Эквей. Трилистник судьбы

Глава 19. Возможности

А дальше пошло не так весело, как бы мне и всем нам хотелось. И не так быстро. Сашка оставался в тюрьме, где его допрашивали каждый день, и перед зданием проходили митинги и пикеты с призывом наказать его. Я же отсиживалась в замке, пытаясь прийти в себя и не сойти с ума от страха за жизнь любимого. Пресса гудела, Альянс требовал казнить пирата, а я не знала, куда деться от всепоглощающего чувства безысходности.

Финор действительно в тот же день забрал заявление. Не знаю, что ему пришлось пережить после этого поступка, но эквейт был вынужден съехать из родного дома и поселиться на квартире, которую ему выделил Князь. Наверное, я никогда не смогу отблагодарить его за помощь, которую он мне оказал. Правда, думаю, что от моей благодарности станет только хуже. Ведь Финор ждёт от меня другого. То, чего я дать ему никак не могла.

Минуты складывались в часы, часы в дни. А дни в неделю.

Наверное, это была сама длинная неделя в моей жизни.

— Есть какие-нибудь новости?

Этот разговор с Князем произошёл на следующий день после прихода Финора. В комнате оставаться у меня просто не было сил, поэтому после обеда я сразу пошла к Князю, пытаясь узнать хоть какие-то новости. Прессе и новостям я уже не верила. Конечно, Князь отдал приказ уменьшить давление и негатив, но лучше не стало.

— Пока ничего нового.

— Как он?

Мне хотелось знать всё. Как Сашка себя чувствует, скучает ли, даже что ел на завтрак.

— В тюрьме защита, которая не даёт до него добраться и вновь попытаться запрограммировать. Так что всё относительно нормально.

— А в суде защита будет?

— В суде тоже. Но до него надо доехать.

— Вы думаете, они попытаются еще раз, — вцепившись в подлокотники кресла, прошептала я.

— Уверен.

— Но надо что-то делать. Каким-то образом предотвратить попытку воздействия. Найти прибор и человека, который за всем этим стоит.

На словах это было так легко — найти, обезвредить, спасти. Жаль, что в жизни так сделать было нельзя.

— Я не могу сканировать Посольство и его работников. Это нарушение конвенции и прямое объявление войны. А это мы себе позволить никак не можем.

— Значит, мы должны просто сидеть сложа руки и ждать очередного удара? Вы же понимаете, что нового приступа он может не выдержать? И не дадут ему прийти в себя, просто убьют, пристрелят, как бешеного зверя! — выкрикнула я и сжалась от боли, которая раздирала душу на части.

— Я этого не говорил.

— Вы просто сидите и ждёте нового удара! — вскочив, ответила ему, чувствуя, как слёзы горячими ручейками стекают по щекам. — Хотите поймать с поличным, выставив Сашу как приманку? Но это просто чудовищно!

— Кэтти, всё не так просто, — тяжело вздохнул Князь, продолжая прятать от меня взгляд. — Прибор находится в Посольстве. А нам туда хода нет. Я не могу отправить туда Дериона с приказом всё обыскать и не могу исследовать сознание каждого из них.

— Ну конечно, что значит жизнь одного, когда на кону судьба тысяч, — горько прошептала я. — Только мне что делать с этим? Какое мне дело до тысячи, когда погибает любимый мужчина?

— Ты можешь меня спокойно выслушать? Мы не можем туда проникнуть, но можешь ты.

— Что?

— Твои способности совершенно иного характера, чем наши с Эли, понимаешь? И отследить их Альянс не сможет. Ты должна попробовать мысленно проникнуть внутрь и побыть подслушивающим и подсматривающим устройством.

Звучало как-то невероятно.

— Но почему это не можете сделать вы?

— Потому что я не подслушиваю, а считываю мысли, твоя мать — эмоции. А это можно отследить, и у них стоят блокировки. Научились закрываться за столько лет. Но твой дар совершенно другой.

— Я не могу. Вы же знаете, что я не могу.

— Знаю, — медленно проговорил Князь, — что твои способности еще не изучены, и если кто и может помочь Александру, то только ты.

— Для этого понадобятся годы, а у нас нет времени, — я попыталась воззвать к его рассудку.

Ведь он помнит, как мне было плохо, что я чуть не умерла, когда способности активировались.

— Ты сейчас ищешь способы отказаться или всё-таки посмотришь в глаза фактам? Кроме тебя Переславцеву надеяться не на кого. Так что думай и принимай решение. Своё мнение я высказал.

Для этого мне понадобилась всего пара секунд.

— Что я должна делать?

— Работать и развивать свой дар. Не бояться и не останавливаться на полпути. Помнить, что только ты стоишь между Александром и смертью, — жестко произнёс Князь.

Но полный смысл его слов дошёл до меня значительно позже.

Когда скрючившись на ковре в комнате, кусала до крови губы и пыталась не сойти с ума от жуткой головной боли.

Жизнь или смерть…

Что может значить какая-то боль, если на кону стоит так много.

У меня перед глазами словно возникли весы. На чаше одной была жизнь Сашки, а на другой — вся боль.

И поэтому я молчала, стонала, дрожала всем телом, скрипела зубами, чувствуя, что еще немного — и они раскрошатся в пыль…

Молчать… терпеть…

Дышать…

Да, надо сосредоточиться на дыхании.

Вдох-выдох… вдох-выдох…

И так продолжалось каждый день по несколько раз, пока я не теряла сознание от боли.

— Кэтти, милая. Так нельзя, — шептала через неделю моих тренировок мама, стоило мне только открыть глаза.

Моя голова привычно лежала на её коленях, а она подносила к пересохшим окровавленным губам бокал с водой.

— Пей, милая, пей. Ты ведь не поможешь Александру, если загубишь себя.

— Всё нормально, — сделав пару глотков, прохрипела я и вновь откинула голову, чувствуя невероятную слабость во всём теле.

Сегодня это была уже третья попытка взять контроль — и опять провальная.

Что-то липкое и противное полилось из носа, но я не сразу поняла, что это кровь. Лишь прикоснувшись пальцами, смогла увидеть алые капли на своих руках.

— Господи, Кэтти. Полежи, я позову врача, — ахнула мама, положив мою голову на ковёр и вскакивая с пола.

Понятия не имею, куда именно она побежала, я видела лишь красные разводы и не могла насмотреться.

Какой красивый, оказывается, цвет, такой бархатный… глубокий.

Все исчезло, кроме этого цвета, исчезли все шорохи и я…

Вновь вспыхнула болью голова, и от неожиданности я захрипела, выгибаясь в спине и цепляясь скрюченными пальцами в мягкий ворс ковра.

Красный… бархат… шторы в кабинете Посла… я видела… слышала… Получилось!

Правда, долго продержаться не вышло, уж слишком ослабленным был организм. Но я поняла, что надо делать и как. Разобралась, наконец, в паутине этого сложного процесса.

Это я вечером и сообщила Князю.

— Всё, Кэтти! Всё! — строго скомандовала мама, продолжая мерить шагами комнату. — Больше никаких экспериментов. Не надо было снимать блок. Ты же так угробишь себя. Взгляни на себя — одна кожа и кости! Вы слышали меня? Я запрещаю!

— У меня получилось, — смотря прямо в лазоревые глаза Князя, прошептала я.

— Кэтти!

— Я видела красные шторы в кабинете Посла и слышала разговор. Ничего особенного, он подписывал какие-то документы. Но я знаю, что надо делать. Я могу…

— Шан! Хоть ты скажи ей! — в отчаянии вскричала мама.

А тот посмотрел на меня и одобрительно улыбнулся, слегка приподняв уголки губ.

— Молодец, Кэтти.

— Князь! О, Господи! Два фанатика! Меня хоть кто-нибудь слышит?

— Мама, у меня получилось, — осторожно повернув голову на подушках, я взглянула на неё. — Порадуйся за меня. Я смогла.

— Порадуюсь… Ты в зеркало себя видела?

— Нет, не хочу пугаться, — попыталась пошутить я, но сил не было.

Язык уже заплетался. Слова с трудом срывались с губ. Хотелось просто закрыть глаза и спать.

— Тебе надо отдохнуть и выспаться, — аккуратно похлопав меня по руке, произнёс эквейт.

— А как же Посол?

— Завтра, Кэтти, всё завтра. Один день ничего не решит, а тебе надо набраться сил.

Его последние слова я уже едва слышала, растворяясь в тумане снов.

Понять принципы работы собственных способностей — это одно, а начать ими пользоваться — уже другое. Засыпая, я искренне думала, что самое страшное осталось позади. И завтра утром с новыми силами и раскрытыми способностями я спасу Сашку, и мы будем жить долго и счастливо, забыв о тревогах и заботах. Всё как в сказке.

Не получилось.

Для того чтобы овладеть всеми способностями, мне понадобилось не пару часов и даже не целый день, а почти неделя. Целая неделя адской работы над собой и своими навыками. Хорошо, что рядом была мама. Именно её поддержка помогла мне удержаться и довести все до конца, не сдавшись на полпути.

Также посильную помощь оказал Князь. Именно он посоветовал поставить своеобразные «маячки» в Посольстве, реагирующие на определённые слова.

— Ты не можешь всё время быть в трансе, — сказал эквейт мне тогда. — Это просто физически невозможно. Гораздо лучше не тратить силы, а запастись ими. Ждать удобного случая, когда сработает «маячок» на нужном слове или фразе, и только потом входить в транс.

Такие «маячки» я училась ставить еще дня два или три. Первое время они у меня просто взрывались, оглушая и вызывая искры перед глазами, потом отказывались активироваться, затем не реагировали на слова.

Но, в конце концов, мне удалось и этому научиться.

Князь вновь оказался прав, это значительно упростило мне жизнь.

Саша оставался в тюрьме уже третью неделю, и нам всё еще нельзя было видеться. Я жила лишь надеждой на то, что разлука близится к завершению, и совсем скоро мы будем вместе. Только это давало мне силы жить дальше и работать.

До первого заседания суда оставалось два дня, а новостей и каких-либо зацепок всё не было. Я каждый час проверяла «маячки», боялась, что могу пропустить что-то важное.

Когда, наконец, один из них сработал. Тот самый, что находился в личном кабинете Посла Альянса.

Дрожа от страха и нетерпения, сделала знак маме и принялась слушать.

Мне казалось, что я готова ко всему, к любому повороту событий, и что бы они ни сказали сейчас, меня будет сложно удивить. Но как я ошибалась.

Когда разговор закончился, мне понадобилась еще пара минут, чтобы прийти в себя и осознать всё это.

— Кэтти? Что случилось? Что ты узнала? — мама села рядом и аккуратно взяла за руку.

— Мне надо поговорить с Князем. Прямо сейчас, — глухо ответила ей, открывая глаза и смаргивая непрошеные слезы.

— Что ты слышала?

— Они… ох, мама. Это не объяснишь в двух словах.

И в трёх. Я вообще не знала, как это можно объяснить и рассказать.

— Тогда надо быстрее сообщить всё Шану. Как ты себя чувствуешь? Можешь идти, или пусть лучше он придёт сюда?

Князь у меня на побегушках, надо же, как высоко я, оказывается, взлетела.

— Сюда, если это возможно.

А я у меня будет как раз время, чтобы осмыслить всё услышанное.

— Есть новости? — без лишних предисловий произнёс Князь, входя в комнату вместе с Дерионом. — Тебе удалось что-то узнать?

— Да, удалось. Прибор будет использован во время перевозки Саши из тюрьмы в зал суда. У самого входа. Активирует его, — я задержала дыхание, — отец Финора. Прибор уже у него.