Обречённые на исцеление

- А как, по твоему, Чоколав Макдэниэл, если он сейчас не настоящий, – не выдержала я, – То шоколадный что-ли?!

Тотальный стоп-кадр. Я молниеносно оказалась возле Хао, заслоняя его собой. Взметнувшаяся вуаль опала, открывая мой вид.

- С… Сэмпай?.. – Йо прибывал в шоке.

- Ай-яй-яй, Йо-кун! – я с мягкой улыбкой пригрозила ему пальцем, – Разве так обращаются к Королеве?

- Чт..? М-м-м, вот в чём я прокололся… – тихий шёпот за спиной, – А я всё думал, почему не могу найти тебя, Аи-тян…

- Если желаете сразиться с Королём Шаманов, то для начала придётся победить меня. – поднимаю ладонь с кулоном на запястье, – Сверхдуша… мать Короля Шамана, Великая Кицунэ – Асаноха Доуджи.

Пять Воинов потеряли дар речи и не решались нападать, с раскрытыми ртами разглядывая Асаноху, будто видели её впервые. Их стихийные духи выглядели крохами, в сравнении с моей сверхдушой. Мои плечи укрыла шерстяная накидка, сзади прижалось горячее тело, сильные руки стиснули в объятиях. Я погладила горячие ладони на своих плечах.

- Хао-чан, я никогда и не думала, – его подбородок лёг мне на макушку, – Что использовать силы, не сдерживаясь, это так приятно.

- Иначе наши сверхдуши не поместились бы на арене.

Вибрация голоса в его груди отозвалась во мне, разошлась тёплой волной, заставляя смутиться и залиться краской.

- На нас смотрят…

- Пусть.

- Так что же вы застыли? – улыбаюсь весёлой компании, – Неужели так страшно – понять, что настоящая мама Асакуры Хао на протяжении всего турнира следила за вами?

- Я даже предположить не мог, – Йо почесал в затылке и улыбнулся, – Что у аники такая мама!

- Я бы для начала предложила всем чай! – хлопаю в ладоши и меняю окружение.

Деревянный домик, сад камней, бонсаи причудливых форм, цветущая сакура мелодия японской флейты.

- Это так похоже на… – прошептал Йо.

- Это поместье Асакура в Изумо. – утвердительно киваю, – Такой, каким его никогда не увидит современный мир.

Обведя рукой вокруг Пяти Воинов, приказываю стихийным духам обратиться хитодамами. Асаноха стала человеком и первой села за большой квадратный стол из чёрного дерева. Хао помог сесть мне и уселся сам.

- Присаживайтесь, мальчики, – улыбаюсь и, взмахнув рукой, материализую для каждого подушку, горячую чашку чая и тарелочку с суши, онигири и рисовым печеньем, – Разговор нам предстоит долгий.

Очень недоверчиво, четверо из пяти опустились на подушечки. Йо со счастливым видом придвинулся к нам поближе и с удовольствием принялся уплетать угощение.

Я говорила долго. Хоро и Лайс задавали вопросы, Рен фыркал. Йо с мечтательной улыбкой наблюдал пейзаж за створой в сад. Асаноха смотрела в небо. Хао держал мою руку у себя на коленях. Вопрос с уничтожением человечества пришлось обыграть так, чтобы эта тема у присутствующих не вызывала повода для ссор, иначе все мои старания скатились бы по наклонной. Хао лишь изредка вставлял уточняющие фразы. Он понимал, что я гораздо ближе этим детям по стилю общения, а потому почти ни с кем не дискутировал. Только, бывало, застывал, глядя на меня. Приходилось взглядом напоминать ему, чтобы не отвлекал.

- Ну вот. Думаю, что такого срока вам вполне должно хватить. Но семь лет пролетят, не успеете опомниться.

- Тц! Начну прямо сейчас. – Тао направил на меня свой меч.

- Не советую! – в унисон сказали Асаноха и Асаха, а Дух Огня приставил когти к горлу Рена.

Дух Огня кинулся меня защищать, даже будучи под руководством другого шамана. Это и удивляло, и пугало одновременно. Выходит, Абанибили не чувствует привязку на родственный отклик к душе Лайсерга. Постойте, детектив настолько слаб?

- Знаешь, Рен, был в моём окружении однажды знакомый парень, в предыдущей жизни. С бандитами в законе связался. Те его использовали. Сделали из него шестёрку, попросту говоря. Но он всё равно гордый ходил и задиристый.

- И к чему это? – пожал плечами Тао.

- А к тому, что он, этот гордец и задира, как-то наехал на босса босса собственного босса. А через пару дней его нашли с простреленной головой в лесу, уже поеденного дикими животными. – кончиком пальца опускаю его меч, – Будь любезен, не смей мне угрожать – целее будешь. Не хочу больше присутствовать на опознании тела! Это первое и последнее “китайское” предупреждение, Рен.

Асаноха подленько прохихикала. Мой фейспалм после этого был красноречив, а тихое “Ой, бля-а…” расслышали все. Хао, Йо, Хоро и Лайсерг расхохотались. Чоколав в задумчивости пытался понять, что же тут смешного. Рен покраснел.

- Короче, план я вам обрисовала. Стихийных духов можете оставить, если есть желание. А, ты! – я ткнула Хао пальцем в нос, – Ты должен был сказать, что хочешь общаться с ними и проводить время в компании с братом, а не проверять на вшивость! Так вообще друзей не заводят.

- И как я должен был это сделать?!

- Словами – через рот, Асакура! Люди так делают! Я так делала на протяжении всего нашего времени вместе по отношению к тебе. – уже почти рычу, наблюдая гневный взгляд в ответ, – И не смей мне говорить, что я не права.

Он глубоко вздохнул, явно проглатывая лишние эпитеты. Потом вздрогнул, щёлкнул пальцами, и моя иллюзия растаяла, а Асаноха обратилась сверхдушой-кицунэ.

В пространстве Короля Духов стоял поезд. Участники “Битвы Шаманов 2000″ частично успели высыпать из него. Но я точно знала – Такэда Казуми и Коичи Коурай, моих Казу и Шень среди них нет и быть не может. Они сейчас дома. С одной стороны я была счастлива за них, а с другой… С другой мне было тоскливо, что поддержать Хао явилось столько народу. Впереди всей толпы находились Охачиё и Опачо. Я плотнее закуталась в шерстяную накидку, пока индейцы племени патч, всем судейским составом окружили нас с Королём Шаманов. Асакура-старший обнял меня за плечи и поцеловал в висок. Отныне не нужно было говорить что-то друг другу, чтобы понять, поддержать, выразить любовь…

А с остальным Хао справится сам.

Комментарий к Глава 17. Правда, приносящая боль. Продолжаем “горячие пирожки”!

Каждый, кто ждал, когда Хао узнает, что дух-хранитель Аи – его мама, вы дождалиииииись, о даааа! :)

Жду ваших мыслей по этому поводу.

А вы заметили, как резко Хао, после попадания в Святилище, успокоился?

====== Эпилог. Точки над “i”. ======

- Папа, пап?..

- М?

- Мама скоро проснётся?

- Мама уже почти проснулась. Она тебя слышит сейчас.

- Правда? – шебуршание, топот маленьких ног, маленькая ручка плотно обхватывает мой большой палец, – Мам! Мам, просыпайся!

- Тише, Алиса, не тряси кровать, а то сделаешь маме больно.

Я хотела сказать, чтобы они не ругались, но что-то мешало нормально открывать рот, дышать, шевелить языком. Веки были такими тяжёлыми, что потребовались титанические усилия, чтобы сквозь щели меж ресниц разглядеть любимого мужа и дочь. Вокруг пространство медицинской палаты. Лампы такие яркие, глаза режет… и есть хочется.

- Привет. – Сашка осторожно взял меня за руку, – Не паникуй, мы в больнице. На тебя напали нанятые “Эко-Парком” люди. Ты почти пять месяцев пролежала в коме.

Почти пять месяцев. Всё правильно, Битва Шаманов длилась почти пять месяцев, с сентября двухтысячного по начало января две тысячи первого года. У меня непроизвольно сжалась рука в его ладони.

- Виновных нашли, суд вынес решение. – любимый муж склонился и поцеловал мою напряжённую руку, – Давай, я схожу к медсестре? Она поможет вытащить дыхательные трубки.

Расслабляю ладонь, отпуская Сашку. Алиса тихонько прижалась к моему бедру с другой стороны, еле поднимаю руку, чтобы погладить её по голове. Муж поднимается, улыбаясь мне, чтобы выйти из палаты. В вороте его свитера через расстегнутую молнию блеснул серебряный амулет на деревянных бусах, в ухе качнулась серьга со звездой.

**~*~

Через полторы недели меня выписали из больницы. Врачей удивляла резко скакнувшая динамика, однако каждые пять дней ещё в течение месяца необходимо было приходить на приём. Меня это немного раздражало. Дочь весело скакала по сугробам нашего двора, овцы в загоне пытались ей подражать, носясь следом вдоль забора. Я сидела в кресле-качалке в расшитых войлочных сапогах на расчищенной террасе, по самые глаза укутанная красным клетчатым пледом. На руках у меня сидел огромный, пушистый рыжий кот, работавший грелкой и щурящийся на падающие хлопья снега. Где Сашка его раскопал, такого огромного и умного, не сознаётся. Говорит, пока меня не было дома, Алиса сильно скучала, пришлось взять из приюта котяру. Но я, от чего-то, с улыбкой на душе, ему не верю. Всё, вроде бы, осталось привычным, тихим, мирным. Но с одной стороны меня просто распирало от вопросов, а с другой – сжирала депрессия.

- Эй, – подкравшийся сзади муж щёлкнул меня по носу горячими пальцами, резко конрастирующими с холодной погодой, – Ты на что-то обиделась?

Я опускаю глаза и отрицательно качаю головой. Снова смотрю на него. Чуть томный, будто уставший взгляд, еле заметная улыбка лишь в уголках губ, высокие острые скулы, тонкий нос. Если бы не любимая кучерявая щетина и голубой цвет глаз… У меня появился план, чтобы выяснить всё до конца.

- Давай картошки с грибами нажарим?

- И рыбку! И рыбку! – прискакала Алиса, – Хочу вкусную рыбку!

Кот строго уставился на нашу дочь, выразительно зевнул, спрыгнул на пол, брезгливо отряхнулся от осевшего на шерсти снега, подошёл к двери в дом и заорал на мужа – ну ты идёшь, или нет? Хозяйкой этот рыжий хвост меня пока не воспринимал, хотя на руки шёл с удовольствием.

И вот, когда мы парно вальсировали по кухне, а дочь тихой мышкой играла с деревянным конструктором, строя вокруг спящего кота крепость, я решила вывести одну эпатажно-колоритную личность на чистую воду. Наконец, когда начала замешивать кляр под горбушу, решительно и строго выдаю:

- Хао, подай соль…

- Мгм, сейчас!

Он протянул мне тубус с солью и застыл. Я, скрестив руки на груди, стояла и убивала его взглядом. Муж заметно сглотнул.

- На что ты только что откликнулся, а? – он отступил на шаг, – Или станешь отговариваться и отрицать? Печать кто на тебя надевал? Или скажешь, что я вру?!

Кажется, он испугался и брал низкий старт, готовый в любой момент свалить в Святилище. Мы прожили вместе уже целых восемь лет, и он знал, что лучше бежать и уворачиваться, чем принимать любые удары. Подушек поблизости не было, под руку попался контейнер с сушёными шампиньонами.

- Ты прожил со мной буквально… сколько, м? – он продолжал пятиться, попутно рефлекторно отставив соль и выключив конфорки на плите, пока я продолжала наступать, – Сколько мы пробыли в Святилище до того, как ты отправил мою душу в “заморозку”, чтобы потом подсуетиться и вернуть? Лет десять, да?!

- Агнешка, я…

- Я уже тридцать лет Агнешка, и ничего – смирилась. – вспоминая про Алису, пытаюсь успокоиться, но не выходит, – Ты просто молчал!!! Как обычно, молчал и думал, что я сама догадываться должна, а тебе всё просто сойдёт с рук. Ну, я, как видишь, не тупая пробка – догадалась! Радуйся! Только объясни, Хао, ты почему мне раньше не сказал, а?!