Во власти судьбы

— Почему же не принято? Очень даже, — он продолжал улыбаться и, слегка склонив голову набок, наблюдать за мной.

— Просто… В моем мире к тридцати годам многие уже создают семьи. Да, и вообще, этот возраст считается довольно взрослым, — сколько лет Адриану я не знала. Он просто явно был старше меня.

— Ну… У нас здесь нет столь жестких ограничений. Наша жизнь гораздо длиннее жизни обычных айринов и твоих людей, думаю. А средний возраст для создания семьи у одаренных обычно наступает позже.

— Я редко встречала в коридорах Аркоса даргхарок и детей.

— Во дворце живут преимущественно самые высокородные даргхарцы: многочисленные родственники нашей семьи, высшие чиновники, военные, ищейки. Многие из них имеют общие корни, поэтому не могут создавать семьи. А подобрать достойную партию очень сложно.

— Почему?

— Помимо того, что для одаренных высокородных даргхарцев обязателен статус семьи избранника, необходимо еще, чтобы у выбранной партии была яркая Искра. Иначе дети могут родиться айринами. Сейчас без сильного Источника такое происходит сплошь и рядом.

— У лиросов такие же ограничения?

— Нет. Лиросы вступают в отношения и с айринами, и с другими народами. Поэтому сейчас столь редко можно встретить чистого одаренного среди них.

— У Тэсы и Урса мать была даргхаркой… Вы ее убили? — я помнила рассказ Урса о его родителях, и что его мама первой поплатилась за мнимое предательство.

— Это был сложный период взаимоотношений двух империй… И в то время такие связи с лиросами не приветствовались. К тому же вместо того, чтобы отказаться от своей любви, эта женщина сбежала с избранником. Двое их одаренных детей были для нас большой потерей.

Мы продолжали молча стоять с Адрианом на террасе, вбирая в себя теплые закатные лучи солнца. Волшебный мир был прекрасен снаружи, но таил столько ужасных событий в прошлом, от которых веяло смертью, унижениями и предательством, что я так и не могла осознать, хотела бы я остаться в этом месте, если бы у меня был на это выбор.

Совсем скоро начало темнеть и становиться прохладнее. Адриан подошел ко мне совсем близко и опустил руки на плечи. Неотрывно смотря в его завораживающие зеленые глаза, мы мгновенно переместились ровно в то же самое место, откуда исчезли в моей спальне в Аркосе.

— Через полчаса будь в столовой, — мужчина на секунду сжал чуть сильнее свои пальцы, а потом резко развернулся и стремительно покинул меня. Я осталась стоять посреди комнаты в полном недоумении: сегодня Адриан вел себя совершенно по-другому, с ним было приятно находиться рядом, интересно узнавать новое об этом мире. Только иногда мне все казалось, что я будто околдована. Ведь не могла же я в самом деле испытывать к этому даргхарцу хоть какие-то положительные эмоции.

На ужине мы перекинулись лишь парой случайных и ненавязчивых фраз: я не хотела заводить какой-нибудь разговор, который приведет снова к спору, а Адриан, судя по всему, просто не хотел нарушать интимную обстановку в комнате. Вечер прошел спокойно, и я расслабилась. На какое-то время я просто отвлеклась от всех навязчивых мыслей о доме, о лиросах и о моей миссии по спасению всех и вся.

Спустя какое-то время я закончила все свои дела, переоделась в очередной преподнесенный мне комплект серого бесформенного белья и какой-то пижамы и легла спать. Сквозь панорамное окно моей спальни был виден круглый диск луны, его сияние освещало комнату и создавало причудливые тени от многочисленных предметов интерьера. Я уснула не сразу: чувствовала близкое присутствие Адриана. Мужчина не спал, находился где-то на несколько этажей ниже наших покоев, ощущалась его встревоженность и усталость.

Уже на границе сна и реальности мне почудилось, что Адриан неслышно подошел к краю кровати и замер. Я хотела открыть глаза, развернуться и возмутиться, но веки показались настолько тяжелыми, что не было сил пошевелить ими. Я проваливалась в небытие, снова вдыхая уже такой знакомый аромат его тела.