Любовь и Гниль: Парень встретил девушку

— Нет, но ты мог бы, — быстро ответила она.

Я начал что-то говорить, хотя и не был точно уверен, что именно, когда Вон прервал меня.

— Она права. Помоги ей привести себя в порядок до того, как Пожиратели почувствуют запах её свежей крови.

Я подумал, что это, возможно, уже произошло, и собирался сказать Вону, когда её самодовольный взгляд полностью отвлёк меня. Я не мог отвести глаза, хотя и не очень старался. И с чего бы мне это делать? Она была всем в моей жизни, чего мне не хватало, и я даже не осознавал этого до этого самого момента.

Огромная, зияющая дыра сочилась пустотой и одиночеством в моей груди, съедая пространство в моей жизни с каждым бесполезным моментом, который проходил. А потом появилась она — Риган. Она была одновременно увеличительным стеклом, которое усиливало все бесцветные, жалкие чувства утраты и бесцельности, и лекарством, спасительным противоядием, которое могло исправить моё обыденное, изолированное существование.

Я шёл к ней, как жук на своём беспомощном пути к мине, метеор, притянутый её неизбежным гравитационным притяжением, огонь, вырвавшийся из-под контроля, устремлённый на этот путь либо разрушения, либо спасения. Она была светом. Она была жизнью. Она пленила меня, и каким-то образом я оказался втянутым в её магнетическое поле изысканности.

И она, казалось, даже не осознавала своего воздействия на меня.

Потому что по какой-то причине она была менее чем счастлива иметь дело со мной. На самом деле, её восхитительно дерзкое выражение лица превратилось в разочарованный хмурый взгляд, который меня раздражал.

Внезапно я почувствовал себя крайне неловко. Это был безумный разговор. До зомби я был одним из капитанов северо-западной команды по плаванию. У меня никогда, ни разу, не возникало проблем с привлечением внимания девушки. И я никогда не заставлял их сердиться на меня. Девочки, любили меня. Им нравилась задумчивость, спокойный, сдержанный темперамент. Они любили во мне всё.

Или так было раньше.

Я жестом пригласил Риган сесть на барный стул в углу нашего большого помещения. Я планировал сказать что-нибудь, чтобы ослабить напряжение между нами, но её внимание было приковано к подруге. Я тоже оглянулся и увидел, как она радостно помахала в нашу сторону. Риган, казалось, расслабилась после этого.

Я быстро вздохнул и пошёл на это. Схватив её за руку без предупреждения, я начал вытаскивать большие куски стекла так осторожно, как только мог. Она будет жить, но мои действия, казалось, были болезненными.

Она резко втянула воздух и сморгнула слёзы. У меня всё сжалось в груди, и я замедлил свои усилия, стараясь быть с ней как можно нежнее.

— Ну и странная защитная система у вас там внизу, — поморщилась она в перерывах между извлечением стекла.

Я удалил худшие куски, поэтому я взял спирт и втёр его в её слегка кровоточащие раны. Она издала пронзительный писк и закрыла глаза. Я слегка надавил на её ладонь, надеясь ослабить жжение. Когда она расслабилась под моим вниманием, я тоже расслабился.

И почувствовал себя немного Суперменом.

— Большинство людей, проходящих через эту дверь, получают приглашение.

Я снова вёл себя как придурок, но, похоже, я не мог вспомнить, как быть очаровательным. У меня не было практики разговаривать с другими девушками, кроме Пейдж.

— Их тоже преследуют Пожиратели? — спросила она таким высокомерным тоном, что мне захотелось съёжиться.

— Подержи это.

Я прижал её кончики пальцев к полотенцу, которым пользовался, и проигнорировал её сарказм. Я схватил другой барный стул, чтобы сесть на её уровне и легко дотянуться до всех её ран. Я оглядел её, задаваясь вопросом, с какого места было бы наиболее разумно начать.

Я решил продолжить с другой её ладонью, потому что для того, чтобы заняться коленями, ей придётся снять штаны. Этот факт поразил меня, как удар в лицо. Я прочистил горло и потребовал, чтобы мой разум сосредоточился.

Но, чёрт возьми.

Ноги.

Я уже очень давно не видел красивой пары ног.

И потом я не просто собирался добраться до них, я должен был увидеть эти ноги.

Какой-то глубокий, внутренний, мужской инстинкт обещал, что эти ноги будут стоить всех этих хлопот, что именно такие ноги меняют жизни и судьбы.

Я вдруг снова почувствовал себя тринадцатилетним и немного обеспокоился тем, что к этому моменту у Кинга была выносливость лучше, чем у меня.

Дерьмо.

— Выглядит плохо, — сказал я, чтобы отвлечь свои своенравные мысли.

— Знаю, — простонала она.

Я хотел ободряюще улыбнуться ей, но вместо этого сказал:

— Брюс Ли.

— Что?

Она понятия не имела, о чём я говорю.

— Ты выглядела как Брюс Ли, когда твоя нога пролетела через порог.

Она засмеялась, как будто была удивлена, что смеётся. А потом обвинила меня:

— Мог бы предупредить меня, что собираешься открыть дверь.

— Я не знал, друг ты мне или враг, — сказал я ей.

Я знал, что это правда, но это также не казалось правдой. Возможно, я действовал осторожно, но я на подкорке знал, что она не была моим врагом. Я оторвал взгляд от её ладони и встретился с её тёмным пристальным взглядом. Она выдержала мой взгляд с холодной уверенностью, которой я восхищался.

Она покраснела, пока мы смотрели друг на друга, её кремовая кожа горела сладким румянцем.

— Вполне справедливо, — выдохнула она.

Я не знал, что ещё сказать после этого, поэтому вернулся к работе над её ранами. Впервые на моей памяти она выбила меня из колеи. И я не знал, было ли это потому, что у меня не было практики, или дело было в ней.

Поскольку я никогда раньше не беспокоился об этом, я должен был предположить, что дело в ней. Что-то в том, как она держалась, излучало мужество и стойкость, то, как она наблюдала за мной с интуицией, которая нервировала, то, как она продолжала поглядывать на свою подругу, просто чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Она была не из того мира, в котором я жил. Она была неземной… бестелесной… она была смыслом в жизни, которой не было.

Было ли это слишком глубоко, слишком рано?

Чёрт возьми, да. Со мной было что-то не так.

Она первой нарушила молчание.

— Ну, и обстановка у вас тут.

Всё ещё чувствуя себя расстроенным, я блестяще ответил:

— Да.

— Вы были здесь с самого начала?

— Неа.

Ну, так было лучше…

— И как долго тогда? У вас тут серьёзная утопия. Удивляюсь, что никого больше нет.

— Мы не доверяем чужакам, — коротко объяснил я.

Хотя, я задавался вопросом, было ли это всё ещё правдой. Она же была здесь.

— О, таким как я? — она закатила глаза. — Прекрасно, потому что я тоже тебе не доверяю.

— Ты и не должна этого делать, — предупредил я её.

— Надо же, а ты точно знаешь, как сделать так, чтобы девушка почувствовала себя желанной гостьей.

Ей становилось всё более неуютно рядом со мной, но я был почти рад этому. Я не мог впустить эту девушку, и я действительно не мог продолжать питать эти безумные мысли. Ей нужно было напомнить об этом так же сильно, как и мне. Мы не были друзьями. Я не мог взять на себя заботу о другом человеке, а она всё равно не захотела бы быть частью нашей группы.

Хотя все эти аргументы казались такими слабыми по сравнению с торнадо убеждений, которые она возбуждала во мне с момента своего появления.

Я был в полной заднице.

Мне нужно было вернуть контроль над головой и телом.

— Всё это неважно, через несколько часов вас уже тут не будет.

Я уставился на её раны, уделяя особое внимание всему, что делал. Это предупреждение было правдой, но оно исходило больше в моих интересах, чем в её, если быть честным с самим собой.

— Вы собираетесь убить нас?

— Что? — я зарычал на неё.

Как она пришла к такому выводу?

— Мы не собираемся убивать вас. Мы собираемся отправить вас восвояси. Мы не хотим, чтобы вы были здесь. Я уже говорил вам, что мы не доверяем чужакам.

Теперь она выглядела оскорблённой. Сбивающая с толку женщина.

— Но я же женщина, — сказала она.

Как будто мне нужно было напоминать об этом.

— Ну, да.

— И ты не собираешься меня насиловать?

И она по-настоящему казалась разочарованной.

— Что? — я чуть не подавился её вопросом. — Ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал?

— Очевидно, нет, просто… — она замолчала, и я произнёс безмолвную молитву благодарности.

Какого хрена? А потом она спросила:

— Так как же вы познакомились, парни?

Я уже был раздражён тем, что она ожидала, что я изнасилую её, и удивлён, что она не поняла того факта, что мы братья. Я хочу сказать, мы ведь все выглядели одинаково. Чтобы быть придурком, я ответил:

— Интернет-знакомства.

К моему ужасу, она кивнула головой, как будто все поняла.

— Ах, как раньше? — спросила она. — Тогда в этом есть смысл. На самом деле, это так мило, что вы всё ещё есть друг у друга, несмотря на это безумие.

— Я пошутил.

Чёрт возьми, Кингу и Харрисону было тринадцать и пятнадцать, когда всё это началось. Что было не так с её мировоззрением? Не то чтобы мужчины не могли быть геями в средней школе, но, надеюсь, они не начали искать интернет-знакомства до того, как достигли половой зрелости.

— Я не осуждаю тебя, — искренне ответила она. — По-моему, это здорово. Серьёзно!

Как будто она должна была убедить меня в этом.

— Мы не геи, — огрызнулся я, защищаясь. — Мы братья.

Она удивлённо фыркнула и рассмеялась, а затем продолжила, пока ей не пришлось опустить голову, и слёзы навернулись ей на глаза, сделав их блестящими и яркими.

— Не вздумай податься в комики, — выдохнула она между приступами смеха. — Да и вообще никогда больше не пытайся шутить.

Я просто посмотрел на неё. Я не знал, что сказать или как вернуть этот разговор на территорию, где она не предполагала, что я гей, и я заставил её нервничать. Я жил в зомби-апокалипсисе в течение двух лет, и это был, безусловно, самый ужасный момент до сих пор.

Ну, может быть, и нет. Но он определённо вошёл в десятку.

Я закончил перевязку её левой руки, а затем мы взялись за её рубашку.

— Под ней у меня майка, я могу просто снять её, — она указала на свою рубашку с длинными рукавами, и я забыл, как глотать. — А у тебя есть нож? Ты мог бы просто отрезать её.

Некоторая мозговая активность вернулась в мою голову, но единственное, что вышло из моего рта, это раздражённый вопрос.

— Ты доверяешь незнакомцу с ножом?

Потому что меня раздражало, что она действительно доверяла мне. Что, если бы я хотел изнасиловать её? Или причинить ей боль? Я ненавидел то, что она добровольно подвергла себя такой опасности. Ей нужен был кто-то, кто защитил бы её, ей нужен был кто-то, кто сражался бы в этих невидимых битвах за неё.

— У тебя было достаточно возможностей сделать со мной всё, что хотел, — со знанием дела рассудила она. — Я доверяю незнакомцу, который знает, как лечить открытые раны.

Она была права, поэтому я взялся за работу. Я вытащил из кармана нож и принялся разрезать её рубашку. Я был осторожен, чтобы не приближаться слишком близко к её коже или к обтягивающей майке под ней.