Попкорн

Среди высоких гор

Давным-давно среди высоких гор, где-то вдали от селений и городов, жила маленькая семья. Однажды, в холодную и суровую зиму, у них родился сын. Маленькая семья, счастливая, живя вдали от людей и их жестокости, стала еще счастливее. Тот холодный и суровый ветер, который дул без перерыва и гудел, когда проносился между двух ущелий и деревьев, стал чарующей мелодией для них.

У них родился сын, его назвали Синтухт. Имя, не означающее ничего подобного, которого еще не существовало. Отец нарек его так, чтобы сделать своего сына напоминанием о том, как люди были жестоки с ними. Каждый день в уголке своего сердца они страшились и ожидали, что люди найдут их. Не важно кто: родители или родственники, они боялись любого человека. Они хотели жить вдали от общества до конца жизни. Но в тот день, в тот холодный и темный день, когда дул такой сильный ветер, они забыли обо всем. Страх полностью покинул их. Их сердца наполнились новыми чувствами, которые они не испытывали до сегодняшнего дня. Это была родительская любовь — чувство, которое возникает лишь тогда, когда у тебя появляется свой ребенок. Эти чувства были намного сильнее у матери, ведь она несла своего дитя в утробе девять месяцев, оберегая его подобно хрупкому яйцу.

Плач ребенка наполнил их маленький дом. Маленькое дитя было полненьким и голубоглазым, не похожим ни на отца, ни на матерь. Глаза у него были такие же большие, как у отца, но, в отличие от родителей, они были голубыми, подобными чистому, ясному небу. Волосы ребенка были прямыми и золотистыми, в отличие от светлых волос матери. Возможно, это было результатом их жизни в высоких горах, где царили суровые холода большую часть времени, а летом было тепло.

В то время мир не знал технологий и самолетов, земля еще не была изучена. Люди не знали о существовании этой маленькой семьи, и никто не совершал попыток приблизиться.

Они устроили себе место для ночлега и впоследствии построили маленькую хижину. Иногда отец Синдухта, Рашид, уходил к людям, чтобы купить разные инструменты и приборы для дома. Таким образом, они обустроили свое место и создали замечательное жилье, о котором никто не знал. Они даже изменили направление русла реки, чтобы было легче орошать свои земли. У них появилось много скота, включая двух молочных коров и одного быка. Посадили деревья, которые впоследствии приносили хороший урожай. В их саду росли почти все виды фруктов: яблоки, вишни, груши, гранаты, тутовники, виноград и абрикосы. Многие деревья они привезли из разных мест долины, а те, которых не было, такие как виноград, орехи и гранаты, Рашид купил в городе. Их жизнь процветала, и они жили в достатке.

Они обитали высоко в горах, создавая впечатление неприступной крепости, если смотреть снизу. Горы были высокими и стремительными, отпугивая возможных исследователей. Редко кто проходил этими местами. Однако изнутри это место оказалось плоским, окруженным вершинами высоких гор, словно кратер. Родники из этих гор сливались в одну крупную реку. Чистая и холодная вода этой реки образовывала великолепный водопад, и они назвали ее Многоречье, ведь она имела много мелких руслов. Они жили в этом уголке рая.

Прошли годы, и мальчик рос. Семилетний Синдухт уже активно помогал родителям, участвовал в охоте и заботился о скоте. Мать учила его читать и писать. Рашид и Ариэль больше не могли иметь детей, и молитвы Ариэль были наполнены тоской о том, чтобы им был дарован еще один ребенок.

Однажды, во время охоты с отцом, они услышали смех младенца.

— Сынок, спрячься за кустами и сиди тихо. Что бы ни случилось, не выходи.

Синдухт быстро и бесшумно спрятался недалеко от большого орехового дерева, где росли шиповники и кусты. При поиске убежал в те кусты, где его поцарапали шипы, но он не издал ни звука.

Синдухт впервые услышал странный звук. Отец, молча указав ему, бежал настолько тихо, насколько возможно для опытного охотника, и внезапно исчез за кустами.

Рашид подкрался в направлении смеха, пока не приблизился к ребенку. Вид его заставил его сердце замирать: ребенок сидел, окруженный тремя волками. Он осознал, что его родители, вероятно, не придут, и решился на отчаянное решение — напасть на волков, чтобы спасти ребенка.

Рашид был опытным охотником и владел мечом и луком, но на этот раз у него был только нож. Чаще он использовал ловушки для кроликов, поэтому не взял лук. Несмотря на риски, он решил напасть на волков, зная, что они боятся людей.

— Раз, два, три! — начал бежать Рашид, чтобы напасть на волков, но внезапно замер. Он увидел картину, потрясшую его. Ребенок направлялся к волчихе и начал сосать ее грудь. Маленькая девочка около двух лет, голенькая и грязная, явно провела много дней среди волков. Волк лизал ее нежно, понимая ее слабость. Двое других волков играли с малышом. Рашид понял, что стал свидетелем удивительного и невероятного, о чем не догадывались даже другие люди.

Внезапно Рашид наступил на ветку, и все волки обратили на него внимание. Они злобно рычали и начали приближаться, слюни капали с их ртов. Страх парализовал Рашида, и он не мог двигаться. Однако волчиха подняла голову, и волки вернули взгляд к ребенку, проявляя беспокойство.

Волчиха, почувствовав что-то, понюхала воздух, взглянула на небо, и волки вновь обратили внимание к ребенку. Рашид не понимал, что происходит, и его охватывал страх. Ребенок играл с волками, и внезапно Рашид осознал, что они чем-то беспокоятся. Рашид решил подождать, когда волки разойдутся, и смог бы выбрать момент для действия.

Однако, когда волки почувствовали его жажду убийства, начали рычать, и Рашид отступил. Волчиха с ребенком подошла медленно, и в её глазах Рашид увидел милосердие и материнскую любовь. Эти чувства напомнили ему о моментах, когда Ариэль кормила и заботилась о Синдухте. Внезапно Рашид изменил свое мнение, задумавшись, может быть, ребенку лучше оставаться среди волков.

Однако, осознав, что наступают зимние холода, Рашид взглянул на небо. Солнце сияло теплом, но он осознал, что зима несет с собой холода, и ребенку будет трудно выжить без одежды и приюта. Внутренний конфликт между желанием спасти ребенка и заботой о его благополучии наполнил сердце Рашида.

Волк медленно приближался к Рашиду, но что-то удерживало его от бегства. Словно волчиха общалась с ним невидимо: "Постой! Я не причиню тебе вреда".

На расстоянии пяти-шести шагов волчиха опустилась на колени и медленно отпустила ребенка. Она мордой указывала на малыша, словно говоря: "Забирай, она твоя", затем вновь посмотрела на небеса.

Рашид осознал, что волки тоже знают, что ребенок не переживет здешние суровые зимы. Однако, когда ребенок подтянулся к волчихе, та рычала на него, заставив ребенка испугаться и заплакать. Волчиха быстро убежала, а остальные волки последовали ей. Рашид подошел к плачущему ребенку и взял его в объятия. Малыш продолжал плакать, напоминая о времени, когда Синдухт тоже плакал, ожидая свою мать.

Солнце наклонялось к вечеру, и свежий ветер начал дуть. Вдали волки выли, и их вой нес в себе грусть и печаль. Ежедневно перед закатом волки приходили ближе, чтобы взглянуть на человеческого ребенка, которого кормили своим молоком.

Синдухт все это время оставался неподвижным и молча прятался. Он всегда следовал за словами родителей, стараясь избежать их недовольства. Когда он увидел отца с ребенком, он бежал к нему и обнял его ногу.

— Смотри, сынок, это твоя сестренка, — сказал ему отец, улыбаясь.

Когда они вернулись домой, вечер уже превратился в темноту, и сильный холодный ветер предвестил приближение зимы. Темные облака на небе предвестили ожидаемые холода, хотя грома пока еще не было слышно. Листья деревьев еще не полностью пожелтели, что означало, что есть некоторое время до наступления суровых морозов и обильных дождей.

При входе в дом Ариэль спала, сидя. Ее ожидание мужа и сына закончилось усталостью, и она заснула. Ее внешность была прекрасной: невысокий рост, круглое лицо с ярко выраженными щечками, светлые, немного кудрявые волосы, темно-карие, почти черные глаза, которые при дневном свете горели огнем и выражали пронзительность взгляда. Ей было 32 года, но она выглядела на 25. В отличие от мужа, она редко болела.

Когда Рашид вошел в дом с ребенком, Ариэль проснулась от скрежета двери и встревоженно взглянула на мужа с улыбкой. Но при взгляде на ребенка ее охватили страх и ужас. Она быстро вопросила, чей это ребенок и где его родители, выражая отчаяние и трепет в голосе.

— Тише, — прошептал Рашид, снимая обувь и аккуратно укладывая ребенка на кровать.

Кровать, сделанная своими руками из досок и шерсти баранов, была мягкой и удобной. Их дом состоял из двух комнат, кухни и небольшого холла. Все комнаты были маленькими, но в холодные зимы быстро прогревались. В комнате стоял камин, а рядом было немного дров. Справа и слева от двери находились два маленьких окна. Одно из них было закрыто деревянными досками вместо стекла, так как им было трудно доставить стекло из города. Несмотря на единственное окно, света в дневное время было достаточно. Свечи они делали сами, поэтому вечером было достаточно светло. По обе стороны от двери располагались комнаты — одна для Синдухта, а другая для Рашида и Ариэль. Впереди находилась кухня, где горел камин и четыре свечи на стенах углов.

Синдухт пошел на кухню ужинать, оставив Рашида и Ариэль в холле.

— Кто нас обнаружил? Откуда ребенок? И почему ты улыбаешься? Ты что, уже забыл, как поступили с нами люди? Неужели ты все еще веришь, что нас простят за неповиновение? — Ариэль тряслась, слезы готовы были литься, но она сдерживала себя. Она обещала себе быть сильной и больше никогда не плакать из-за того, что с ними сделали.

— Успокойся, любовь моя. Я бы никогда не допустил, чтобы нас обнаружили. Я всегда думал о том, что нас могут найти. Хотя прошло столько лет, я все еще боюсь того, что нас найдут. Мы не совершали ничего плохого, мы просто хотели быть счастливыми вместе. Люди несправедливы, но нам придется вернуться к ним снова. Не ради нас, но ради наших детей.

— Ради нашего ребенка, ты хотел сказать!

— Я не знаю, чей этот ребенок, но ты не поверишь, как я ее нашел. — Рашид рассказал, как они с Синдухтам услышали смех, подробно описывая происшествие. Жена молча слушала все и ничего не сказала. — Конечно, это может показаться чепухой, но поверь мне. Я говорю правду.

— Я тебе верю, любовь моя. Ты знаешь, что я всегда тебе верила. Но меня что-то беспокоит, — она немного промолчала, размышляя, затем тихо продолжила. — Ребенок сам не мог сюда попасть. Так как она здесь?

— Я тоже об этом думал по дороге. Но посмотри на нее — она вся грязная, одежда разорвана, почти ничего от нее не осталось. Прошел месяц, как она с волками. Если бы ее родители были здесь, они давно бы ее нашли. Возможно, кто-то решил избавиться от своего ребенка и привез ее далеко от людей, чтобы никто не видел этого поступка.

— Не неси чепуху. Конечно, есть такие уроды, но, если бы они хотели избавиться от ребенка, они не стали бы нести ее в такую даль и взбираться так высоко в горы. Они не оставили бы ребенку, от которого хотели бы избавиться, золотую цепочку с кулончиком в виде шкатулки из золота и драгоценных камней.