлебнула чая, но увидев, как мы ерзаем от нетерпения, продолжила.

— В конце меня поселили у одинокого старика, за которым некому было ухаживать. Так у меня появился кров, работа и спокойная жизнь. Все шло своим чередом, я даже привязалась к этому деду, но через три года он умер, а злые пьюры обвинили меня в его смерти. Они думали, что я отравила его, чтобы прибрать к рукам его дом и все, что к нему прилагается. Я не знала, с чего они все это взяли, но переубеждать их было гиблым делом. Я не представляла, что делать дальше, куда еще бежать, но собралась и просто ушла. Я скиталась по деревням, где мне повесили ярлык неугодной, поскольку дома и денег у меня не было, а свою фамилию я назвать не могла в целях безопасности. Если бы меня нашел хозяин дома терпимости, на месте бы казнил за дерзкий побег. Меня пожалел один мужчина, который был старше на десять лет. Он был так добр, что я потеряла бдительность. Первую неделю жилось спокойно, но однажды ночью он пришел ко мне в комнату и…сделал то, что сделал. Самое страшное — я не могла сбежать. Больше некуда было. У меня не было выбора, пришлось остаться с этим извергом. Я забеременела и родила. Он же ребенка не признал. Сделал вид, что принял бедную сиротку с ребенком на руках в свой дом. Так думали все остальные, а я держала рот на замке, чтобы не получить очередную порцию тумаков от «доброго спасителя». В вечном страхе и ненависти я прожила восемнадцать лет. Я мечтала обучить свою дочь, Малию, швейному делу, чтобы она могла открыть свою лавку со временем и стать приличной нисой, но мечтам не суждено было сбыться. Ночью я проснулась от крика Малии, она звала меня, просила помочь. Негодяй-папаша продал ее в дом терпимости и хозяин уже пришел за ней. Она повторяла мою судьбу. Я пыталась остановить их, покалечить, да сделать что угодно, но не смогла. Ее увели. Мою девочку забрали.