По ту сторону Бездны[СИ]

— Официально с двадцатого.

Интересный ответ.

— А неофициально?

— Не ошибешься. Одевайся, мы уезжаем.

— Куда? — но послушно иду одеваться. Время рабочее. Хозяин — барин.

— Да без разницы. На елочный базар, например.

— А зачем нам на базар?

— Подарок себе к Новому Году выбирать буду, — усмехается. Нехорошо так, неприятно.

— Ты ж не празднуешь.

— Нет. А подарок хочу.

— Ну…здорово. А я тебе зачем?

— А ты мне его дарить будешь. Застегнулась? Идем.

Идем. Меня сажают в машину. Летим. Молча. На его лице замкнутое сосредоточенное выражение, он явно что–то задумал, и сделает, как решил. А я — да просто в недоумении. Никаких предчувствий или догадок. Мало ли он куда меня таскал. Прилетим — скажет.

Летим не далеко. Останавливаемся в центре в одном из переулков. А говорил — на газон не ставит. Ставит, и еще как. Не на газон, правда, нету здесь. Паркует, как обычную машину, к краю дороги. Отходим на несколько шагов и я слышу легкий свист. Оборачиваюсь. Вместо вампирской машины стоит обычная, на колесах. И даже цвет какой–то невразумительный. Как у всех, по–другому не скажешь.

— Иллюзия, — пожимает он плечами. — Глубокое почитание вампиров не избавляет наши машины от повышенного внимания. Как минимум потрогать, а в идеале — так и вовсе сколупнуть хоть частичку краски «на счастье». И все — от большой любви.

Проблемы сохранности вампирского транспорта волнуют меня сейчас не очень. Хотя — интересно, конечно, что они умеют набрасывать такие иллюзии. А если потрогать? Поймешь, что иллюзия? Но спрашивать не стала. Не все ли равно.

Из переулка выходим на площадь. И впрямь елочный базар. Не обманул. Елки живые, елки искусственные, и куча лотков с елочными игрушками. И народ, во множестве. Настроение у всех приподнятое, ну а с каким настроением можно елочные игрушки выбирать? Ожидание праздника и счастья просто висит в воздухе.

И красавец–вампир, гордо вплывающий в эту толпу. Нет, не Лоу, конечно, не сахарный мальчик красы несказанной. Но как он себя нес, каждый жест, каждый взгляд — любому понятно, что вот она, сказка. Живой бог, снизошедший до смертных. Прекраснейший. Несказанный. Воплотившаяся мечта.

— Поможешь выбрать для меня подарок? — снизошел до обращения ко мне.

— Ну…хорошо. А что ты хочешь?

— Девочку.

— Что?

— Я хочу девочку. Я же зло, верно? И тебе не хватает последнего штриха, чтоб убедиться в этом окончательно, — он смотрит на меня…с легким презрением, что ли. Ничего не забыл. И, видимо, не простил. Я не поняла его благородных порывов. И теперь что, мне покажут неблагородные?

— Анхен, нет, пожалуйста, не надо. Я не то имела в виду. Я просто не всегда могу понять. И принять. Но ты не зло, не надо так говорить.

— Это не я, это ты говоришь. А я лишь пытаюсь соответствовать. Все никак не можешь сделать выбор? Ну, так давай я сделаю его за тебя, и мы не будем больше мучиться. Тебе хотелось, чтоб я оказался абсолютным злодеем, верно?

— Нет!

— Да, ты была довольно искренна в своих желаниях. Чего ж теперь испугалась? Все, как ты хочешь. Все только так, как хочешь ты.

Он огляделся.

— Смотри. Выбирай. Кого ты подаришь мне вместо себя? Монстров надо кормить, не правда ли?

— Я не собираюсь ничего выбирать! Прекрати. Пожалуйста. Давай уедем. Или, если тебе уж так надо — отпусти меня и делай что хочешь.

— Ну, значит, я выберу сам. Мне не привыкать, я все всегда выбираю сам. И ответственность за свой выбор тоже несу сам. На других не перекладываю. И потому в моей жизни происходит то, что я выбрал и допустил, а не как у некоторых — «оно само случилось».

— Так выбери уехать отсюда. Пожалуйста.

— Уедем. Чуть позже. Смотри: какая больше нравится? Вон три подружки смеются, явно подарок выбирают. Их, наверное, в гости позвали. Может, одну из них позовем в гости ко мне? Они согласятся. Любая из них согласится. Так какую позовем?

— Никакую. Пожалуйста, Анхен.

— Поздно, милая. О чем ты пытаешься просить монстра? Ладно, эти не нравятся. А вон, смотри, парень с девой елку выбирают. Как думаешь, они уже живут вместе? Или еще только мечтают об этом? А если я попрошу, он отдаст мне свою деву?

— Анхен, нет, ты не можешь, ты же не станешь…

— Могу. А он — отдаст. Но ты права, дева у него не очень… Вот. Смотри, какая прелесть.

Смотрю, куда показали. И не могу не согласиться, что действительно — прелесть. Она выглядит очень юной. Возможно — из–за выражения лица. Искренняя, наивная, восторженная, я такой и в десять лет не была. Она стоит с родителями возле лотка с елочными игрушками, и выбирает шарик. Шариков там много, и они все, действительно, очень красивые, авторская работа, и надо выбрать только один, или один последний, и она все рассматривает их, поочередно поднимая, и оборачивается то к маме, то к папе, советуясь, и все не в силах ни на каком остановиться…

— Идем, поможем, — Анхен решительно берет меня за локоть.

— Нет! Ты что, она ж молоденькая совсем! Ей наверняка еще восемнадцати нет!

Он чуть прищуривается, рассматривая.

— Половозрелая, физически развита. Даже если ей нет восемнадцати — она уже не ребенок, так что я в своем праве. Да и родители при ней, есть, с кем договориться.

— Ты что, собираешься…

— Идем, я сказал. Покажу, как ведут себя злые монстры.

Он тащит меня прямо к выбранной деве. На губах — легчайшая улыбка, глаза сияют приязнью.

— Добрый день. Ваша дочь столь прекрасна, что я не мог пройти мимо.

Разворачиваются. В глазах — потрясение. Вампир. Настоящий. Да с комплиментами по поводу их ребенка.

— Спасибо. Ваши слова — большая честь для нас, — наконец находится с ответом отец.

— Как зовут тебя, прекрасная дева?

У девы огромные восторженные глаза, она, похоже, забыла, как дышать.

— Елена, — лепечет она и мило краснеет.

— Какое волшебное имя. Я, правда, не Сэлисэн, но очарован тобой с первого взгляда, совсем как мой предок твоею тезкой.

— Он был вашим предком? — дева смущена, но любопытство сильнее.

— Дальним. Но разве это важно? — а взгляд такой проникновенный, а голос… Хуже, чем Лоу на Горе, честное слово! Неужели ж они не понимают, не чувствуют? Нет, смотрят с обожанием ему в рот и верят каждому слову. — Важно то, что я увидел тебя и понял: без тебя Новый Год не будет мне праздником! Ты должна отпраздновать его со мной. В моем доме, в моем Городе. Ты ведь хочешь увидеть Город? Со мной?

— Д-да, — лепечет несчастная жертва, ощущая себя избранницей.

— Анхен! — возмущенно дергаю его я. Шутка зашла слишком уж далеко. Какой Город? Он никогда его так не называл. Может, он все же имеет в виду Светлогорск? Кричал же как–то, что вся страна его, а уж город, где он живет…да и дом у него тут имеется.

— Не ревнуй, принцесса, тебе не идет, — мило улыбается мне светлейший соблазнитель, и вновь оборачивается к Елене.

— Так решено? Ты готова поехать со мной? Моя машина ждет.

— С-сейчас? — она немного не уверена, но по глазам видно — согласна. На все, что ни предложит.

— А зачем нам ждать, Елена? Разве время изменит наши чувства?

— Нет. Да. Я готова, — она растеряна, но счастлива. Вот разве что опасается, что все сорвется. — Только…Мне восемнадцать только весной будет…

— Это не страшно. Просто нам потребуется согласие твоих родителей. А я почему–то уверен, что они не будут мешать счастью дочери. Ведь верно? — он поднимает на них глаза. Они торопливо кивают. — Прекрасно. Вот моя визитка. Нотариальная контора находится в двух шагах отсюда. Позвольте, я вас провожу.

Мы движемся через площадь. И я понимаю, почему он привез меня именно сюда. Нотариальная контора. Чтоб далеко не ходить. А шарик Елена так и не выбрала…

— Прошу, — Анхен галантно указует на двери. — Я подожду вас здесь. Потребуются подписи Елены и обоих родителей, поскольку дева несовершеннолетняя. В контракт должно быть вписано «кровь, плоть и жизнь», иначе за Бездну не попасть.

Они спокойно кивают и заходят в контору. Анхен преспокойно садится на ближайшую лавочку.

— Нет, — я сажусь рядом и тяну его за локоть, — ты же не сделаешь этого! Ты же не повезешь ее за Бездну!

— Ну, разумеется, нет, Ларис, — отвечает он мне совершенно нормальным голосом, и на мгновение мне кажется, что он сейчас признается, что пошутил, и все отменяется, и порвет он этот глупый контракт. Потому что нельзя же так: просто вырвать из жизни одну девчонку, чтоб проучить другую! — У меня нет столько свободного времени, чтоб каждой своей жертве экскурсии за Бездну устраивать. К тому же вечером я должен быть в Новограде.

— Ты отпустишь ее?

— Нет, конечно. Даже не обсуждается.

— А если…если я соглашусь быть твоей, переехать к тебе в дом…

— Поздно, Ларис. Ты выбрала монстра. С монстрами жить не надо. Я хотел бы с тобой жить по–хорошему, но по–хорошему ты не захотела. А по–плохому — мне и без тебя есть с кем, ты же видишь.

— Но…ты же затребовал ее жизнь.

— А она отдала, и родители не возражали.

— Ты их заставил.

— Даже и не заморачивался. Они и сами от рождения готовы. Все готовы. Вся ваша глупая страна. И одна только Лариска против.

— Я…я за, только отпусти ее, Анхен, пожалуйста.

— Поздно, милая. Я уже не за.

Семейство вышло. Такое довольное, гордое. Их, небось, еще в конторе похвалили за правильное воспитание подрастающего поколения. И на работе, наверное, премию выпишут. И грамоту дадут. В благодарность.

Протянули вампиру бумаги.

— Все правильно?

— Да. Этот я беру себе, а второй экземпляр ваш. Всего хорошего. Идем, Елена.

Меня жестко берут за предплечье, Елену нежно обнимают. И мы уходим, а ее родители смотрят нам вслед. Нет, рукой не машут, ничего не говорят. Просто смотрят. Мы сворачиваем в переулок.

С легким свистом машина вновь обретает свой «вампирский» облик. Елена восторженно замирает.

— Мы на этом полетим?

— Да, — Анхен коротко смотрит ей в глаза, и в лице ее словно что–то умирает, глаза становятся пустые, почти стеклянные.

Открывается дверца багажника. (Так и не понимаю я, как он ей управляет. Неужели мысленно?) Анхен берет Елену за руку, заводит внутрь. Там ставит на колени возле боковой стенки и продевает ее руки в закрепленные на рейке ременные петли. Жестко фиксирует ремни на запястьях. Она стоит безропотно, молча, словно спит наяву. Смотрится жутко. И эта поза, и эти ремни. Он говорил когда–то, что в багажнике перевозят животных. Вот так они их перевозят? И ремни для этого?

— Лариса, иди сюда.

Идти решительно не хочется.

— Анхен, а может, не надо?

— Не заставляй меня за тобой гоняться, я все равно быстрее. Залезай.

Других дверей не открыли, забираюсь в багажник. Жутко боюсь, что меня сейчас тоже поставят на колени и привяжут за руки.

— Сядь на пол, — бросает он мне, — а то упадешь.

И пробирается вперед, в свое кресло.

— А может я тоже…в кресло?

— Нам не далеко. Дольше ходить будешь, — и машина резко взвивается вверх. Не сидела б — действительно упала. Вверх, вбок, вниз, стоим. Действительно, далеко не улетели. На ближайшую крышу.

Анхен вновь перебирается к нам. С непроницаемым лицом снимает пальто, бросает на свое кресло. Затем туда же летят шарфик, пиджак, галстук.