Дневник Анны Малиновской. Тайна Снежной Планеты

Глава 24

Холодный зимний ветер, потоками врываясь в окно, осыпал сидящую грустную меня на подоконнике, белыми снежными хлопьями. Легко подхватывал не успевшие еще опасть на землю холодные снежинки, и с шумом вдувал их в отворенные створки, задувая ближайшие свечи и вымораживая помещение.

Холодная серебристая луна, сияя, бросала свои холодные лучи, окутывая задумчиво глядящую в горизонт землянку.

Поежившись, зябко обхватила себя за плечи и снова вгляделась в полумрак длинного снежного дня планеты Селара.

Сколько? Сколько я уже нахожусь здесь? На этой дикой, опасной и холодной планете. Месяц, два, полгода, год?

Поток времени тяжёлым бременем лег на плечи, словно придавливая к полу и лишая сил бороться.

Бесшумно отворилась дверь и так же тихо закрылась. Я не обернулась, не посмотрела, было абсолютно все равно, апатия, словно ласковая кошечка прильнула к напряженному телу и мягко окутав, вмиг ослабевшие конечности, словно промурлыкала «Смирись».

— Сбежать не выйдет, — тихой поступью лиса подошла, и став рядом посмотрела в окно, — Смирись! Крепость находится на самой высокой горе нашей планеты — ТсеревЭ, вокруг нее обрыв, в котором бурными потоками бьется самая безжалостная и дикая река Авира, кишащая Дикими, — она умолкла, а я устало рассматривала и рассматривала глубокие провалы пропасти с шумевшим в низу бурным потоком, — И Шандор твой тоже не проберется, вход в крепость лишь один — по мосту.

Оборотница оторвавшись от созерцания дальнего берега обрыва, внимательным взглядом своих выцветших глаз окинула меня. Вздрогнув от ее взгляда, усиленно старалась всматриваться в горизонт, словно созерцание этой унылой покрытой снежными завалами поверхности, самое интересное зрелище, виданное мной.

— Поэтому прекращай хандрить и думай о будущем с моим сыном, — на этих словах я обернулась и внимательно посмотрела на метаморфку, которая всем своим видом выражала решимость в выполнении задуманного, а именно сосватать своему дитяти!

— С какого хрена?! — взревела раненным зверем, апатию как рукой сняло, а тело начало потряхивать от злости. Она диким пламенем стала заполонять все ниши моего тела, до этого подвергшиеся абсолютной пустоте. Вперив в лису взбешенный взгляд, проорала в вытянувшуюся от удивления лисью морду:

— Да что вам всем от меня нужно? — порву нахрен всех! Достали! Да я в бешенстве.

Несмотря на то, что я всего лишь маленькая человечка, вот прямо сейчас у меня начало сносить окончательно крышу и, кажется, прямо сейчас я придушу эту гадину своими руками!

Достали! Все достали! И волки эти достали, и лисы, и оборотни, вообще вся эта планета с ее холодным и снежным климатом — достала!

Удивленно вытаращив на меня зенки, лиса осторожно протянула руки, закрыла оконные ставни, и так же выпучив глаза, хотела ретироваться к выходу от злобно сопевшей меня. А я маленькая, но злая, да! Покусаю!

И тут начался сюрреализм!

Дверь бесшумно отворилась, и в ее провал просунулся огромный веник, вернее букет не виданных мне ранее цветов алого цвета. Мы с лисой мгновенно уставились на него, я — зло сопя, она как-то растерянно.

Следом за букетом появилась огромная фигура оборотня Жофрея. И тут я сдулась под буравящим взглядом этого монстра, мой смертоубийственный пыл сразу рассыпался, словно пепел на ветру. Ну, правда, пылать праведным гневом глядя на дамочку ненамного выше и больше меня и смотреть на вот этого зверя, который вначале как-то пытался себя контролировать, не проявляя эмоции, но спустя минуту его ноздри раздулись, начав с шумом втягивать воздух. И метаморф остолбенел, глаза до этого имеющие серый цвет начали наливаться жутко красным оттенком, пугая маленькую человечку — меня!

Послышались треск разрываемой материи и белая рубашка, одетая на оборотня, так же, как и до этого была черная, начала разлезаться по швам!

Лис — оборотень сделал шах, в нашу с лисой сторону, но его взгляд был прикован только к перепуганной мне. Веник в его руке затрясся и сжатый в могучей ладони начал трещать и осыпаться мелкими зелеными осколочками, бывшими до этого вполне сносными цвета.

Еще шаг напряженного со вздувшимися мышцами зверя в мою сторону, дикий взгляд огненных глаз и я не выдержала — заорала. Делая несколько шагов назад и упираясь попой в подоконник, я начала его судорожно сжимать руками и орать. Оборотень застыл на месте, дико вращая глазами и потряхивая головой стараясь заглушить мой вокал, звенящий в его ушах. А слух у оборотней отменный, даже очень.

Лиса до этого морщившаяся от моего крика и старавшаяся закрыть когтистыми руками уши, снова метнулась в сторону обезумевшего детины и повиснув на его руке начала орать сыночку в ухо.

— Ну что с тобой? — стараясь перекричать меня, лиса проорала прямо в ухо и так оглушенного амбала, тот аж попятился назад. Но мамаша клещом вцепилась в дитяте, еще громче проорала, — Мы же договаривались!

И тут оборотень не выдержал и зарычал, очень так злобно и разъярённо и двинулся в мою сторону, видать в попытке заткнуть мне рот, но мамаша с усилием потянула его назад. Я думала, что все мне пришел полный писец, вот самый большой такой и полный, и прямо сейчас этот монстр, дико вращающий глазами и злобно рычащий, откинет мамочку в сторону и прыгнет на бедную, сжавшуюся от страха человечку, чтобы просто свернуть шею во имя спасения своих лохматых ушей.

Но лиса оказалась на удивление сильная, ухватившись за локоть амбала и упираясь каблуками в пол, она натужно потянула сыночка к выходу. И тот поддался. Как-то зло сверкая глазами и шумно дыша, оборотень попятился назад.

Дотащив до двери и вытолкав в нее взбешенного сыночка, лиса схватилась за ручку удерживая дверь и зло сощурив глаза, уставилась на орущую меня. И я заткнулась. Испуганно озираясь по сторонам, поняла, что сижу на подоконнике, вжавшись в холодное стекло и судорожно сжимая поднятые к подбородку колени.

— Он просто слишком молод! — в тишине как атомная бомба с ясного неба, прозвучали слова лисы. Я вздрогнула и уставилась на нее, — Еще не умеет себя контролировать, ему сложно, а ты так вкуссно пахнешь, — прошипела злая дамочка.

И всё-таки меня сожрут!

— Но ты не переживай, — рыкнула злая лиса, с усилием удерживая рвущуюся дверь, — Мальчик скоро возьмет себя в руки… — в этот момент мадам подняла ногу и уперлась туфлей на высокой шпильке в стену, что бы удобнее было сдерживать дверь, в которую рвался неконтролирующий себя, — Пара ваших совместных ночей и сын привыкнет к твоему аромату, который так и будоражит нюх, — натужно пыхтя, она и второй ногой уперлась в стену, для надежности, — А после у Вас родятся прекрасные щенята, и один из них… — лиса сильнее потянула ручку на себя и надсадно просипела… — Один станет императором.

Но видя, что силы не равные и дверь все же не удержать, а по стене уже пошли трещины, оборотница рыкнула «Я сейчас» и толкнув ее, вывалилась в проем на сыночка.

Тупо уставившись на закрывшуюся за лисой дверь, зло подумала:

Да какого нафиг Нанодьявола? Что вообще происходит??? Они что тут все, на этой планете долбанутые на всю голову? Да что бы вас рохты пожрали и не подавились!

Оглянувшись в окно и увидав пропасть, начала подумывать, что не так уж она и плоха по сравнению с этим балаганом! Ну, а что квак и все — мучения закончились. И парю я бестелесным духом в небеса и мне все так по барабану, вот совсем все… И тут вспомнился мой оборотень, его запах, его ласки и глаза защипало от нахлынувших слез.

Сижу на подоконнике всхлипываю от обиды, вжимаясь в холодное стекло и дрожа, прислушиваюсь к доносившимся из-за двери странным звукам. Ощущение что кто-то крошит стены. Бах, бах — дрожь стен и снова бах. С каждым этим бахом и я вздрагивалась, сильнее вжимаясь в окно и прямо прирастая к подоконнику. Вот не хочется с него слазить, вот совсем, если что последний вариант на спасение.

И вдруг сзади чего-то цокнуло. Подпрыгнув на месте от неожиданности, быстро повернула голову и офонарела! Там за стеклом были огромные, такие размером с два блюдца желтые глаза! И эти две фары не мигая уставились на меня. И я бы заорала от испуга, если бы эти глаза голосом Хогди не проухали:

— Сенорах, уху-ху-х, окнох.

Я просто не поверила своим глазам! О, Боже мой!! Они пришли за мной, мои девочки… Даже не могла подумать, что Хогди умеет летать! Даже в мыслях не представляла, откуда придет помощь. И сижу тут раскисшая вся в соплях и апатии, в то время как они не сдаются! Стыдно Вам должно быть Анна Дмитриевна! Стыдно! И тут меня накрыл смех сквозь слезы, истерика во всей красе… а эта гадина шипела там что-то о не приступной крепости, ахах-ха. Нукусе — выкуси, зараза!

Понимаю, что нужно быстро отворить окно и выглянуть, но не могу, дикий смех разрывает легкие и застилает глаза. Не помню, что бы, когда — либо страдала истерией. Хотя в таких стрессовых условиях не только заистеришь, тут свихнуться можно!

С трудом отлепила от подоконника попу, которая казалось уже врослась в него, и отлепляться не желала и попыталась дотянуться до ставней.

Сова, видя неадекватную истеричную человечку, не стала дожидаться конца истерики и с размаху ударилась в окно.

Бдзынь, отлетела одна из створок и меня хохочущую аккуратно схватили огромными когтистыми лапами за талию, и мы полетели! Вернее, как полетели! Мы ухнули в пропасть! Такую огромную, глубокую, и смертельную пропасть. Да от нас и блинчика не останется!! Истерику как рукой сняло, пришел такой огромный попадос!

— А-а-а!!! — прокомментировала я это действие и вцепилась руками за огромные шероховатые лапы, стискивающие мою талию!

— Уху-ху, — возмущенно шикнула сова и, остановив падение начала лететь над обрывом в сторону противоположного берега.

Холодный ветер трепал мою белоснежную длинную рубашку, хлопая ею по ногам и рукам, а также норовя запрокинуть выше талии. Ледяные снежинки колючими осколками впивались в тело и вымораживали остатки тепла. Длинные темные волосы развивались, пытаясь запутаться в больших когтистых лапах моей спасительницы. А мне было все равно, даже холод почему-то не пугал, мне внезапно так стало хорошо от понимания что я не одна в этом ужасном мире оборотней.

Они пришли! Ликовало мое сердце! Не бросили…, и такая волна благодарности расплылась по телу, что просто хотелось кричать.

Окоченевшими руками крепче вцепилась в лапы, несущие меня, пытаясь хоть немного от них согреться. Ей хорошо, у нее перья!

А под нами бушевала водяная стихия. Она дикими потоками билась о стены, разбивая большие куски льда и оставляя взмыленную пену. Ревела и стонала, словно была не довольна, что ее жертвы ускользнули.

Поежившись от холода и жути, творившейся в низу, еще сильнее сжала руки и начала всматриваться в лайду — возвышающийся скалистый берег над пропастью. И тут мое внимание привлекла бегающая меж деревьев со стороны в сторону и нетерпеливо подпрыгивающая рысь. Она бегала так близко над бездной, что казалось неверный прыжок и свалится, к едреней фене в пропасть! Руррис поганка, сейчас же свалится!

— Анна!

Раздавшийся сзади крик заставил вздрогнуть не только меня, но и сову. Развернувшись, насколько позволяло положение тела, увидела злую лису — мамашу, прыгающую в окне и зло потрясающую кулаками.