Стать Медузой

Он не был стариком. Просто он уже был староват для брака.

Глядя на протянутую руку Хрисаора, он вздохнул и спросил:

— Это будет мгновенно?

— Уйдет время на путь к горе Олимп. Путь долгий.

Слова звучали так, словно Алексиос не заметит, что они были в пути. Он нахмурился и спросил:

— Почему это звучит так, словно ты будешь в пути, а я — нет?

— Ты заслужил долгий отдых, отец. После стресса и мучений, которые были у тебя много лет, ты заслужил бога, который позволит тебе поспать немного. Позволь сделать это за тебя.

— Путь долгий, — ответил он. — Как ты и сказал. Я не хочу пропустить так много в жизни.

Хрисаор посмотрел на него, не впечатленный.

— Отец, я — бог, который видит души смертных и понимает, о чем они думают. Я вижу твой дух за твоими мыслями. У тебя хороший план, но ты не хочешь пропустить год. Больше нет.

Алексиос не знал, о каком плане говорил его мальчик, но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что Хрисаор был прав. Он не планировал возвращаться в этот мир, не хотел тратить время.

Любимая ждала его. Он спас ее, и он не мог дождаться их встречи.

Он взял своего ребенка за руку.

— Я не хочу, чтобы ты был тут один, Хрисаор. Мы столько прошли вместе, ты так много видел, и мне больно от мысли, что я оставлю тебя без семьи.

— Ты не остался бы тут навеки, отец. Ты смертный, а я бог, — он сжал пальцы Алексиоса. — Мне все равно пришлось бы тебя отпустить.

Слова жалили, но мальчик был прав. Они не смогли бы жить вечно вдвоем. И он не знал, уходили ли боги в Загробный мир, если умирали, был ли для них Загробный мир.

Но он не мог оставаться тут, ведь Медуза ждала его. И их ждал долгий путь.

— Хорошо.

Хрисаор поднял отца на руки, и Алексиос уже не замечал мир смертных.

Он погрузился в глубокий сон, видел будущее. Он видел, как Даная вернулась к сыну, обняла его и зашептала правду на ухо. Персей, конечно, ответил отказом на ее просьбу отвернуться от жизни героя. Вместо этого он усадил ее на трон. Персей жил дальше, стал королем соседнего королевства с самой красивой невестой. Имя Андромеды вскоре добавилось к героям среди звезд.

Он видел, как свободно летал Пегас, вскидывая красивую голову, широко раскрывая крылья, пролетая над вершинами гор. И хоть монстр был не с семьей или друзьями, он был свободен.

Даная хорошо правила, и ходили слухи, что Персей отдал голову Медузы Афине. В этом была правда. Герой не напрямую отдал голову женщине, которая все это начала. Алексиос ее доставит.

Видения сменились сестрами Горгонами, которые еще жили под Олимпом. Их семья нашла их, они уже не были одни в темноте. Их отец, Форкий, посылал своих непослушных дочерей к Горгонам. Так женщины учились сложностям жизни и становились менее избалованными.

Охотники уже не искали сестер Горгон. Они жили хорошо.

И когда видения завершились, Алексиос открыл глаза и увидел улыбку Хрисаора. Похоже, его сын закончил стареть. Он был сильным мужчиной с мощными чертами, золотыми кудрями и добротой во взгляде, который мог соперничать с солнцем.

— Здравствуй, отец, — сказал Хрисаор. — Рад, что ты проснулся.

— Я скучал по пробуждению, — он вытянул руки над головой и зевнул. — Но я еще ни разу в жизни не ощущал себя таким отдохнувшим.

— Год сна может такое сделать, — Хрисаор вытянул руку и указал вокруг них. — Добро пожаловать на гору Олимп, отец. Ты должен был увидеть ее такой, когда впервые привел меня в это священное место.

Алексиос пытался удержать челюсть, но рот раскрылся. Гора Олимп была такой, как говорили люди, и даже больше.

Роскошные столы из золота, которое будто все еще было жидким, растекалось вокруг столов. Каждый стол был полон амброзии и нектара, который блестел на солнце медом и силой.

Все боги были тут. Они отдыхали на скамейках и в креслах, стояли вокруг столов. Они источали силу, больше власти, чем он мог представить. Каждый впечатлял по-своему.

Афина с ее шлемом и копьем. Посейдон с парящей бородой. Зевс с гулким смехом, который бил по воздуху, как громоподобные аплодисменты. Даже Гера, такая красивая, что он не мог смотреть на нее дольше пары мгновений, глаза начинали слезиться.

Все боги были перед ним, и Алексиос не знал, как себя вести. Он был просто сыном кузнеца, даже не стал кузнецом сам, и он не должен был стоять тут. Его жизнь не должна была сложиться так, чтобы он испытал такое.

Но он был тут.

— Отец? — спросил Хрисаор.

— Хм? — Алексиос посмотрел на своего ребёнка, его сын все еще держал мешок с головой Медузы. Он вспомнил все, потянулся к коричневому мешку.

Он прижал ее голову к своей груди, ощутил, как змеи двигались в ее волосах. Они были еще живыми, или их просто нельзя было убить. Он не удивился бы, если бы змеи на ее голове оказались бессмертными.

Не думая, он полез в мешок и опустил ладонь среди них.

— Тише, — сказал он. — Все почти закончилось.

Змеи утихли от его прикосновения. Шорох и шипение уже не доносились из мешка.

Один из богов прошел мимо них, Алексиос узнал Гермеса. Он посмотрел на мешок, потом на Алексиоса и прошептал:

— Это опасно. Осторожнее с этим. Змеи кусаются.

— Меня они не укусят, — Алексиос посмотрел на толпу, искал лишь одну богиню, с которой хотел говорить. — Вы не видели Персефону?

— Она где-то там, — Гермес махнул направо. — Они с Аидом редко собираются с нами. Слишком хорошие, чтобы пить с олимпийцами.

Алексиос сомневался в этом.

Но он прибыл не болтать с богами. Он был на задании, и это задание не завершить, пока он не узнал, что о его мальчике позаботятся.

Хрисаор был прав. Алексиос уже понял, что встретит Медузу только в Загробном мире. Этот мир был не для Алексиоса, ее душа уже ушла дальше. Он не будет тут задерживаться дольше, чем нужно.

Но бросить ребенка одного, без чьей-то поддержки? Это обжигало сильнее, чем он хотел признавать.

А потом он увидел темный пеплос Персефоны и понял, что его момент настал.

— Идем, — он потянулся к большой ладони Хрисаора. — Я хочу, чтобы ты кое с кем встретился.

Кто присмотрит за его сыном лучше богини Загробного мира? Может, она даже позволит ему навещать родителей в полях Элизия. Он не знал правил, но надеялся, что Персефона была доброй и позволит ему приходить в гости.

И все же было лучше оставаться в хороших отношениях с богами.

Он повел мальчика в дальнюю часть зала, где собрались олимпийцы. Хрис шел за ним без возражений, хотя шагал осторожно, ведь был в пять раз больше богов тут.

И когда они оказались перед королем и королевой Загробного мира, Алексиос опустился на колени.

— Великая Персефона, без твоей помощи я не смог бы спасти любимую.

Молчание затянулось, и он сглотнул. А если она не помнила его? Боги помогали многим людям, но он думал, что ее заинтересовала его история. Ее точно заинтересовал его ребенок.

Колени стукнулись об землю, черная ткань легла на его колени. Она была так близко, что он ощущал запах темных цветов в ее волосах.

— Алексиос, я рада, что ты выполнил задание, что ты спас любимую, Персефона прижала палец под его подбородком, чтобы он посмотрел на нее. В ее глазах были слезы, как и в его глазах. — Я надеялась, что ты преуспеешь, но надежда нынче опасная эмоция.

— Я не остановился бы ни перед чем, чтобы спасти ее, — прошептал он. — Спасибо, что помогла. Я в долгу.

— Ты ничего мне не должен. Ни капли, — она посмотрела на его сына большими глазами. — Вижу, твой золотой ребенок вырос.

— Это Хрисаор. Да, он сильно вырос. Он готов занять место среди олимпийцев и… — он не знал, слышала ли она в его голосе желание смерти. Он был готов уйти в ее мир, но не был готов оставить своего ребенка. Пока что. — Мне нужно, чтобы за ним кто-нибудь присмотрел. Продолжил обучать его, как делал я. Я хочу, чтобы он был добрым богом. Хорошим, когда остальные подвели смертных.

Она смотрела в его глаза, и он знал, что она читала его мысли. Алексиос показал ей воспоминания обо всех богах, которые подвели его. Подвели Медузу. Бедность и ненависть, которые были на земле, пока олимпийцы отдыхали тут с угощениями и вином.

Персефона кивнула.

— Есть богиня, которая хорошо его обучи, и она всю жизнь была сосредоточена на земле. Думаю, Артемида подойдет. Она научит его защищать тех, кто ему поклоняется, но оставит его на земле. Чем больше смертные будут знать о нем, тем сложнее будет его жизнь, — она встала и протянула к нему руку. — Прощайся. Думаю, тебе нужно поговорить с Афиной, да?

Да, но мысль о прощании с мальчиком разрывала сердце. Он уже скучал по Хрису.

Персефона подняла его на ноги, но он сжал ее ладонь, прижал ее пальцы к сердцу.

— Он сможет навещать нас? Мы не хотели бы лишиться возможности видеть нашего сына.

— Ты считаешь его своим ребенком, да? — она склонила голову и улыбнулась. — Он бог, Алексиос. Он может ходить, куда хочет. Хрисаору будут рады в нашем мире, если он не будет мешать мертвым.

— Он не будет.

— Тогда он сможет видеться с вами, когда захочет, — она отпустила его руки и шагнула в тень рук ее мужа.

Алексиос повернулся к сыну, притянул Хрисаора к сердцу, прижал мальчика и к голове матери, и к телу Алексиоса.

— Я буду сильно скучать.

— Скоро увидимся, отец. Думаешь, я дам тебе увидеть мать, не присоединившись к вам? — Хрисаор рассмеялся и поцеловал Алексиоса в макушку. — Я помню, как ты это делал. Теперь я достаточно большой, чтобы делать так с тобой.

Странная мысль.

Алексиос шмыгнул носом и отодвинулся, чтобы вытереть слезы, текущие по щёкам.

— Я люблю тебя, мальчик. И я — самый гордый отец в мире. Ты вырос сильным и хорошим.

— Скоро увидимся, — повторил Хрисаор. Он коснулся большим пальцем щеки Алексиоса. — И я тебя люблю. Но мне нужно найти Артемиду и начать следующую главу своей жизни. Тебе нужно найти мою мать.

— Да.

— Тогда скоро увидимся, — Хрисаор подмигнул. — Я дам тебе пару недель с ней, отец. А потом я приду в гости, и я не хочу увидеть то, от чего ослепну.

Алексиос не думал о таком. Он просто был рад, что снова увидит ее.

Его щеки пылали.

— Поищи свою наставницу, мальчик.

— А ты найди свою жену, отец.

Алексиос смотрел, как его ребенок шел среди толпы. Хрисаор встретился с женщиной в ярко-зеленом с луком за спиной. Хрисаор заговорил с ней, и их смех был бальзамом на открытую рану в его сердце. Теперь ему нужно было найти Афину и покончить с этим.

ГЛАВА 41

Ему не пришлось искать долго. Афина ждала его в маленькой роще в стороне от остальных. Она держала шлем в руке, прижав его к бедру. Ее сова была на другом плече, крутила головой, следила за его приближением.

Часть него хотела увидеть, как ее голову отрубят за участие во всем этом. Она спасла Медузу, но натравила героя на его любимую. Ее вмешательство вызвало столько боли.

Но если он не даст ей голову Медузы, все будет напрасным. Он не увидит свою любимую. Медуза не пересечет реку с Хароном, и она не увидит его снова, когда он умрет.