Опасность для альфы

Я задираю ее короткую юбку и чуть не стону при виде ее трусиков. Чертов розовый атлас. С крошечными черными бантиками внизу каждой ягодички. Ее кожа красная от отпечатков моих ладоней. Мой волк удовлетворенно воет. — О, как мило, детка, — бормочу я.

Она снова начинает извиваться, поэтому я продолжаю шлепать по заднице, обтянутой трусиками, медленными, размеренными движениями.

— Никогда не убегай от волка, потому что это запускает наш охотничий инстинкт. Ты же не хочешь, чтобы тебя поймало животное, детка. Не такой хрупкий маленький человек как ты.

Она издает развратный стон и раскачивает бедрами взад-вперед, пока я шлепаю ее по дерзкой попке. Ее бедро трется о мой возбужденный член, мучая меня при каждом легком движении.

Я задираю ее трусики, обнажая еще больше ее милую попку. Ее кожа уже порозовела от назначенного мной наказания, но теперь я не в настроении останавливаться. Не тогда, когда так приятно овладевать ею. Не тогда, когда она любит ненавидеть это. Сладкий нектар ее возбуждения наполняет комнату, сводя моего волка с ума от желания.

Я снова шлепаю Эмбер по голым ягодицам, звук задает ритм ее вокализациям — милейшим тихим вскрикам и кряхтению.

Только когда крик прозвучал как рыдание, я останавливаюсь.

Вот дерьмо.

Не зашел ли я слишком далеко? Волки — это физические существа. Мы быстро восстанавливаемся от последствий — обычно физических. Самки получают порку от своих самцов. Но Эмбер не одна из нас.

Я глажу ее покрасневшую попку, поднимаю ее и сажаю к себе на колени. Ее фигура идеальна. — И не позволяй мне снова поймать тебя на том, что ты подвергаешь свою жизнь такой опасности. Ты напугала меня до чертиков.

— Я напугала тебя?

Ее юбочка задрана до талии, голые бедра и трусики бросаются мне в глаза. Мой член болит, и я сдерживаю рычание, поднимающееся в горле.

— Отпусти меня. — Она извивается, как будто хочет встать, но когда ее обнимаю, в ее запахе расцветает возбуждение.

Моей девочке нравится, когда ее удерживают.

Я никогда не был с человеком, который любит грубую игру. Спать с людьми разрешено — до тех пор пока мы не проговоримся, кто мы такие. Но люди обычно меня не интересуют. Слишком слабые, нежные.

Не как эта маленькая дьяволица. Если она не перестанет сопротивляться, я прижму ее лицом к полу и жестко возьму сзади, заставлю ее кричать по другой причине. Гораздо лучшей причине.

Но у меня такое чувство, что, трахнув, я не смогу выкинуть ее из головы. Кем бы ни была эта женщина, она значит для моего волка нечто большее.

— Ты знаешь, кем я работаю? — она вырывается, все еще извиваясь. — Я адвокат и подам в суд на тебя за…

— Ты не подашь на меня в суд, — растягиваю я слова.

— Я уведомлю полицию, и они вынесут судебный приказ о запрете…

~.~

Эмбер

— Ш-ш-ш, — успокаивает мой сосед — сосед-оборотень. Он проводит рукой по моему голому бедру. Я не двигаюсь. Часть меня хочет выцарапать ему глаза, но другая часть, затаив дыхание, дрожа под его лаской, ожидает, что он сделает дальше.

— Ты не собираешься вызывать полицию, а также подавать в суд. — Он раздражающе уверен в себе.

Мою попку щиплет и покалывает от его шлепков, но между ног влажно. Что, черт возьми, со мной не так?

— Ты не хочешь вступать со мной в схватку, потому что не выиграешь.

— Это угроза?

Он усмехается, его рука скользит по изгибу моего колена и вверх по внутренней стороне бедра. — Нет. Это факт.

Его рука обвивается вокруг моей талии, притягивая ближе, и я сажусь верхом на его колено. Его большое твердое бедро прижимается к моей сердцевине. Я опускаюсь на него и выдыхаю, затем сразу же застываю.

— Ты такая… — Его глаза блуждают по мне, задерживаясь на линии декольте. Черт бы побрал этот лифчик. — Милая.

Я подам на тебя в суд, приятель. Сексуальное домогательство. Нарушение прав арендатора. В голове проносится список законов, но его следующие слова переворачивают все мысли в моем мозгу.

— И непослушная. — Он мнет мою задницу, все еще голую из-за порочных трусиков, которые сам и оттянул. Замечательных трусиков, которые также возбуждающе трут мой клитор. Я покачиваю тазом над его бедром, надавливая вниз, чтобы стимулировать клитор.

Гаррет выкрикивает проклятие, и его руки сжимаются на моей заднице. Его глаза выглядят скорее серебристыми, чем голубыми. Он разворачивает меня лицом к себе, как будто я ничего не вешу. Мои колени обхватывают его широко раздвинутые бедра.

— Тебе нужно облегчение, детка? — Его голос хриплый, больше напоминающий рычание. Его пальцы останавливаются именно на том месте, где они мне нужны, потирая клитор через атлас моих трусиков. Другая рука Гаррета обхватывает мою грудь, массируя и сжимая. Мои соски напрягаются под лифчиком, груди болят и пульсируют в такт с клитором, который он обводит подушечкой пальца. — Мне нужно, чтобы ты ответила.

— Д-да. — Тяжело дыша, я оттягиваю трусики в сторону для него.

Гаррет стонет. — О да, детка. То, что надо. Предложи мне эту сладкую киску.

У него огромные пальцы. Они скользят по моей промежности, которая смущающе влажная. Я встречаю бедрами его ласку, подстегиваю его. Он вводит в меня средний палец.

Прошла целая вечность с тех пор, как у меня был секс, и я уверена, что это заметно, потому что практически испытываю оргазм в ту секунду, когда его палец входит в меня. Я не узнаю звуки, вырывающиеся из моего горла.

Гаррет добавляет второй палец, растягивая меня.

Я откидываю голову ему на плечо, вскрикивая от удовольствия.

Он трахает меня пальцами, проводя тыльной стороной ладони по клитору, в то время как я почти плачу от желания. Когда Гаррет резко вытаскивает пальцы, внутри у меня все сжимается от пустоты. Затем он резко шлепает прямо между моих ног. — Непослушная девчонка, — рычит он мне на ухо.

Мои бедра приподнимаются.

Он снова шлепает меня по киске. В третий раз. Затем, будто зная, что я вот-вот взорвусь, засовывает в меня два пальца и трахает меня жестко и грубо, не сдерживаясь, обеспечивая интенсивность и скорость, которые мне нужны, чтобы достичь пика.

Я вскрикиваю и откидываю голову ему на плечо, впиваясь ногтями в предплечья, пока сижу, оседлав его пальцы, бедра приподнимаются, влагалище сжимается, а пальцы ног подгибаются от удовольствия. Мой оргазм продолжается и продолжается, пока Гаррет держит свои пальцы зажатыми внутри меня, и я кончаю на них.

Боже, помоги мне. Я никогда так не теряла контроль. Никогда никому не позволяла доставлять мне столько удовольствия или сводить меня с ума.

Гаррет вытаскивает пальцы, и я обмякаю рядом с ним. Его губы находят мое плечо, и он поправляет мои трусики. — Вот так, непослушная девочка, — шепчет он мне на ухо, затем снова поворачивает меня лицом к себе.

Убирает прядь волос с моего лица. — Мой непослушный человечек. — Он делает ударение на последнем слове, глядя мне в глаза, и все возвращается на круги своя. Он оборотень и в курсе, что я об этом знаю.

Я напрягаюсь. Что он собирается делать?

Но оборотней не существует. Видимо, я была не в себе. — Я не сумасшедшая.

Его суровый взгляд немного смягчается. — Я никогда этого не говорил.

— Ты… ты не…

— Не кто? — Он выгибает дугой бровь.

— Оборотней не существует, — повторяю я свое предыдущее утверждение, но мой взгляд падает на его татуированные костяшки пальцев. Фазы луны.

О Боже. Он определенно оборотень.

Я снова пытаюсь сбежать, но он легко удерживает меня, его рука, как стальной обруч, обхватывает мою талию.

— Чт… — я прочищаю горло. — Что ты собираешься со мной делать?

— Не знаю. Сначала мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов. — Теперь его голос звучит серьезно.

— Что за вопросы?

Он отсаживает меня в сторону. Взяв мои руки, переворачивает их, изучая предплечья. — Тебе совсем не больно, детка?

Сдерживая слезы, я качаю головой. Вот он снова заботится обо мне.

— Хорошо. — Он поднимает меня со своего колена и усаживает на кофейный столик перед собой, держа мои руки в своей большой лапе. Интерес его взгляда заставляет меня снова покраснеть. Наконец он спрашивает: — Как ты узнала?

Я пытаюсь высвободить руки, но он крепко держит меня, добавляя вторую руку, как будто утешает, а не держит в плену. Я тяну сильнее.

— Эй, — говорит он. — Успокойся. Я не собираюсь причинять тебе боль, но мне правда нужно, чтобы ты ответила.

— Ответа нет, — отрывисто бросаю я. Я никогда не говорю о своих видениях. В последний раз делала это, когда мне было тринадцать, и это стоило мне приемной семьи. Я быстро поняла, что людям не нравится, когда им раскрывают секреты. Не понимаю, как позволила своему секрету ускользнуть на этот раз.

Гаррет просто ждет, держа меня без усилий, ничего не говоря.

Я сдаюсь. Он не отпустит меня, пока ему не скажу. — Иногда я просто что-то знаю. Я вижу их, как картинки с быстрой перемоткой вперед.

— Что ты имеешь в виду?

Не свожу взгляда с дыры на его джинсах, жалея, что не осталась у Фоксфайр. Не отправила компанию по переезду за моими вещами, не нашла способ избегать Гаррета до конца своей жизни.

Я этого не сделала. Потому что в глубине души хотела его увидеть. Узнать, было ли видение правдой.

— Эмбер?

Я пожимаю плечами. — Я не знаю. Действительно не знаю. Иногда вижу то, чего лучше бы не видеть. Мертвых людей или будущее… обычно что-то плохое, вроде несчастных случаев или смертей. — Я помню, как спросила свою приемную маму, почему два здания в Нью-Йорке загорелись и рухнули — за два месяца до терактов одиннадцатого сентября. Семья вернула меня в приют в спешке после того, как это сбылось. — Я не делаю этого нарочно. И вообще, я это ненавижу.

— Ты экстрасенс.

Я вырываю руку из его и провожу по своему лицу. Мои волосы выбились из прически. Я, наверное, ужасно выгляжу. Сумасшедшая Эмбер, экстрасенс. Осталось только носить с собой колоду карт Таро, пышную юбку и украсить квартиру кристаллами. О, и жечь благовония. Тогда я смогу заняться частной практикой и гадать.

Гаррет наблюдает за мной с каменной серьезностью. Я с трудом сглатываю. Я знаю, что он оборотень. Вероятно, об этом он не хочет распространяться.

Возвращается мой прежний страх: я могу умереть сегодня ночью. Но нет, если бы он хотел, чтобы я умерла, то позволил бы мне упасть с балкона. Если только ему не нужно было сначала допросить меня.

— Ты рассказала своей подруге?

Верно. Он должен был это спросить. — Фоксфайр? Нет. Она вырубилась по дороге домой.

— Ты собираешься рассказывать ей?

— Нет. — Мой голос срывается. — Ни за что. Я никому не собираюсь рассказывать. Еще не хватало, чтобы люди думали, что я сумасшедшая. — Наверное, так и есть.

— Ты просто говоришь то, что я хочу услышать?

— Я похожа на женщину, которая пускает пыль в глаза?

Он ухмыляется сногсшибательной улыбкой, которая заставляет мои внутренности трепетать. — Ты сказала, что работаешь адвокатом. — Он отпускает мои руки и кладет свои огромные ладони мне на колени. Я смотрю на татуированные костяшки его пальцев. Никогда не подозревала, что ноги — тоже эрогенная зона. У меня все еще кружится голова от последнего оргазма, но я бы не возражала против второго раунда.