Господин барон

Глава 23. Отец и сын

— Не могла заказать что-нибудь поярче? — бесился я, в очередной раз натягивая на себя белую рубашку, пепельно-серый жилет и темные шерстяные брюки. — Я понимаю, что постоянно влипаю в неприятности, но мы же идем во дворец.

— Кроме торжественных приемов, а наш — явно не такой — во дворце не рекомендуют появляться в чем-то ярком, — пояснила Аня.

Сама она выбрала простое платье почти до самого пола. Все-таки, к родителям.

— Мне кажется, что очень символично, — она немного покружилась, — цвет спелого колоса.

— Я даже не знал, что такой существует, — фыркнул я. — Хорошо, что и тебя не заставили наряжаться в серое.

На самом деле я понимал, что есть правила, и вариантов у меня особенно нет. Поэтому бубнил себе под нос только из-за того, что очень переживал. Заявиться во дворец и сказать, что я просто спасал вашу дочь, но ничего между нами нет — тоже глупо. А вот как Алексей Николаевич отреагирует на неожиданные новости — вот это и заставляло меня нервничать.

Ограничения во внешнем виде не заставили меня отказаться от автомобиля, на котором мы прибыли в город. В этом не было никакой эффектности, но зато был комфорт, не сравнимый ни с чем.

План действий выбрали простой — врать как можно меньше. То есть, поскольку император знает о существовании телепортационной машины, то он наверняка знает и о том, что девушка ей пользовалась. Павел должен был, в противном случае, предоставить нужные документы, чтобы подтвердить эту историю.

И все равно я нервничал. Моя рука дрогнула, когда я протягивал паспорт уже вполне знакомому гвардейцу у ворот. Тот заглянул в салон автомобиля, побелел и тут же отдал мне документ. Похоже, что императорскую фамилию здесь все должны были знать в лицо.

Единственное, чем мы не воспользовались — это предварительным звонком. Хотя это более тактично, чем заявиться, как есть, но Виктория убедила нас: чем меньше людей знает о визите, тем лучше для нас.

Поэтому гвардейца мы попросили не сообщать о нашем визите во дворец. Но позволили сделать отметку в журнале — и поехали дальше.

— Надеюсь, что в этот раз твой дядя не заставит меня пить.

— Папа не позволит ему, — улыбнулась Аня. — Забавная история.

История и правда была забавной, но только кончиться могла для меня на тот момент не слишком радужно. Особенно если об этой оплошности сообщили ее семье. Тогда первое впечатление точно испорчено.

Автомобиль остался на стоянке — почти пустой, совсем не как в день осеннего бала. Но все же там находилось не меньше пятидесяти машин и экипажей.

— Не многовато гостей для обычного рабочего дня?

— Здесь же Малый Совет и их помощники, а еще охрана. Не все живут во дворце, как ты понимаешь, — Аня щелкнула дверью и направилась к центральному входу через большую лужайку. — Говорили, что раньше здесь проводилась вообще вся работа. Но потом Большой Совет начал собираться реже, городские власти тоже съехали в другое здание и во дворце осталось меньше людей. Но временами, когда собирается вся семья... — Аня замолчала и показала руками на дворец: — свободного места здесь не остается.

Мы стояли перед лестницей, поднимающейся от лужайки с фонтаном выше, ко входу. Двухэтажное здание не меньше, чем в тридцать окон по каждую сторону от дверей, имело огромную площадь. Как и положено дворцу. Но все же не я мог представить, что здесь когда-то бывает настолько многолюдно, что некуда яблоку упасть.

Пара человек стояла у входа — оба заметно кивнули Ане, а та улыбнулась им в ответ. Я тоже кивнул в знак приветствия, но меня они проигнорировали.

Залы внутри, как я и предполагал, оказались пусты. Красивые, но пустые комнаты сменяли одна другую. Где-то гостевая. Где-то комната для отдыха или для переговоров. Некоторые даже были помечены флагами — очевидно, закрепленные для бесед с представителями конкретных стран. Я озирался по сторонам, пока Аня вела меня по второму этажу.

— Да здесь же... — громко начал я и тут же замолчал, потому что эхо понесло мой голос дальше. — Здесь же километры коридоров! — произнес я уже гораздо тише.

Мы поднялись на второй этаж не сразу — центральная лестница была перекрыта. Ее реставрировали, но мне показалось необычным, что это делали после бала, ежегодного события.

Чтобы подняться наверх, пришлось миновать несколько проходных комнат и пару коридоров и только затем мы оказались наверху. Примерно такой же маршрут нам предстояло преодолеть.

В одном из коридоров, наиболее длинных, как мне показалось, шла вереница портретов. На ближайшем был изображен сидящим на кресле темноволосый мужчина с грустным взглядом, который как будто смотрел на тебя и думал: «Зачем мне все это надо?». Рядом расположился портрет женщины с медной рыжиной в волосах. В ней угадывались черты Ани.

Еще до того, как я взглянул на подписи, я догадался, что это — ее родители, ныне властвующие император и его супруга. Я прошел дальше, к следующей картине. Там в мундире стоял, засунув ладонь между пуговиц, рослый и широкоплечий, с гордым и властным лицом — явно предыдущий правитель. Он, как и его младший сын Сергей, был очень похожи на Александра Третьего.

В сравнении со своим предком, нынешний император даже внешне казался слабым, если не сказать, болезненным. Но раз об этом никто ни разу не упомянул — что ж, значит такая конституция у человека. Главное, за языком следить.

— Многие говорят, что отец совсем не как мой дедушка, — шепнула Аня, встав рядом. — А я не верю. Он такой же и даже лучше. И совсем не жестокий.

— Разве правитель не должен быть иногда жестоким?

— Совсем необязательно, если к этому не располагает ситуация.

— Вот видишь, все зависит не от человека. А от ситуации, — я позволил ей взять меня под руку, и мы неспешно пошли дальше по коридору, углубляясь в историю. Вскоре показались уже более знакомые лица. — Еще хуже, когда ты веришь людям, которые действуют в собственных интересах. К сожалению, наша история знает множество таких примеров. Я надеюсь, мы сможем избежать этого здесь. Долго нам еще идти?

— Сейчас должно быть собрание Малого Совета и папа наверняка там. Еще прямо и потом налево по коридору.

— Хорошо бы нам удалось поговорить с ним наедине. Нам с тобой. Без лишних глаз.

— Ой, вряд ли это получится.

— Почему еще? — удивился я, но тут мы свернули за угол и нам навстречу тут же шагнул молодой парень в прямоугольных очках, с аккуратно зачесанными волосами и одетый в темно-зеленую форму:

— Извольте не шуметь! — сказал он громким шепотом и поднял палец. — Доложить о вас, Анна Алексеевна?

— Да, пожалуйста. О нас обоих.

— Одну минуту, — парень характерно постучал в дверь и вошел.

— Он что, всегда здесь стоит? — я проводил его взглядом, успев заметить несколько человек за большим овальным столом прежде, чем закрылась дверь.

— Только когда идет совещание. Оно длится не больше полутора часов и, к тому же, у него есть, где посидеть, — Аня указала на небольшой пуф. — Для тебя это может необычно выглядит, что у нас есть такие люди, но...

— Дело не в людях, а в организации процесса, — начал спорить я, но тут появился Трубецкой, и я сразу же переключился на него: — Павел Романыч, здрасьте!

— День добрый, — он пожал руку и тепло улыбнулся Ане. — И вам тоже, Анна Алексеевна. Я подумал, что лучше мы втроем займем его императорское величество, чем сам Алексей Николаевич решит собрать все семейство.

— А я хотел спросить...

— Не сейчас, — не разжимая губ ответил мне шпион и заложил руки за спину. Я только успел увидеть толстую папку.

Дверь кабинета открылась, и люди начали покидать его. Деловитые и серьезные, с лицами скорее скорбными. Но, завидев Аню, многие менялись, словно становились теплее, однако, поздоровавшись, проходили мимо.

— На заседаниях всегда так? Почему они все такие мрачные?

— Не всегда, — тихо ответила мне Аня. — Наверно, просто сложная работа была.

— Алексей Николаевич готов вас принять, — юноша встал рядом с дверью и заметил Трубецкого: — простите, о вас не докладывал.

— И не нужно, — тут же успокоил его шпион. — Я с ними.

С трудом заставив себя идти, я пропустил Аню вперед, а затем вошел сам, глядя по сторонам. Ожидая всего, что угодно, как только за нами захлопнется дверь.