Шоу "Подбор"

Глава 5

Как же это потрясающе — просыпаться в чистой, мягкой, прохладной постели!

Эта мысль мелькнула в моей голове около часа назад, и с тех пор я так и не нашла в себе сил подняться с постели. Наслаждаясь покоем и тишиной, я наблюдала за тем, как приглушенные шторами лучи солнца падают на пол моих апартаментов. Я видела, как пылинки, освещенные этими лучами как софитами, танцевали под мелодию, известную только им.

Размеренно тикали электронные часы, отзываясь в душе приятными вибрациями, умиротворяя и заставляя сердце подстраиваться под их движение. Тик-так, тик-так, тик-так…

Как спокойно и тихо. Я не могла прекратить улыбаться, впрочем, и не пытаясь заглушить свое счастье. Такого же умиротворенного, как и окружающая обстановка.

Каждая частичка моего тела находилась в расслабленном состоянии, граничившим с нирваной. Это была великолепная безмятежность.

Но все же я заставила себя подняться. Распахнув окна, впустила в комнату свет и свежий воздух с примесью соли. Он пах как море, а белоснежные тонкие шторы порхали словно паруса, заставляя улыбаться шире, открыто демонстрируя миру мое счастье.

Странно осознавать, что мне пришлось попрощаться с жизнью, чтобы снова ощущать простые радости этого мира.

Впереди меня ожидали потрясающие в своей обыденности вещи: душ, чистая одежда, завтрак и кофе. А потом, возможно, я все же поговорю со всеми желающими, подпирающими мою дверь с того момента, как меня вернули.

Они бы ворвались в комнату и устроили допрос еще вчера, но Илдвайн непреклонно заставил всех покинуть мои апартаменты, аргументируя это тем, что мне нужен отдых. Как же доктор был прав!

Я нуждалась в отдыхе даже не столько физически, сколько морально. Доктор смог вылечить тело, но вот лекарства от душевных терзаний в его распоряжении не было. Я ощущала физическую потребность лечь, закрыть глаза и просто молчать, прислушиваясь к биению своего сердца, и осознавать, что я жива.

Все еще жива…

Как же много вкуса в этом слове! Сейчас я ощущала это легкое, трепетное, осторожное звучание. Как порыв теплого ветра, как луч света, как капля кристально чистой воды или щемящее ощущение счастья. Четыре буквы, сочетающие в себе весь мир. Вмещающие в себя целую вселенную.

Улыбнувшись своему отражению, я ступила босыми ногами на ледяную плитку ванной комнаты. Я позволила себе долгий, прохладный душ, смывающий весь жар вчерашнего костра. Нанесла скрабы, гели, маски и бальзамы — все то, что отыскала в чемодане. Мне было необходимо почувствовать себя чистой.

Потом я долго крутилась у шкафа, с небывалым удовольствием выбирая сегодняшний комплект одежды. Честно! Последний раз я испытывала такую радость от тактильного ощущения ткани, когда будучи пятилетней девочкой оказалась в магазин платьев. Мне сказали: «Выбирай!». А я стояла и не могла поверить в то, что могу выбрать любое платье среди этих сказочных нарядов. Думала, сейчас мне скажут, что нет времени. Родители, не исполнив обещания, убегут на работу. И в душе такое трепетное счастье, которое легко спугнуть, но оно продолжает существовать.

Я выбрала непривычный для себя цвет — красный. Обычно я не ношу вещи ярких оттенков в повседневной жизни, но сейчас не могла оторвать взгляд от него. Легкое, невесомое, ниспадающие мягким водопадом к коленям, закрепляющиеся на талии тонким шнурком, обхватывая ее несколько раз. В области шеи оно трогательно обнажало ключицы, чтобы мягко разойтись к плечам.

Мне нравилось то, как я выглядела в нем. Тонкой, легкой, словно уязвимой, но в то же время свободной. Так, наверное, чувствуют себя волны, разбивающиеся о скалы. Сильные, волевые, но неминуемо взрывающиеся яркими брызгами о суровые утесы, оставляя на них капли своей жизни.

Распустив волосы, я нанесла легкий макияж и надела тонкую золотую подвеску в виде балерины, которую мне подарила мама. Мою любимую. Я всегда берегла ее, откладывая в бархатную коробочку. Но сейчас вдруг почувствовала в себе силы носить тонкую балерину между крыльями ключиц.

Надев балетки, я вышла за пределы апартаментов, прислонившись спиной к двери. К своей радости, я не обнаружила никого в коридоре, поэтому спокойно спустилась по лестнице на первый этаж.

Знаете, что мне сейчас было просто необходимо? Большая кружка кофе, которую можно взять с собой. Именно это желание я и озвучила на вопрос повара о том, что желает очаровательная леди.

Мне тут же выдали огромную фарфоровую кружку, которую приходилось держать двумя руками, чтобы не уронить. Работники кухни не стали задавать вопросов, хотя это желание отчетливо прослеживалось по их лицам. Я была безмерно благодарна им за это. Портить себе меланхоличное и счастливое настроение вчерашними воспоминаниями совершенно не хотелось.

Я двинулась в сторону рабочего корпуса резиденции, направляясь в кабинет сэра Аньелли. Это был единственный известный мне кабинет, где я могла получить ответы на терзающие вопросы. Конечно, можно было бы попробовать отыскать кого-то из моих спасителей военных или Арчибальдов, обследуя резиденцию этаж за этажом, но таких подвигов совершать не хотелось. Есть шанс наткнуться на Калеба, который не постесняется столкнуть меня с лестницы. А доктор, между прочим, только вчера долечил последний вывих, в процессе комментируя характер каждой травмы. К слову, если делать выводы с его слов, то я просто не должна была выжить с таким набором переломов. Мужчина, конечно, преувеличивал.

Я подошла к двери, ведущей в кабинет сэра Аньелли, и вежливо постучалась, дожидаясь приглашения войти. Некоторое время никто не открывал, и я уже решила, что владельца кабинета нет на месте, как дверь распахнулась, являя усталое лицо британского лорда.

Я приветливо помахала ладошкой, в процессе чуть не пролив горячий кофе.

— Этель? — удивился мужчина, узрев меня на пороге своего кабинета.

— Здравствуйте, сэр Аньелли. Вы не против?

— Конечно, проходи. — произнес он, пропуская мою скромную персону в обитель коньяка и усталых мужчин.

Да-да, здесь собрались трое моих знакомых. Сгорбившиеся, помятые, но упрямо попивающие темную жидкость из квадратных стаканов. Почувствовав себя здесь лишней, я замялась, размышляя, не лучше ли будет оставить их в прежней компании. Судя по всему, они еще не ложились спать.

— Этель? — вскинул брови Роберт, отодвинув стакан. — Что ты тут делаешь?

— Вот и я удивляюсь, — улыбнулась. — могла же отдыхать на жарких островах под палящим солнцем. — и тут же поморщилась от собственных слов.

Да, еще не скоро я буду относиться к жаре с той же любовью. Зато Британия своей прохладой и туманами привлекала все больше.

— Хотя знаете, воздержусь от поездок в теплые страны. — хмыкнула я, устроившись в уже родном кресле.

Ладони плотнее обхватили чашку с кофе, и я со странной любовью оглядела присутствующих. Вот, что с женщинами ощущение близкой смерти творит. Если буду продолжать в том же духе, то и к Калебу теплыми чувствами воспылаю.

Две пары глаз уставились на меня, несколько нервируя вниманием. И только президент продолжил то, чем занимался до моего прихода: смотреть пустым взглядом в никуда и мелкими глотками пить коньяк. Ночь у всех выдалась трудной.

— Этель, мы осознаем причины твоего недовольства — прямо произнес Роберт, жестом попросив меня не перебивать. — и понимаем, что дальнейшая совместная работа невозможна. Ты серьезно пострадала, малыш. Мы обещали защиту, клялись, что ни один волосок с твоей головы не упадет, но не смогли обеспечить тебе безопасность.

— Род Арчибальд официально приносит вам свои извинения, мисс Оплфорд. — подхватил Остин Габриэль Арчибальд, делая очередной глоток. — Вы можете считать контракт расторгнутым. Род Арчибальд выплатит любую запрошенную вами сумму за моральный ущерб и преждевременное расторжение контракта. Род также самостоятельно разрешит все вопросы относительно вашего пребывания на шоу «Побор». Отныне вы можете покинуть резиденцию Арчибальд в любое удобное для вас время.

Я несколько растерянно наблюдала за тем, как президент подписывает необходимые в таких случаях бумаги. Неужели они это серьезно?

Конечно, я размышляла над таким исходом событий. Еще вчера вечером, пребывая в растрепанных чувствах, я собиралась подавать в суд. Да что там суд, я была близка к тому, чтобы лично взять в руки бластер и начать вершить самосуд. На Калебе я бы самостоятельно опробовала весь арсенал, используемый серийными убийцами за всю историю существования мира.

Порыв я сдержала, а сегодня проснулась и поняла, что хочу отомстить иным способом. Я не хотела жарких битв, громогласных обвинений и яростных скандалов. Гораздо больше меня устраивал план, предложенный президентом. Попытка убийства единственного наследника рода Арчибальд, осознанное желание нанести тяжкий вред здоровью путем вживления чипа, сговор Хоткинса и Леонардо против родственника президента, налаженные торговые связи с подпольной организацией, торгующей чипами, — все эти статьи из Уголовного Кодекса гарантировали бы Калебу, как минимум, пожизненное заключение, а как максимум — ссылку на прекрасный остров, где таким задорным юношам промывают мозги.

Чем не сладкая месть? И мне предлагалось быть частью этого плана по свержению блондина с арены славы. Признаться, я бы с удовольствием помахала ручкой вслед мистеру Хоткинсу, закованному в наручники.

Продолжить работать по плану казалось мне хорошей идеей. Все лучше, чем уехать сейчас и мучиться от панических атак, встретив на улице человека, внешне похожего на Калеба, или страдать от посттравматического стресса. Свои страхи нужно перебарывать или избавляться от тех, кто породил их.

Когда я начну новую жизнь, навсегда исчезнув из этой резиденции и забыв это шоу, как страшный сон, я не хочу просыпаться от ночного кошмара или скрипеть зубами, видя по визору интервью с улыбающимся Калебом. А там, глядишь, и смертную казнь восстановят, как меру наказания за преступление…

Теперь же, когда три друга изволили отстранить меня от дела, которое я уже начала считать своим, в душе закипали раздражение и обида.

Нет уж, дорогие, так просто вы от меня не избавитесь! Я еще приложу усилия к тому, чтобы Калеб, устроивший это шоу и отправивший меня в лесок под кустик с сумасшедшими живосжигателями, оказался наказан. Что-то подсказывало мне, что красавчик-продюсер знал о диком племени. И использовал это в своих интересах. Иначе зачем же он так настаивал на этом испытании?

Я поднялась, слишком резко поставив чашку с кофе на журнальный столик и расплескав напиток. Подойдя вплотную к столу мистера Арчибальда, я бесстрашно встретилась с его выжидательным взглядом.

— Мистер Арчибальд, — уверенно произнесла я, сложив руки на груди. — а вы не находите, что расторгать ли мне контракт решать, собственно, предстоит тоже мне? Или вы, уважаемый президент, считаете, что в силу вашего положения в обществе, знаете о желаниях граждан вашей страны лучше, чем они сами? Тогда позвольте разочаровать вас. Я не собираю покидать резиденцию ровно до тех пор, пока наш общий знакомый не потерпит заслуженное наказание.