По ту сторону Бездны[СИ]

— Ой, какая красивая, — тянется к заколке Зарька.

— Заря! — резко оборачиваюсь к ней, стремясь прояснить все сразу и до конца. — Эта вещь очень личная. Дорога мне как память о том, кто был мне очень и очень близок. Поэтому даже не думай тянуть к ней свои хищные ручонки. Посмеешь хотя бы тронуть — горло перегрызу и скажу, что так и было! Я понятно объяснила?

— Да что ты, звезда моя? Заболела? Мне чужого не надо, я только глянуть.

Не то, что бы я ей поверила. А «звезда» — это она так, с перепугу. Обычно у нее там другое слово стояло. Она у нас вообще литературно исключительно в институте выражалась. А дома–то она матом разговаривала. Причем трехэтажным. Но даже это ее не портило.

Незаметно пришел апрель. И я вспомнила о Петьке, позвонила, поздравила с Днем Рожденья. Узнала, что у него по–прежнему все лучше всех и пообещала обязательно приехать к нему на свадьбу. Тем более, что свадьбу он обещал очень и очень скоро. Может правда, а может и обманывал. Разве ж поймешь. А я б и правда приехала, порадовалась за него. Ну не герой он моего романа, что ж делать. А как друга люблю.

А потом, буквально спустя пару дней, судьба послала мне странный подарок. Своеобразный, как и все подарки неординарной моей судьбы. Я, наконец, встретила куратора нашего института. Случайно, на перемене, в коридоре. Почувствовала вампирскую ауру, подняла голову и наткнулась на взгляд. А я так надеялась никогда больше ни с кем из них не общаться!

Но зеленые глаза с узким кошачьим зрачком смотрели прямо на меня. На него смотрели многие, как водится, с восторгом и замиранием. Но он — смотрел на меня, ошибки быть не могло. Да чем же я вас, гадов, так всех привлекаю? Еще и подошел, разрезая толпу, как нож масло.

— Куратор, — зашелестело вокруг меня восторженно–приветственное, и головы окружающих чуть склонились в вежливом поклоне. Он по–прежнему смотрел на меня. Я — на него.

— Глаз не отвесть? — поинтересовалась у вечно молодого и привлекательного.

— Могу я поближе взглянуть на вашу заколку? — голос, как водится, приятный и вежливый,

губы растянуты в легкой доброжелательной улыбке, а лапка уже хищно протянута ладонью вверх, ожидая затребованное.

А вот не дам! Надоели вы мне, как же вы все мне уже надоели, Великие и Мудрые вы наши. Ну почему кто–то за всю жизнь не встречает ни одного вампира, а на меня, как из рога изобилия?

— Могу ли я отказать светлейшему куратору в его просьбе? — старательно выговорила максимально возможно вежливо и двусмысленно, потому как руки при этом демонстративно сцепила за спиной. И взглянула на него, чуть усмехаясь. Он–то не сомневается, что нет. А я‑то точно знаю, что да.

Красивые брови взмыли домиком:

— Вот и мне любопытно.

Руку спокойно опустил, но разглядывает меня с еще более откровенным интересом. Да что ж я делаю–то? Мне вот еще с местным куратором отношения испортить не хватало! Попыталась как–то выкрутиться:

— Простите, светлейший, но я не хозяйка этой вещи, и не получала указаний давать ее в чьи–то руки. Чьи бы ни были, — голову чуть склонила в поклоне с самым глубоким смирением. Если он знает, что это, должно прокатить. Вроде как я не по своей воле ему не подчиняюсь. Да и вообще, есть мне уже, кому подчиняться.

— Не страшно. Я рассмотрел и так. Редкая вещь, у людей увидишь нечасто, — кажется, мы друг друга поняли. Судя по его тону, настаивать он ни на чем не станет. — Я не встречал вас раньше. Вы у нас недавно?

— С этого семестра. Перевелась из Светлогорского университета.

— Это я догадался, — чуть кивнул на мою заколку. Вот даже как? Он знает, чья она? — Надеюсь, учиться у нас вам понравится, — вежливый кивок головы в знак окончания беседы, Великий разворачивается и уходит.

Поговорили. Вот кто б мне еще объяснил, что все это значит! А, собственно, почему нет, сам напросился.

— Простите, куратор, — окликнула его вслед и бросилась догонять. Он остановился и дождался. Как уважающий себя вампир, взглянул с вежливым любопытством.

— Простите, что обращаюсь с этим к вам, но мне просто не у кого больше спросить. Вы не могли бы уделить мне пару минут?

— Пойдемте, — легко согласился он.

Мы вышли в небольшой внутренний двор. Несмотря на начало апреля, здесь все цвело и зеленело, обдавая нас душными ароматами множества соцветий. А в Светлогорске еще, наверное, и снег не везде сошел. Впрочем, и таких внутренних дворов у нас тоже не было. Другой климат, другая архитектура. Другие цветы.

— Так о чем вы хотели спросить? — поинтересовался куратор, останавливаясь под большим кустом, еще лишенном листьев, но уже сплошь покрытом огромными синими цветами.

Я вздохнула. Но, раз начала, надо продолжать.

— Я хотела спросить о том, что так привлекло ваше внимание. О заколке.

Он молчал, ожидая продолжения.

— Вы наверняка знаете об этой вещи больше, чем я. И вряд ли мне расскажете. Я и не прошу. Просто посоветуйте: может, мне лучше ее не носить? Снять и спрятать? Я ношу ее по привычке, как подарок, память, — я чуть пожала плечами, не зная, как лучше объяснить. — Но, если она так привлекла ваше внимание даже в толпе, может, это противоречит каким–то вашим предписаниям, нормам? Может, согласно вашим законам, я не имею права, и у меня могут быть неприятности из–за того, что я ношу ее?

— Как вы совершенно правильно мне ответили, эта вещь не ваша, — куратор отвечал вполне доброжелательно, но медленно, словно тщательно подбирая слова. — Даже если вы получили ее как подарок. Она именная. То, что по нашим законам именуется «неотчуждаемая собственность».

— То есть, он не имел права?..

— Не перебивайте. Он имел право дать ее вам. На время. Если угодно — на время всей вашей жизни. Но ваши дети ее не унаследуют. Продать и подарить ее вы тоже не можете. А носить — если таково было желание владельца, то посоветовать вам иное я просто не имею права. Согласно нашим законам за вещь отвечает ее владелец. Ему и решать.

— Он не настаивал, чтобы я закалывала ей волосы. Можно просто носить в сумке. Я спросила немного не о том, — я немного задумалась, как точнее сформулировать вопрос и не оскорбить какие–нибудь вампирские чувства. Он и так явно не въехал, как это я могу ее не носить, если велели носить. — Я о том, что она привлекла ваше внимание. И, видимо, чье–то еще она тоже привлечёт. А я бы не хотела…привлекать излишнее внимание. Я очень устала…от внимания вам подобных. Вы простите, если этот факт глубоко оскорбляет вас, я понимаю, любой вампир привык к безграничному обожанию…но вот так…тоже бывает. Скажите, если я буду носить ее, меня что, каждый встречный вампир будет дергать для беседы? Я никого не хочу обидеть или оскорбить, я просто не хочу, чтоб меня замечали, обращали внимание… — я беспомощно обхватила себя руками, ожидая его ответа. Он здесь главный, а мне надо как–то здесь выживать, я не хотела повторения Светлогорска, я так надеялась все забыть, и вот передо мной вновь стоит вампир, каким–то образом выбравший меня в огромной толпе.

— Тогда лучше носите, — задумчиво ответил куратор. — Да, она привлечет к вам внимание. Но при этом вас не тронут. Ни один вампир. Скорее помогут, если возникнет такая необходимость.

— Я привлеку внимание, но меня не тронут, — задумчиво повторила я. — А если сниму, то могу привлечь чье–то внимание случайно, и тогда как повезет. А мне не везет с вампирами. Сильно не везет, — устало призналась я стоящему передо мной незнакомцу. Да, он местный куратор, и что? Даже имени его не знаю. А уж все остальное…

— Вы, правда, думаете, что вам не везет? — удивился вампир. — Что вы знаете о том, кто дал вам эту вещь?

Кроме того, что он садист, мерзавец и убийца?

— То же, что и о вас. У вас даже должности идентичны. Только у нас медицинский факультет, а здесь — институт, — а остального я могу и не знать, не правда ли?

— Интересные у вас эмоции, глубокие, — чуть усмехнувшись, прокомментировал вампир то, о чем я промолчала. — Ну а должности у нас только по эту сторону Бездны идентичны. А так…. Вы получили охранную грамоту, равной которой вам не даст ни один вампир. И, понятно, ни один человек. И вы еще спрашиваете, стоит ли ей пользоваться? И утверждаете, что вам не везет с вампирами? Вот мне б так везло…с вампирами, как вам с ними не везет.

Он ушел, а я еще долго стояла, вдыхая аромат незнакомых мне синих соцветий и раздумывая над его осторожными словами.

Из задумчивости меня вывели наши девчонки. Та еще безумная троица — Алина, Алиса и Алеся. Внешне, кстати, тоже очень похожие, так что, кто из них кто, я до сих пор путала. Хорошо, что в основном они держались вместе, и можно было обращаться к ним просто «девчонки».

— Лариска! Ну ты даешь!

— Да вроде — не давала пока ничего.

— Да ладно! Ты о чем тут с куратором секретничала? Да еще сама же его на разговор вызвала! Как ты осмелилась–то вообще?

— Да он, вроде, сам первый начал, — растерянно гляжу на восторженную троицу. Я что, опять какие–то нормы нарушила? Тот же Анхен про любовь, конечно, не рвался со студентками беседовать, но если по делу — всегда отвечал, кто б его ни поймал в коридоре.

— Ну конечно. А кто за ним с криками по коридору бежал? Я б в жизни не осмелилась к Великому подойти, а уж гнаться за ним, после того, как он счел тебя недостойной его дальнейшего внимания — вообще жуть. А если б он рассердился? Это ж на месте умереть!

— Да мне он не показался таким уж страшным. Взгляд открытый, лицо приятное, да и аура у него вполне…доброжелательная, что ли.

— Приятное?! Да можно подумать, ты видела когда вампира прекрасней?!

— Всяких видела. И прекрасней, и ужасней. А почему к нему подойти–то нельзя? У нас в универе это не считалось зазорным…

— И где же это ты их столько видела, что аж приелись? Откуда в твоей деревне вообще вампирам взяться? Небось, один случайный однажды мимо пролетал…

— Светлогорск не деревня, если ты географию в школе плохо учила, а крупнейший научный центр, поэтому вампиры у нас бывают часто, особенно в университете.

— Ну вот и сидела бы в своем Светлогорске, раз он такой замечательный, чего сюда–то приперлась? И так тут от вас — не пройти, не проехать.

Мда, вот и поговорили. Ушла я от них, им, похоже, просто завидно. А вообще, конечно, странное у них тут, в столице, отношение к приезжим. Будто обделяем мы их чем. У нас в Светлогорске приезжих тоже всегда было — едва ли не полгорода, город вокруг университета рос, а в универ со всей страны съезжались. И это всегда считалось само собой разумеющимся, даже гордились мы, что город наш столь многих привлекает, столь многим нужен. А здесь… Нет, не все, конечно, как эта троица, в основном нормальные были люди, но порой — проскальзывало.

Плюнула, пошла Заринку искать. Вот уж Заря не парилась, кто там ей что сказал, да как глянул. Она и сама могла такого сказать — мало никому не казалось.

— Зарь, а почему к куратору с вопросом подойти нельзя? — решила все–таки уточнить. Вдруг я что нарушила опять.

— Да какие ж у тебя могут быть вопросы к Великому? На кафедре спроси, в деканате. Зачем вампира–то глупостями отвлекать, у него и так дел выше крыши.

— Но это же не запрещено?

— Да нет, просто не принято. Не приветствует он. Да зачем тебе? Что ты у него спрашивать собралась?