Дом горячих сердец
Желая взойти на трон Люса, я возродила древнего крылатого монарха, которого считала другом, пока тот не обманул меня и не заключил в тюрьму.
Лоркан утверждает, что держит меня в плену ради моей безопасности, но он также считает, что я принадлежу ему. Похоже, после многовекового сна разум Короля воронов совсем помутился.
Быть может у нас и существует эта злосчастная мысленная связь, но мы всё ещё хозяева своих судеб, поэтому я решаю держаться подальше от Небесного королевства и его пророчеств… подальше от него.
Но я быстро понимаю, что мне никуда не деться от этого собственника. И честно говоря, я уже не уверена в том, что хочу этого.
![Дом горячих сердец](/uploads/covers/2023-08-14/dom-goryachix-serdec-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Оливия Вильденштейн
- Жанр: Любовная фантастика
Читать книгу "Дом горячих сердец"
Меня так сильно взволновал его ответ, что я даже не могу испустить вздох облегчения. Лор разворачивает меня, заставив мои ноги заскользить по мелким песчинкам, и проводит костяшками пальцев по моей спине.
— Что ты делаешь? — задыхаясь, говорю я.
— Проверяю, закончили ли они свою работу.
— Они закончили.
И как только его пальцы доходят до ямочек над моей попой, я хватаю его руку и отвожу в сторону.
— Ты мог бы просто спросить.
«Зачем спрашивать, когда у меня есть руки, чтобы проверить?»
«Потому что я не хочу, чтобы меня щупал мужчина, пальцы которого будут щупать кого-то ещё через пару часов».
Я жду, когда он начнёт это отрицать, но он только вздыхает в мою шею, и его тёплое дыхание прилипает к моей солёной коже.
Он хватается за вздымающиеся полы моих одежд сзади и крепко оборачивает их вокруг моей талии.
— Идём. Тебе надо поесть и отдохнуть.
И хотя один из змеев уже уплыл, другой всё ещё находится здесь, словно ждёт возможности выкрасть меня у другого хищника из воды. Я протягиваю руку и чешу его вокруг рога, чем снова вызываю вибрацию, что напоминает мне о словах Лора о том, как вибрируют вороны.
Мне неинтересно, вибрировал ли он для Алёны. Эта мысль совершенно не приходит мне в голову, потому что это абсолютно не моё дело.
Я глажу голову змея с такой силой, что в итоге погружаю его под воду. Животное только ещё больше сотрясается, после чего его голова выныривает, и он проводит своим раздвоенным чёрным языком по моему подбородку, вызвав улыбку на моих холодных губах.
Лор всё ещё завязывает мои одежды. И каждый раз, когда его ногти касаются моих рёбер сквозь тонкую ткань, я задерживаю дыхание. Каждый раз, когда его пальцы сжимают мою талию, я выдыхаю. Я похожа на женщин во время родов, которые приходили к бабушке за обезболивающими, которые она изготавливала дома. Их глаза сверкали так же ярко, как их покрытая потом кожа, когда лекарство начинало действовать. И когда я держала их за руки во время схваток, я помню, что хотела родиться с зелёными глазами, чтобы я тоже могла выращивать лекарственные растения, как и женщина, которой я восхищалась.
Женщина, которая живёт теперь за морем.
Я смотрю в сторону Шаббе, а Лоркан поправляет мои одежды, так как он наконец-то закончил их завязывать. Не то, чтобы я торопилась вылезти из моря, освещённого звёздами, но разве кто-то завязывает одежды так долго? А тем более свои?
«Просто хотел убедиться, что никакие части твоего тела не будут выглядывать, когда я понесу тебя назад. Кстати…»
— Ты бы предпочла полететь на спине, или мне стоит понести тебя в когтях?
— Я бы предпочла пойти пешком.
— Я не предоставлял тебе такого варианта.
Я двигаю губами из стороны в сторону.
— Должен ли кто-то из моих людей принести наш договор, птичка? В котором ты соглашаешься на постоянное сотрудничество?
Я последний раз похлопываю своего нового друга змея по голове, после чего поворачиваюсь к серому утесу, который тянется в сторону иссиня-черного неба, точно подсолнух, ищущий солнца. Чьи-то крылатые фигуры темнеют в его расщелинах, наблюдая в ожидании.
Я поднимаю руку в воздух.
— Я буду держаться за твои когти.
Мужчина одаривает меня удовлетворённой улыбкой, после чего превращается в существо, которое так боятся во всём королевстве, и уносит меня обратно в своё гнездо, где я согласилась остаться.
По своей воле.
Та свобода, что у меня была, растворяется как дым, но, когда он рассеивается, у меня перед глазами возникает красивое лицо Катрионы, напомнив мне о том, что эта клетка из камня и стекла — рай, а не тюрьма.
Это место, куда не может проникнуть зло.
Когда мы приземляемся, я делаю глубокий вдох, наполнив себя запахом этого места — которое вряд ли можно назвать мои домом. Но это единственное, что у меня осталось.
ГЛАВА 46
Лор начинает идти в сторону своих комнат, но останавливается, когда я не следую за ним.
Я убираю упрямый локон, который так и норовит упасть меня на лицо.
— Я думала, что мы пойдём в таверну.
Локон выпрыгивает из-за моего уха. Неожиданно мне хочется отрастить волосы, но не из-за люсинской моды, а для того, чтобы я могла собирать их в тугую косу.
— Я решил, что тебе нужна сухая одежда.
Я смотрю вниз на себя и на чёрные одежды, которые облепили каждый сантиметр моего тела, и с которых к моим ногам стекает вода.
— Точно. Да. Я бы этого хотела.
Выдадут ли мне опять одежду, которая мне не подходит, или Лор попросит кого-нибудь принести что-нибудь моего размера? Мой взгляд сам по себе перемещается на дверь в конец тёмного коридора. Наверное, он уже отдал кому-то эту комнату. Вероятно, приготовил её для своей невесты.
— Вся твоя одежда осталась в твоём шкафу.
Мой пульс учащается.
— Моём шкафу?
— В твоей комнате.
— Моей комнате? — повторяю я, как идиотка.
— Да.
Он удерживает мой взгляд и, закатав подол своей мокрой рубашки, выжимает из него воду.
— В твоей комнате, Фэллон.
Причина, по которой он не отдал никому мою комнату, резко ударяет меня в голову. Зачем Алёне её собственная комната, если она будет делить комнату со своим мужем? Мой желудок начинает переворачиваться всё сильнее и сильнее. Мне надо попросить комнату в другом конце коридора.
— Идём.
Он кивает на дверь моей комнаты.
— А то простудишься.
Мысль о том, что я могу простудиться — просто смешна, но я не смеюсь, когда иду по темноте рядом с молчаливым королём.
Когда я переступаю порог комнаты, которую мне одолжили, он говорит мне, что скоро вернётся. Я оглядываюсь вокруг, и хотя в комнате мало что поменялось, она кажется теперь совсем другой. Она слишком тихая, унылая и аккуратная. Я не неряха, но на простынях, обнимающих кровать, нет ни морщинки, а подушки идеально взбиты. Даже вязаное покрывало лежит слишком идеальным прямоугольником в изножье кровати.
Я иду к шкафу, и пытаюсь дотянуться до спины, приготовившись развязывать изощрённый узел, который завязал Лор, но он развязывается, стоит мне слегка потянуть. Я снимаю с себя промокшие одежды и кидаю их в стиральную шахту, так как не хочу на них больше смотреть. И хотя с ними не связаны ужасные воспоминания, они принадлежат мужчине, который мне не принадлежит.
После душа я оборачиваюсь в полотенце и иду в шкаф, который гораздо меньше шкафа в доме Антони в Тарекуори, но набит таким же количеством вещей, хотя и более приглушенных кремовых и иссиня-чёрных цветов. Самая яркая вещь — это рубашка цвета индиго, которая очень сильно напоминает мне о платье, в котором я была в тот вечер, когда в меня выстрелили.
Интересно, сколько с тех пор прошло дней? Знает ли Фибус, что я здесь? А мой отец? Он вернулся? А Сиб?
Я сжимаю дверной проём шкафа, и меня накрывает лавина вопросов, из-за чего ряды одежд начинают расплываться. Неожиданно мне начинает казаться, что мне будет слишком сложно одеться, но затем я вспоминаю, что Лор обещал вернуться, а я не хочу, чтобы разговоры в полотенце стали входить в привычку.
Наконец, я отрываю своё изможденное тело от дверного косяка и беру простое белое платье, ткань которого кажется мягче простыней Птолемея. На вешалке оно смотрится бесформенным, и я решаю, что мне в нём будет комфортно. Это оказывается так, но его вырез такой низкий, что ткань опускается ниже моих грудей.
Я тяну за рукава и пытаюсь приподнять вырез, но мне удаётся прикрыть только одну половину своего тела.
— Как, чёрт побери, носится это платье?
Я уже собираюсь его сорвать и заменить на подходящие штаны и рубашку, как вдруг воздух приходит в движение и его заполняет запах сумерек и облаков.
Я быстро заправляю обе груди и прижимаю ткань к телу, после чего выхожу из шкафа и замечаю Лоркана с чёрными полосами на лице, одетого в привычные кожаные штаны и кофту с длинными рукавами. И хотя это невозможно, он выглядит так, словно только что проснулся после восстанавливающего сна, в то время как я выгляжу так, словно жизнь меня изрядно потрепала. Моё лицо зеленовато-серого оттенка, а мышцы так истончились, что я могла бы сойти за палочника, облачённого в тогу и парик.
Губы Лоры дёргаются.
— Ты надела платье задом наперёд.
А-а. Я начинаю пятиться обратно в шкаф, после чего переворачиваю платье. И хотя его спинка опускается ниже моих плеч, вырез выглядит теперь прилично.
— Ты знаешь это, потому что у тебя есть такое же платье только твоего размера?
— Я не ношу ночнушек.
Не удивительно, что это платье выглядело таким удобным… И поскольку я не могу появиться в таверне в ночнушке, я прохожусь пальцами по рядам вешалок в поисках платья на замену белой ночнушке.
— И в чём ты спишь? В кожаной пижаме?
— Я предпочитаю ощущать шелковые простыни на своей голой коже. Это освежает, когда всё время приходится носить доспехи и кожу.
Мне не стоит представлять его в простынях. Абсолютно точно. Но зато образ, который возникает у меня перед глазами, превращает зелёный оттенок моей кожи в смесь розового, как у моллюска, и красного, как у божьей коровки.
— Можешь ничего больше не надевать. Я попросил, чтобы нам принесли ужин. В этот час таверна переполнена, и я решил, что нам обоим не помешают тишина и покой перед тем, как твой отец прилетит из Неббы, чтобы меня убить.
Я выпрыгиваю из шкафа, слегка запыхавшись.
— А почему он должен тебя убить?
— Я позволил тебе покинуть Небесное королевство и встретиться с Пьером из Неббы. Не говоря уже о том, что в тебя попали отравленной стрелой.
— Только в этом нет твоей вины.
Лёгкая улыбка Лора сменяется вздохом.
— А ещё я, вероятно, попусту отправил его на поиски твоей матери в Неббу. Это испортит ему настроение. Он, наверное, никогда меня не простит.
— Значит, моя мать не в Неббе?
— Думаю, твоя мать у твоей бабки.
Он устремляется к потухшему каменному очагу, хватается за камень и смотрит в пустоту.
То есть не в пустоту.
Он смотрит на пепел.
Я никогда не зажигала здесь огонь, и не помню пепла на каменном полу, а это значит, что кто-то пользовался этой комнатой.
— Фибус приходит сюда почти каждый вечер, чтобы почитать книги, которые я ему одалживаю.
Продолжая стоять ко мне спиной, он указывает на низкий кофейный столик, заваленный романами в кожаных переплётах.
— Он знает, что я вернулась?
— Ты думаешь, что его бы здесь не было, если бы он знал?
— Если только он не зол на меня.
Я подхожу к столу и встаю на колени, чтобы разглядеть заглавия.
Пять книг написаны на люсинском языке, но здесь есть и две книги на языке воронов. Неужели его знания языка птиц так сильно улучшились, что теперь он может читать их книги?
Разглядывая ударения в слове, которое состоит практически из одних гласных, я бормочу:
— Хорошо, что он не умеет злиться так же долго, как Сиб. Она… Она тоже вернулась?
— Она решила остаться с Маттиа.
Он, должно быть, чувствует моё разочарование, потому что добавляет: