Эквей. Трилистник судьбы

Всё равно ученик из меня сегодня никакой. Как можно ни о чем не думать, когда за стенкой решается судьба любимого человека?

— Если криков нет, то всё хорошо. Хотя… — он неожиданно нахмурился и внимательно взглянул на закрытую дверь.

— Хотя? — тут же испуганно прошептала я.

— Кэтти, я пошутил. Всё у них нормально, — хмыкнул эквейт и ободряюще улыбнулся.

— Точно? А почему они так долго? Почему молчат? Может, нам стоит войти и самим убедиться?

— Нет, мы останемся ждать их здесь. Пойми, мозг — очень чувствительная… часть тела. И спешка тут совершенно не уместна. И у твоей мамы опыта не так много. Вдруг повредит чего.

— Чего повредит? — еще больше испугалась я.

— Ничего не повредит. Кэтти, ты чего такая нервная? Всё хорошо. Это ещё не конец. А только начало восстановительных процедур. Александр сильный и со всем справится. Тем более что у него есть ты.

Страх уступил место смущению.

— Вы правда думаете, что он… — я замялась, не зная, как сказать.

— Любит тебя? — догадался Князь и откинулся на спинку дивана. — Да, я действительно так думаю. Может, он еще сам не осознаёт это, но Александр любит тебя. И ещё, Кэтти. Твоя мама считает, что если вдруг Альянсу удастся добраться до него, то спасти его ничего не сможет. Я же считаю иначе.

— В каком смысле?

— Я уже много лет прожил, Кэтти, в этом мире и много чего видел и хорошего, и плохого… И знаешь, что понял?

— Что?

— Что сильнее любви нет ничего. На собственной шкуре испытал, когда Эли меня вытащила. Просто помни об этом и не сдавайся, даже когда захочется опустить руки.

— Хорошо.

Но я вспомнила о нашем разговоре только через два дня, когда нам пришлось в спешном порядке бежать из нашего убежища.

— Кэтти, Александр! Быстро собирайте вещи, — задыхаясь от бега, произнесла мама, вваливаясь в нашу квартиру.

Сашка сразу схватился за бластер, а я испуганно замерла с тарелкой в руках посреди гостиной.

— Мам, а что случилось?

— Нам надо уезжать как можно скорее.

— Почему? — всё ещё пыталась допытаться я.

Не хотелось мне осознавать, что наш хрупкий мир рушится.

— О вашем местоположении стало известно. В течение десяти минут дом окружат журналисты, а значит, будет и Альянс. Охрана не сможет всех долго удерживать, так что надо уезжать и как можно скорее. Мобиль ждёт внизу.

— Да, конечно, надо собрать вещи, — засуетилась я, но Сашка меня поймал.

— Кать, некогда, — быстро произнёс мужчина. — Вещи нам потом привезут, это не так страшно. А сейчас нам надо уходить и как можно быстрее.

И всё-таки мы опоздали.

Когда выбежали на улицу, у дома, едва сдерживаемая десятком бойцов личной княжеской охраны, собралась толпа народу, которая, стоило им нас только увидеть, заголосила, выкрикивая один вопрос за другим.

— Ива Бишоп!!

— Ива Бишоп!

— Как давно вы встречаетесь с ивом Переславцевым?

— Княгиня! Как вы относитесь к тайному роману вашей дочери?

— Ива Катрин, вы беременны?

— Как вам удалось избавиться от печати?

— Почему Богиня вас отпустила?

— Ив Переславцев, вы собираетесь узаконить отношения?

— Хита была подделкой?

— Как Князь отнесся к вашему роману?

— Ив Переславцев, это правда, что Альянс собирается обвинить вас в пиратстве?

— Вы уже решили, когда свадьба?

И всё в таком же духе.

— Чёртовы кровососы, — процедила мама, хватая меня за руку и таща в сторону мобиля.

Я же рефлекторно схватилась за Сашу, пытаясь увести его следом, и едва не упала, когда он внезапно словно окаменел и застыл.

— Саш? — недоуменно пробормотала я, оборачиваясь, и испуганно охнула. — Мама…

— Что ещё? — она тоже оглянулась. Но сориентировалась быстро, сразу же дёрнув меня на себя и пряча за спину. — Кэтти, назад, живо! — после чего крикнула одному из охранников. — Князя вызови! Немедленно!

А я во все глаза смотрела на Сашку. Смотрела и не узнавала.

Мужчина стоял сгорбившись, опустив руки, сжатые в кулаки, и исподлобья глядя куда-то в пространство. Этот взгляд ничего не выражал, в нём не было ни эмоций, ни чувств — ничего. Черты лица заострились, а губы искривились в некрасивом оскале.

— Саша… Сашенька, — прошептала я, всхлипывая.

— Чёрт, не могу пробраться, — прохрипела мама и подтолкнула меня к мобилю. — Катрина, быстро садись и улетай отсюда.

— Нет!

— Я кому сказала. Ты что, не видишь, что он неуправляем?

И в этот момент Саша повернул голову в нашу сторону.

Наконец, взгляд стал более-менее осмысленным, правда, легче от этого не стало.

«Убить!» — ясно читалось в мёртвых карих глазах.

— Не стрелять! — громко и чётко приказала мама охранникам, которые сразу же ринулись нам на помощь.

Сила приказа — страшная сила. Даже понимая, что надо спасать Княгиню во что бы то ни стало, они замерли, не смея нарушить прямое указание, и сосредоточились на мне.

Меня трогать и защищать не только можно, но и нужно. Правда, беспрекословно подчиняться я тоже отказалась.

Надо сказать, что сила воли у мамы была огромная, и спокойствие она не теряла. Даже когда Саша походкой зомби (когда тело не слушается своего хозяина, и каждое движение приходится делать, прилагая огромное количество усилий) двинулся в её сторону, когда медленно, словно превозмогая боль, достал бластер и направил прямо в её сердце.

Вот только курок всё не нажимал.

Я видела, как Сашка боролся. Как болезненно исказились черты его лица, как дрожала рука. Он не хотел делать этого, но одного желания было мало. Нас обнаружили и теперь воздействовали на его разум.

— Княгиня, — вновь попытался вмешаться начальник охраны.

«Да, за убийство особы княжеских кровей по головке не погладят», — нервно подумала я и сама ужаснулась своим мыслям.

— Я сказала не лезть и не стрелять, — отрезала мама, не сводя пристального взгляда с Сашки. Капельки пота блестели у неё на лбу, но она не сдавалась и продолжала пробиваться к его сознанию. То, что Сашка так и не выстрелил, уже говорило о многом. — Ну же… давай… помоги мне! Услышь же меня!

— Мама, — шептала я, заливаясь слезами.

В мобиль я так и не села, вообще отказалась куда-либо уходить. Продолжала стоять чуть в стороне и смотреть на самых дорогих для меня людей. Кто победит — машина или человек? Добро или зло?

А бластер всё еще был направлен маме в грудь.

Где-то там, на заднем плане, шумели журналисты, снимали камеры и шла прямая трансляция в телевизионные эфиры, а здесь решалась судьба.

Надо что-то делать. Я видела, что мама устала и силы уже на исходе, а Саша всё не мог прийти в себя. Рука с бластером дрожала, но не опускалась.

— Сделайте хоть что-нибудь? — взмолилась я, обращаясь к охранникам, которые продолжали стоять рядом со мной, взвинченные до предела.

— Мы не можем. Это его спровоцирует. Для него мы враги.

Они — да, но я — нет.

Эти три шага я сделала по инерции.

Всего три шага — и вот я уже стояла между ними, и пистолет в полуметре, направленный уже в моё сердце.

— Кэтти! Не смей! — процедила сквозь зубы мама.

Но она ничего не может сделать, даже двинуться. Ведь все силы направлены внутрь его сознания, и любое движение могло нарушить то хрупкое равновесие, что сдерживало курок.

— Саш, — прошептала я тихо-тихо, глядя в мёртвые карие глаза. — Помоги нам… Ты же сильный, Сашка. Ты очень сильный… Вернись ко мне.

И ничего… Ни эмоций, ни чувств, ни знака, что мужчина меня услышал. Но и опускать руки я не могла.

— Ты же обещал, что будешь меня защищать и никогда не обидишь… Ты же обещал, Сашка… А свои обещания надо выполнять.

Готова поклясться, что в этот момент что-то промелькнуло в его взгляде. Всего на секунду. Но это уже что-то.

— Они не знают тебя. Никто не знает. И даже эта штука в твоей голове… Разве она может изменить тебя? Сделать другим? Ты же не такой… И я люблю тебя. Люблю очень-очень и хочу, чтобы ты перестал валять дурака, опустил пистолет и стал тем самым мужчиной, за которого я хочу выйти замуж и родить минимум троих детей или четверых. Еще не решила, — я понимала, что начинаю нести чушь, но и остановиться не могла, каким-то седьмым чувством понимая, что это сейчас может спасти всех нас. — Знаешь, мне кажется, ты будешь замечательным папой. Самым лучшим… Только вернись ко мне.

И он дрогнул.

Рука медленно опустилась, и бластер с глухим стуком упал на землю.

— Катя? — хрипло прошептал он, недоуменно осматриваясь, и я с всхлипом бросилась в его объятия, крепко обнимая и прижимаясь.

— Сашка! Как же ты меня напугал, — рыдая и сотрясаясь всем телом, бормотала я, не в силах успокоиться и поверить, что всё окончено.

Я даже не сразу услышала, как меня зовёт мама.

— Кэтти, Кэтти, иди сюда, — как-то странно произнесла она, беря за руку и пытаясь отвести в сторону.

— Мам, что происходит? — спросила я и застыла, увидев, как к Саше подходят охранники.

— Ив Переславцев, вы арестованы, — произнёс один из них, надевая наручники на его запястья.

И я всё-таки грохнулась в обморок.